- А это неважно. Главное, что это так и есть.

Извилистыми улочками Уэзерби довёл Ксен до небольшого полукруглого здания с вычурным входом. Стены его оплетал белый пластиковый плющ, с покатой крыши свешивались узловатые корни какого-то вьющегося растения.

- Выходите, пожалуйста, - вежливо попросил Уэзерби и открыл перед Ксен дверь. Он прошел всего четверть часа по улице, но это явно отняло у него много сил. Каждый следующий шаг давался ему с трудом, веки осыпались пылью, и казалось, что на щеках Уэзерби белая пудра.

Ксен вошла в здание и оказалась на небольшой платформе, отгороженной узорчатой оградой. На противоположной стене медленно прокручивались шестерёнки, явно созданные только для декоративных целей. Чуть поодаль виднелись уходящие вверх белые рельсы. Старый фуникулёр был здесь единственной настоящей вещью, которая не грозилась рассыпаться по пути. Ксен, однако, смущали рельсы.

- Что с рельсами? - спросила она у угасающего Уэзерби. - Если я поеду наверх, они выдержат?

- Должны, - прошелестел Уэзерби. В его щеках появились дыры и воздух со свистом выходил наружу. Грудная клетка запала вовнутрь и Ксен видела, как лихорадочно бьётся внутри грубо сделанное сердце.

- Это жизнь, - сказал Уэзерби, падая на колени. - Спасибо.

Ксен не поняла, к кому он обращается. Когда от Уэзерби-в-штанишках не осталось ничего кроме горстки быстро исчезающих пылинок, она открыла дверь фуникулёра и вошла вовнутрь.

74.

Фуникулёр был достаточно старым для того, чтобы смело отправить его в какой-нибудь музей древнего мира. Пластиковые сиденья были покрыты сотнями оплавленных дыр, как будто кто-то состязался в меткости по стрельбе в закрытом пространстве. Оконные стёкла, как ни странно, уцелели. Они были покрыты многолетним слоем пыли, и за ними было ничего не видно. Ксен подошла к одному из окон и постаралась его открыть. Когда защёлка поддалась, стекло выпало наружу вместе с рамой. Ксенобия попятилась и тяжело опустилась на сиденье.

- Главное, ничего не трогать, - пробормотала она. Автоматика отреагировала на её голос, и салон фуникулёра наполнился громким треском. Сквозь шум слова разобрать было сложно, так что Ксен скорее догадывалась, о чем идёт речь.

- Здравствуйте. Мы рады приветствовать вас в компании Свет. Надеемся на то, что ваше путешествие будет приятным. Напоминаем, что покидать выбранное место запрещается во время всей поездки. Если вы путешествуете с детьми, пожалуйста, пристегните их ремнём безопасности.

- Поехали! - приказала Ксен. Фуникулёр вздрогнул и медленно поехал вверх.

Треск прекратился, вместо него заиграла нежная музыка. Шум водопада смешивался с пением птиц, в отдалении играла флейта, и изредка звенели колокольчики. Ксен откинулась на спинку сиденья, сложила руки на коленях и переплела пальцы. Тканевая перчатка на правой руке разошлась по шву и Ксен сняла её совсем. Теперь металлически пальцы перекрещивались с белыми и почти человеческими пальцами. В очередной раз Ксенобия подумала о том, что неплохо бы раздобыть новую кожу, но опять решила отложить это на более подходящее время. Теперь следовало думать только о том, как помочь сестре. Ксен хотелось ненавидеть тех, кто искалечил её сестру, но чистое и светлое лицо Лори снова и снова удержало её от таких мыслей. Сейчас, когда Лори была далеко, Ксен была вольна в своих думах, но ростки добра, посеянные Лори, дали свои всходы. Постепенно Ксен начинала разделять точку зрения сестры на то, что мир не так плох, как иногда может показаться. Как и Лори, теперь она зачастую оправдывала человеческое зло глупостью, а подлость трусостью и малодушием.

Ксен подумала о человеке, которого Лори называла Кристофером. Кристофер был осторожен и хитёр, но в тот день ему не удалось уйти от правосудия. Ксен вспорола ему живот, а потом затоптала копытами Астораго. Когда она узнала, что именно Кристофер натравил соседей на Ксен и Стора, она захотела воскресить его и убить второй раз. Но сейчас Ксен чувствовала, как ненависть уходит прочь из её души. Она поняла, что месть не вернёт Стора и не вылечит глаза Лори. А когда последние искры ненависти покинули Ксен, ей показалось, что она стала принадлежать самой себе. Андроидам, даже наделённым свободой воли и выбора, никогда прежде не было суждено в полной мере прочувствовать свободу. Ксен была первым андроидом, которое стало осознавать необходимость свободы. Поняв это, Ксен смогла увидеть разницу между долгом и приказом. Она поняла, что даже Лори не суждено управлять её судьбой. Ксен заботилась о Лори по собственной воле и любила её вне каких-либо установок или директив.

Через сорок минут после начала путешествия фуникулёр поднялся на поверхность. Последние пятьдесят футов пути он проехал, отчаянно раскачиваясь из стороны в сторону. Судя по звукам, которые издавали его колёса, рельсы крошились прямо под тяжелым фуникулёром. Ксен видела в окно, как осыпались провода на стенах и оголённые металлически провода рассыпали вокруг яркие искры. В некоторых местах толстые корни деревьев пробили трещины в старом туннеле и теперь задевали грязные окна фуникулёра. Наверху фуникулёр плавно перешел уже на ржавые металлические рельсы и поехал по ним с громким резким скрежетом.

Много лет назад у выхода на поверхность начинался крытый туннель из тёмно-синего стекла. Сейчас туннель был давно разрушен и фуникулёр ехал под открытым небом. Впереди виднелась старая станция, от которой теперь осталась только половина платформы. Когда-то над платформой развевался флаг Новой Британии, королевский герб на фоне креста. Сейчас вместо старого металлического древка в выемку на платформе была воткнута грубо обтёсанная деревянная палка. На конце её болталась синяя тряпка в белую полоску. Ксен решила, что это тоже что-то вроде флага, но идей о том, кому он принадлежит, у неё не было.

Фуникулёр остановился, и Ксен вышла на платформу. Музыка в фуникулёре сменилась шипением, в котором уже невозможно было что-либо разобрать. Ксен огляделась по сторонам. Выехала она недалеко, Белая башня осталась в четверти мили слева. Пожалев в очередной раз о том, что она не догадалась снабдить Астораго чем-то вроде пульта дистанционного управления, Ксен отправилась к башне за своим конём. Она и не подозревала о том, что уже попала под пристальное наблюдение человека в голубом кабриолете.

Астораго простоял всю ночь на одном месте. Солнце ярко высветило его выцветшую шкуру, ветер спутал длинную гриву. Когда Ксен легко коснулась рукой его холки, электрический конь вздрогнул и вышел из энергосберегающего режима. Ксен взобралась в седло и почувствовала, как внутри Астораго заработал просыпающийся двигатель. По телу коня прошло несколько судорожных волн, несколько секунд он переминался с одной ноги на другую. Наконец, двигатель заработал ровно, тело коня напряглось, и Ксен велела ему отправляться вперёд.

75.

Через полторы мили Ксен услышала позади шум мотора. Она оглянулась через плечо и увидела, как к ней стремительно приближается небесно-голубой автомобиль. Спустя несколько секунд сверкающий кабриолет обогнал Ксен, и резко затормозил прямо перед копытами Астораго. Конь споткнулся и упал на колени, так что Ксен едва удержалась в седле. Из автомобиля, широко улыбаясь, вышел высокий мужчина в гавайской рубашке и джинсах, заправленных в ярко расшитые ковбойские сапоги. Лицо его было скуластым и обветренным, светлые усы и борода вызывали отдалённое сходство с Халком Хоганом. Длинные седые волосы были завязаны в конский хвост. На шее у незнакомца был повязан красный платок, из-под которого выглядывала металлическая подвеска с цветной эмалью. Подвеска была голубой, как и автомобиль. На ней алел символ-пацифик, сложенный из схематично нарисованных роз. Незнакомец улыбался.

- Нравится моя малышка? Сошла с конвейера в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году, а пробег всего две тысячи миль. Первый хозяин считал, что этот автомобиль - жемчужина его коллекции, а драгоценности требуется хранить в сейфе.