Вскоре он увидел и первого катарца, имевшего, как выражались Гастар и Полтарнис, "человеческий облик". Несколько в стороне от дороги, метрах в пятидесяти над землёй, пролетело кресло, в котором, держась за подлокотники, сидел худощавый мужчина, как показалось Владу - смахивающий на индуса. Он был смугл, темноволос, без головного убора, в лиловом сюртуке, тёмно-зелёных штанах до колен и в коричневых сапожках с острыми носками. Он повернул в сторону Влада своё удлинённое, гладко выбритое лицо, сдержанно кивнул и, не снижая скорости, полетел дальше, пока не превратился в точку вдали и не исчез на фоне холмов.
- Сейчас редко кто ходит по дорогам, - снова послышался ворчливый голос Полтарнис. - Все только и знают, что летают, носятся как угорелые. Раньше по дорогам ходили пешком, бегали, скакали, у обочин расставляли указатели, за мной даже следили на выходе из города, строжайше заставляли регулярно чиститься; а теперь, видишь ли, только летают, а на меня и внимания не обращают... Но это только у нас, на востоке, такое отношение к дорогам. А вот в южных провинциях - совсем другое дело. Там дороги уважают. По ним и ездят, и ходят... Нет, пожалуй, переберусь туда. Хотя хлопотное это дело - перебираться. Сворачиваться, обращаться в человека, перемещаться, потом опять обращаться в дорогу, опять разворачиваться... Да и просто так не развернёшься, могут не дать соседние дороги. Знаешь, какая это морока - найти подходящее место, где развернуться? Это же целая история...
Пока она бормотала, Влад заметил ещё двух летунов. Один летел на большой подушке, лёжа на ней вниз животом. Из-за подушки виднелись только его голова и ступни в узконосых ботинках. Этот катарец был не таким смуглым, как тот, что недавно пролетел в кресле; он был рыжеват и имел длинные свисающие усы. Второй летел, стоя на прямоугольном предмете, похожем на дверь.
- Летают кто на чём, - ворчала Полтарнис. - Пешком ходить скоро совсем разучатся... Сейчас у них всё праздники, маскарады, игры на уме. А раньше-то, при прежнем короле, порядка больше было. Каждый каким-нибудь полезным делом занимался - строил дома, наводил мосты, фрукты выращивал или, вот как я, путникам помогал. А теперь все бездельничают и играют... Ну не все, конечно, - поправилась она. - Многие ещё трудятся на благо людям, вот как мы с Гастаром... Но большинство бездельничают и целыми днями играют в карты и пришибалы. А всё потому, что Гимелин, нынешний государь, слишком добрый, распустил народ, за подданными совсем не следит. При короле-то Клеодоре по-другому было. Сколько народу по мне сновало, сколько самодвижущихся телег ездило - туда, сюда, туда, сюда... И все были заняты делом, все свою колдовскую силу употребляли на что-то полезное...
Не прошло и пяти минут, как в небе появилось сразу четверо летунов. Один летел, сидя в кресле, другой - сидя в перевёрнутом трёхногом столе, третий - стоя на доске, четвёртый летел сам по себе, причём летел держась вертикально и размахивая на лету ногами, как будто шагал по воздуху. Вместо рук у него были крылья, но он ими не пользовался: держал сложенными за спиной. Все четверо летели в ту же сторону, куда дорога несла Влада, и очень быстро его обогнали.
Вдоль дороги начали попадаться строения весьма причудливого вида. Полтарнис объяснила, что это катарцы, обернувшиеся домами. По её словам, они меняют свой вид чуть ли не каждую неделю, придумывая что-нибудь новое в смысле архитектуры.
- А вообще это придорожные гостиницы. Прежний король, заботившийся о пользе населения, насаждал их повсюду, а сейчас их осталось мало. Многие перебрались в города, или на юг, поближе к тамошним дорогам. В них некому останавливаться, все ведь предпочитают летать...
Влад уже не удивлялся. После колдунов-деревьев и колдуний-дорог колдуны-гостиницы казались ему не более чем занятными штуковинами, во всяком случае - чем-то в порядке вещей.
- Вон, смотри, дом летит, - сказала дорога. - Тоже ведь на юг подался.
Действительно, в отдалении, над рощей, неторопливо пролетал двухэтажный дом, сложенный из разноцветных кирпичей разной формы. Какое-то время он двигался поблизости от дороги, и Влад разглядел его квадратные окна с распахнутыми ставнями и круглую крышу, похожую на белый парик с буклями. Когда дом, плавно вращавшийся в полёте, повернулся другим боком, Влад увидел открытую веранду, на которой за столом сидело шестеро мужчин. Кажется, они во что-то играли.
- В карты играют, - буркнула Полтарнис. - Даже в полёте не могут оторваться от своей дурацкой игры!
На Влада никто из игроков не обратил внимание, зато девушка, которая стояла на той же веранде у перил, принялась махать ему рукой, и махала до тех пор, пока дом, продолжая поворачиваться, не скрыл веранду из вида.
Вскоре Самоделов получил возможность убедиться, что катарцы передвигаются не только по воздуху, но и по земле. Минут через семь-восемь после пролёта дома показались два катарца, скачущие на табуретках. Табуретки были довольно высокими, с длинными ножками, которые двигались как совершено живые ноги. Катарцы сидели, вцепившись в сиденья. Их лица были напряжены, они смотрели прямо перед собой. Видимо, всё их внимание было сосредоточено на том, чтобы не свалиться. Табуретки с седоками подпрыгивали, при каждом прыжке одолевая не меньше пяти метров. За удивительными наездниками бежала крупная птица, смахивавшая на цаплю. Она не прыгала, но так быстро перебирала ногами, что не отставала от табуреток.
- Ишь, тоже моду придумали - устраивать скачки на табуретках, - снова заворчала Полтарнис. - Это всё от безделья... И от лени. В городах народ совсем обленился. Те, кто живёт на природе, ещё работают, занимаются полезным трудом, а в городах - сплошь бездельники. Уже не знают, чем себя занять... Видишь, как скачут? Находят в этом удовольствие. Небось, пари заключили - кто быстрее прискачет...
- А почему за ними бежит цапля?
- Это не цапля, а катарец в облике цапли. Он судья. Бежит за ними, чтобы засвидетельствовать победу одного из них... В Бетмуре ещё и не такое увидишь! Игры, особенно азартные, совсем испортили добрых катарцев... Сколько мошенников развелось, шутников всяких... Они и раньше были, но не в таком количестве, как сейчас...
Впереди показались река и каменный мост. Перед мостом дорога резко изгибалась. Для увлекаемого ею Влада этот изгиб стал чем-то вроде крутого виража; он едва удержался на месте, зато выронил корзинку, которая, впрочем, к этому времени опустела: все фрукты он уже съел. Он взлетел вместе с дорогой на мост и не успел опомниться, как мост остался позади и снова потянулись цветочные поля и рощицы с зелёной и желтоватой листвой.
Дорога обогнула холм и с высоты открылся вид на бескрайние поля и ещё одну реку, более полноводную и широкую, чем предыдущая. Через неё был перекинут трёхарочный мост, каждая арка которого образовывала вместе со своим отражением в реке полный круг. А ещё дальше виден был город. Заходящее солнце горело в его вытянутых жёлтых и лазоревых крышах, над которыми высился целый лес тончайших шпилей со сверкающими золотистыми шарами на верхушках. Причудливая архитектура зданий, да и сам город производили фантастическое впечатление. По мере приближения к нему Влад начал различать отдельные дома, многие из которых были настолько сужены книзу, что непонятно было, на чём они держатся. Над крышами что-то летало. Издали это было похоже на рой мошкары. Но приблизившись, Влад понял, что это катарцы. Их было великое множество, как будто городское население передвигалось не по улицам, а по воздуху.
Движущееся дорожное полотно при подходе к городу замедлило скорость. Влад привстал, вглядываясь в дома и горожан.
- Это у вас тут кошки такие? - спросил он, заметив двух крупных, размером с человека, пушистых животных, выскочивших из-за деревьев.
Но уже через секунду он понял, что мог бы и не спрашивать. Несомненно, это были катарцы, обернувшиеся в кошек. Они играли на лугу, гоняясь друг за другом. При виде Влада они встали на задние лапы и, совсем как люди, помахали ему передними. Самоделов помахал им в ответ.
