Мы были большим и дружным кланом до тех пор, пока Неведомые не съели всю мою семью. Я никогда не забуду ту ночь. Мне было тогда шесть лет.

В ту ночь дедушка как раз рассказывал миф о том, как богиня изобилия танцевала для того, чтобы зазвать в гости человеческие души, а пришёл один из богов грома. Дедушка не только очень красиво рассказывал, но и показывал происходящее театром теней, виртуозно используя комбинации из пальцев. На самом интересном месте мне захотелось на горшок. Мама пошла со мной в пристройку очень неохотно – дедушка был виртуозным рассказчиком.

Это была одна из тех летних ночей, когда Неведомые шелестят по крышам домов и никто под крышами не может уснуть от ужаса, включая животных. Чтобы не сидеть в тишине, глядя с ужасом на потолок, люди в такие ночи рассказывают разные истории. Так происходило и в нашей семье. У нас была большая и дружная семья, многие хорошо пели, и мы все помогали друг другу.

Мы с мамой вышли в пристройку, я достал свой горшок. Мама поставила масляный светильник на тумбу, а сама привалилась к закрытой двери – чтобы запах не шёл. Я присел и стал корчить рожи Наке, нашей собаке, и телёнку. Нака стукнула хвостом о пол, телёнок посмотрел на меня укоризненно.

– Без баловства! Делай дела быстрее, – поторопила мама.

И тут в главном помещении погас светильник.

В наших домах всегда горят два светильника. Ночами, когда Неведомые ходят вокруг домов, единственное спасение от них – это свет. Стоит свету погаснуть, как Неведомые проникают в дома через мельчайшие щели и высасываю жизнь изо всех, кто дышит. Поутру соседи по селу находят только тела без мяса, с совершенно целой, но иссушенной до состояния старой коры кожей. Скрюченные от боли, эти тела наводят ужас на всех, кто их хоть раз видел. Такое происходит чаще, чем хотелось бы. По этой причине в каждом доме всегда горят светильники. В храмах жрецов и замках волшебников – на каждом шагу, в замках дворян – десятки, в хатах простых пахарей – как минимум два. Если один светильник погаснет, на время, пока его будут зажигать, защиту обеспечит второй. Свет – это единственное, что может отпугнуть Неведомых.

Никто не знает, как они выглядят. Никто не знает, чем они живут, как едят и как их можно убить. Все, кто их видел, уже никогда никому ничего не скажут. Наш народ знает только одно – если остался вне жилья после захода Светила, тебе конец.

Когда-то в наших лесах жили дикие животные, а над полями летали птицы и насекомые. Это было ещё при дедушке нашего дедушки. Потом что-то произошло. Появились Неведомые. В одни сутки, точнее, в одну ночь, погибло большинство населения – все, кто не был на свету. Большие города превратились в маленькие деревни. Исчезли дикие животные, из насекомых выжили только те, которые прятались в домах. Вслед за насекомыми исчезли многие растения. Дедушка говорил, что теперь мы выращиваем намного меньше видов растений, чем раньше. Каким-то чудом ухитряются выживать вороны и некоторые горные птицы – те, что живут высоко в горах. Выжили многие пчёлы. Дедушка говорит, что мы живы только потому, что оставшиеся пчёлы опыляют наши растения.

И вот один светильник в главном помещении погас, а второй был в пристройке, за закрытой дверью. Мама лихорадочно начала открывать дверь, чтобы осветить главное помещение, но опоздала.

Ба-бах! – входная дверь слетела с петель, и за стенкой раздался вопль ужаса. Мама вместо того, чтобы открывать дверь, задвинула засов и сползла на пол. Я подвинулся к маме. Следующий час мы слушали, как за дверью кто-то разгрызал кости. Мама всю ночь зачем-то очень сильно прижимала меня к себе.

Наутро мы обнаружили, что стали изгоями общества. Нет, никто над нами не насмехался. Соседи демонстрировали сочувствие, даже помогли маме вынести останки и навести порядок. Но вскоре пришёл помещик и объявил, что наши поля переходят другим семьям. В один момент из зажиточной и процветающей семьи мы превратились в нищих без каких-либо средств к существованию. Мама плакала и просила оставить нам хоть какое-нибудь маленькое поле, но помещик был неумолим. Он сказал, что мама не сможет пахать сама, и, соответственно, не сможет платить налог на поле, а ему надо поставлять продовольствие в город, князю, да ещё и своих воинов кормить.

– Проси милостыню у тех, кто способен пахать, свиней и коров продай, можешь ещё попробовать дальние огороды обрабатывать. Вам для прокорма женщины и ребёнка меньше зерна надо, чем хорошей лошади, – посоветовал помещик напоследок и ускакал.

«Дальними огородами» назывались земли, до которых нужно было идти два часа. Все поля, которые находились рядом с деревней, были разобраны и поделены помещиком между теми, кто способен пахать. Выводить лошадей и другую скотину на дальние огороды строго не рекомендовалось из опасения, что при малейшей заминке они не успеют вернуться под защиту света. В давние времена эти земли засевались разными злаками, там даже было несколько деревенек, принадлежащих нашему помещику. Те их жители, которые не погибли при первом появлении Неведомых, переселились поближе к центральной усадьбе, а поля оказались заброшенными. Совет обрабатывать дальние огороды был абсолютно нереальным – обработать эти поля вручную было невозможно. Постепенно они зарастали лесом.

Лишь немногие отчаянные головы рисковали засевать дальние огороды овсом, для животных. Но таковых находилось немного, времени на это у мужиков не хватало. Огромное количество работы в поле плюс необходимость дежурить в замке помещика – охранять его от набегов отрядов соседних помещиков – не оставляли никакого времени для посторонней деятельности.

Во всей этой истории было что-то неправильное. До этих пор Неведомые нападали, проникая в дома через мельчайшие щели в стенах и дверях. Как правило, всех погибших находили за запертыми дверьми. А в нашем случае была не только выбита дверь, но и в дощатой крыше проделана огромная дыра. Тела были не просто иссушены, но ещё и все кости были разгрызены. До сих пор такого не происходило никогда, Неведомые каким-то образом ухитрялись поглотить всё мясо, не сделав ни одного разреза на теле. Соседи судачили, что это, наверное, появился такой новый сорт нечести. Шепотом передавали друг другу известие о том, что в дальнем приморском городе Дельни был пророк, который говорил, что вскоре на месте обычных Неведомых появятся костяные драконы – те же Неведомые, но с огромной физической силой.

Впрочем, такие случаи в нашем районе больше не повторялись. А про другие районы странствующие торговцы рассказывали такое, по сравнению с чем наше событие казалось лёгкой неприятностью.

С тех пор мы с мамой жили жизнью попрошаек. Основное помещение нашего дома отремонтировать не удалось. Мама кое-как залатала крышу досками, чтобы не лило, но денег на крепкую дверь не хватило, и мы жили в той пристроечке, в которой ранее коротали ночи домашние животные. Мама пыталась шить на заказ, пробовала другие работы. Не получилось ничего – мужчин было намного меньше, чем женщин, и всю возможную женскую работу делали члены их семей. В итоге мы выживали за счет простых подачек – тех мешков с овсом, что жалостливые односельчане брезговали давать своей скотине. Ещё что-то маме удавалось заработать во время уборки урожая, батрача на соседей.

Основной вкус моего детства – это вкус овсяной каши грубого помола с рыбой, которую я ловил в окружающих ручьях. В большие праздники удавалось получить кусочек белого хлеба. Каким же сладким и вкусным он был!

Так продолжалось до тех пор, пока за вершину Гормелы – соседней горы – не зацепилось Облако. Облака за Гормелу цеплялись и раньше. Это очень забавная картина, когда на фоне совершенно безоблачного синего неба у вершины горы висит одинокое белое облачко, похожее на клок ваты из телогрейки на гвозде, оставленном нерадивым хозяином в стене. Те из наших селян, кто бывал во внутренних покоях замка нашего помещика, говорили, что там находятся несколько картин с похожими сюжетами – гора и зацепившееся за него облако. Говорят, что картины выполнены в разных техниках – и гравюры по дереву, и цветные картины, написанные маслом. Хорошо, наверное, быть помещиком, есть время рисовать картины… или даже заказывать их бродячим художникам. Нашим селянам, как правило, некогда поднимать голову, чтобы заметить какую-либо красоту вокруг.