Всем нужны боги. Чем бы их не именовали – законами природы, богами, духами предков, судьбой.

Одинокая фигура пересекла пустынную комнату и остановилась у обширной доски объявлений. Выглядела последняя так же, как и на любом базаре, бирже труда или приёмной магистрата. Только что не было похабных надписей.

Фигура постояла возле секции, выделенной всем желающим оставить записку. Чего здесь только не было – стихи, хорошие и не очень; приглашения на разнообразные вечера – развлечения и не только ради; загадочные послания; обыденные надписи о пропажах, находках, прочей ерунде.

Тот, кто стоял у доски объявлений, повидал немало подобных мест. На северо-востоке, в землях Ольтов и Карликов, роль подобных залов исполняли трактиры, театры, магические хранилища новостей. Ходили слухи, что задолго до открытия килиан Человеком-алхимиком Голтаром из Меорна «зрячие» камни охраняли подступы к Шести башням, оплоту чародеев, что натравили на мир полчища химер. Вот только не все знают, как пробудить камни от спячки и заставить их поделиться увиденным.

И холодные призмы горного хрусталя, что украшают многие жилища, святилища и перекрёстки – случайно ли они все похожи друг на друга? Смешиваются вера и суеверия, магия воображения и пыль времён, наука и обман… Порой никто уже не в состоянии понять, что было, для чего было, да и было ли?..

Человек шагнул к стенду и прикрепил короткими железными булавками к деревянной плоскости тонкий лист бумаги. Оглянулся – не видит ли кто? – и провёл поперёк листа жирную полосу кусочком угля. Вновь оглянулся.

Никого.

Изваяние Эзоксу Всезнающего, что топорщило украшенные крылья за его спиной, не собиралось рассказывать о его визите кому бы то ни было. Да и кто спросил бы об этом?

Вопреки всем ожиданиям, работа спорилась с самого утра.

Две прекрасных миниатюры – Элиор, Поражающий Нежить и Элиор, Дарующий Свет – уже высыхали на специальном возвышении в рабочей комнате художника.

Стену возле входа в этот заветный уголок Храма украшали, по традиции, небольшие надписи, оставленные всеми, кому доводилось работать для Храма. Без малого шестьдесят веков стоял здесь Храм; лишь три комнаты, считая эту студию, никогда не перестраивались. Надписи бесчисленных художников, ваятелей, резчиков по дереву и металлу, ювелиров, музыкантов, проповедников и одним богам ведомо кого ещё украшали стену причудливым орнаментом. Тщательно оберегался он – опрыскиванием особыми составами, уходом за всей студией – не менее тщательно, нежели за тем, что считалось святая святых Храма.

Ибо здесь запечатлена история Храма. Много ли на Ралионе святых мест, что могут гордиться столь долгой историей? Ведомы были Оннду и завоевания, и смерчи, и пожары, но никогда ни стихия природы, ни стихия разума не вредили Храмам.

…Напевая, Ользан получил и третье задание – реставрировать барельеф, украшающего главное святилище. Ответственная работа. Одних положенных воззваний к божеству и внутреннего равновесия здесь недостаточно. Символика, которой было покрыто святилище тысячи лет назад, ныне могла пониматься иначе. Создать новую – значит, взять на себя ответственность за то, что ощутят верующие.

Тут, прежде чем взять в руки кисть, резец или иной инструмент, надо увидеть цель работы. Впрочем, не умей Ользан видеть, не видать ему подобных заказов. Десятки тысяч великолепных художников трудятся во всём мире – но в Храмы пускают далеко не всяких. Так что оснований гордиться собой у Ользана, конечно, предостаточно. Правда, выросший в нищете и недоброжелательности, он как-то привык обходиться малым.

Во всём.

Кроме тяги к знанию. Клочок старой книги, выхваченный им из костра, всегда был рядом. Тот самый кусочек, который подсказал ему, чему стоит научиться.

Впрочем, всему своё время…

Коллаис впервые в жизни ощутила себя преступницей.

Художник, которого угораздило попасться ей на пути, конечно, внимания не заслуживал… если бы только не одно небольшое обстоятельство. Два слова, которые он произнёс в бреду, «suiran Covaddo», долго не давали ей покоя. В том заклинании, которым она вернула ему здоровье, были похожие звуки.

Вся беда была в том, что похожие. Да только не следует понапрасну произносить слова заклинаний, – в особенности, если не намереваешься пускать их в ход. Целительница, которая обучала Коллаис, не уставала повторять: «магические слова, как драгоценные камни: не стоит прикасаться к ним без необходимости».

Однако Коллаис отважилась мысленно повторить часть заклинания, куда, по мнению Олли, должны были вписываться те два слова. Звучало приятно. Все заклинания подбирались согласно музыке звука: помимо самих слов и правил произнесения, конечно, важен внутренний настрой, наличие ресурса энергии… много чего. Так что не страшно, если неуч подслушает слова заклинания: без должной практики и старательного изучения ничего у него не выйдет.

Тогда-то и возникла у Коллаис мысль: проверить. Легко сказать! Не резать же себе самой руку ради опыта! А где тогда найти раненого или больного?

Узнай об этих мыслях её наставница, не быть Коллаис практикующим магом. Никогда целители не экспериментировали с заклинаниями на живых существах: им помогала медитация. Потому, наверное, в Арканах целительства и жизни так мало заклинаний… – ведь каждое нужно осознать, прочувствовать, проверить!

И всё же искушение попробовать было невероятно сильным. Коллаис так и не смогла понять, почему это произошло. Всего два слова! Неужели они могут так воздействовать на человека? Она прижала ладони к вискам и долго сидела, напевая Мантру Самоконтроля, пока опасные мысли не сгинули, оставив её в покое.

На второй день своего пребывания в Оннде Коллаис переоделась так, чтобы её северное происхождение не бросалось в глаза и отправилась в город. Денег у неё было не так много. На месяц с лишним неплохой жизни, конечно, хватит, но что делать дальше?

Остаётся надеяться, что целителям здесь работа найдётся. По слухам, Федерация переживала не лучшие времена и самые западные её государства намеревались объявить независимость. В мирное время это было бы пустяком, но ослабление Федерации сейчас могло причинить ей значительные хлопоты. Впрочем, подумала Коллаис, не моя это забота.

Ей, потерявшей собственный дом, беспокоиться ли о чужом?

Прошло три дня. Коллаис быстро отыскала лечебницу; крупнейшая из всех лечебниц ближайших городов-государств, она никогда не пустовала. Самые серьёзные вмешательства, конечно, требовали денег. Иногда – значительных. Но ежедневные проблемы – царапины, порезы, тысячи неприятных болезней – вот уже сотни лет не задерживались в Оннде надолго. Даже низшие и презренные халла – дворники, нищие и прочий сброд – всегда могли рассчитывать на бесплатное исцеление. Таково было одно из условий вхождения государства в Федерацию.

Обязательная медицинская помощь. Для всех. От заключённых до правителей. Сравнительно небольшие налоги, которые приходилось платить Федерации вполне стоили спокойствия и военной поддержки, которую Федерация гарантировала всем вступившим в неё. Единственного не было дано изменять её членам: властей Федерации. Загадочные шесть людей (или кто уж они там были), никогда не появлявшиеся при народе, умело вели внутреннюю и внешнюю политику.

Следовало бы, конечно, задуматься, почему их шесть… но так было написано в летописях Оннда: «и шестеро мудрецов, собравшись, утвердили закон и предложили всем окрестным государствам мир». Остатки первой – высеченной в камне – летописи Оннда и Федерации тщательно охранялись в Музее Оннда и пережили все три случая, когда богам было угодно, чтобы Оннд был захвачен неприятелем.

…Вступительный «экзамен» был прост. Одна из целительниц (в отличии от её родного Шантира, здешние почти все были женщинами) поговорила с ней, «прислушалась» к своим внутренним чувствам и, взяв с Коллаис символическую плату, выдала ей лицензию на право исцеления в Оннде.