4

[Начало сентября 1762 г.]

Здравствуй, моя единственная радость, Михаил сладчайший!

Не могу сказать, как мне приятно, что ты такою ангельскою любовью любишь псалмы Давида. Такими и столь великими свойствами твоей души ты ежедневно зажигаешь во мне огоньки все новой любви к тебе, которые, как рожденные из добродетели, будут, я уповаю, вечными. Ничего теперь не скажу о стиле твоего письма.. Поверь, мне казалось, я слышу нашего Эразма: настолько твое письмо дышит латинским духом. Будь здоров, моя душа! Стихи, насколько это возможно, превосходны. В непродолжительном времени их тебе возвращу в несколько подправленном виде, чтобы сделать их более пригодными для декламации. Ты продолжай быть таким, каков ты теперь.

Твой Григорий

Сам я буду учить с органом детей, тем временем распорядись несколько подготовить к нотному пению нашего Максимочку(младший брат Михаила). Напиши, когда я должен к тебе прийти.

5

[Середина сентября 1762 г.]

Здравствуй, самое дорогое мне существо, Михаил сладчайший!

Когда я в обычное время выходил из школы и стал думать о том, что мне нужно делать, вдруг моим глазам предстал молодой человек, которого, я полагаю, ты знаешь. Как его зовут? Зовут его Михаилом. Ты, говорю, стал вдруг являться моей душе. Когда я встречаюсь со своими музами, то никогда не бывает так, чтобы я тебя мысленно не видел и мне не казалось бы, что мы вместе наслаждаемся очарованием муз и вместе ходим по Геликону. Я думаю о том, как мы вместе наслаждаемся одними и теми же предметами, одними и теми же прелестями Камен (муз). И подлинно, для совершенной и истинной дружбы, которая одна всего более смягчает тяготы жизни и даже оживляет, требуется не одна только прекрасная добродетель и сходство не одних только душ, но и занятий. Ибо люди различных занятий плохо подходят друг к другу. И по этой именно причине настоящими моими друзьями не могут быть многие, ибо они не изучали наук или же если изучали, то такие науки, которые чужды моим умственным склонностям, хотя во всем прочем и являются со мной схожими. Признаюсь тебе в моей к тебе привязанности; я тебя любил бы, даже если бы ты совсем был неграмотный, любил бы именно за ясность твоей души и за твое стремление ко всему честному, не говоря уже о всем прочем; любил бы тебя, хотя бы ты был совсем необразован и прост. Теперь же, когда я вижу, что ты вместе со мною увлекаешься писаниями греков (в какой степени я их ценю, мне не нужно тебе говорить) и той гуманистической литературой, которая, если оставить в стороне сицилийские войны, как говорится, вдохновляет на все прекрасное и полезное, то в моей душе утверждается такая день ото дня возрастающая любовь к тебе, что для меня нет в жизни ничего приятнее, как болтать с тобою и тебе подобными. Но меня зовут. Будь здоров, Михаил! Сложи для меня три или четыре стишка и перешли их мне. "Какие?" - спросишь ты. Какие угодно, ибо твои всякие нравятся. Ты поступаешь хорошо и благочестиво, моя душа, что Максимушку поставил сторожем к больному братцу. Однако не слушай неосмотрительно случайных людей, рекомендующих то или другое лекарство. Ни по одной отрасли в народе нет такого большого числа знатоков, как по медицине, и ничто, однако, народу не известно так мало, как лечение болезней. За исключением распространенных простых лекарств, отвергай все. Вскрытия вены или слабительных (проносных) избегай, как ядовитой змеи. И если хочешь, зайди ко мне, и мы с тобой об этом сегодня побеседуем.

Весьма любящий тебя Григорий Саввич

6

[Середина - вторая половина сентября 1762 г.)

Здравствуй, сила занятий моих,

Михаил сладчайший!

Обратно посылаю тебе твои священные стихи, слегка подправленные - не со стороны смысла, а со стороны звучания. Мне все твое так нравится, что неудивительно, если эти стихи я несколько раз целовал.

Спаси меня, Господи! Яко

Преподобный оскуде.

Говорит ложная всякой,

И нет истины нигде.

Злость во всех живет сердцах,

Само тож и во устах.

Потреби ты устне льстивы

И язык велеречивый.

Кой так в себе размышляет:

Язык возвеличим свой.

От нас он; так рассуждает:

Кто Господь нам и Бог кой?

Но для бедствий нищих всех

И воздыхание тех.

Встану от сна, рече спаситель,

Буду ваш скор защититель.

Господне слово правдиво,

Чистое, как светлый глаз,

Или, как сребро, нелживо,

Очищенное семь раз.

Ты нас, Боже, сохрани

Во бесконечные дни

И человек нечестивых.

Будь здоров, непорочный последователь Христа, и═превыше всего наслаждайся священными песнями в честь жениха своего!

Твой Григорий

7

[Вторая половина сентября - начало октября 1762 г.]

Любимый Михаил!

Подобно тому как купцы принимают меры предосторожности, чтобы под видом хороших им не были сбыты дурные, порченые товары, так и нам надо самым тщательным образом следить за тем, чтобы, выбирая в них неоценимое сокровище, по нерадению не попасть на нечто поддельное и мнимое, что зовется льстецом, и не получить по пословице: вместо чистого золота подделку из меди или вместо клада - уголья. Первый отличительный признак льстеца - изменчивость и непостоянство: он не может долго следовать одному и тому же и держаться одного и того же правила, но подобно обезьяне подражает другим до тех пор, пока не получит того, чего он домогается. Но приведем слова самого Плутарха: "С самого начала следует иметь в виду постоянство и последовательность (истинного друга): постоянно ли он тому же радуется, то же одобряет, и направляет ли он жизнь свою по одному образцу, как это свойственно подлинному любителю дружбы и общения, основанного на одинаковых нравах и привычках; ибо таков друг. Льстец же, не имея никакой прочной основы для своего поведения, не имея привязанности к определенному образу жизни, который бы нравился ему, а не другому, подражая другому и к нему приспосабливаясь, не прост и не одинаков, но переменчив и разнообразен, из одного вида вдруг переходя в другой". Так говорит автор.

Мой Михаил, скажи мне искренне и откровенно, сердишься ли ты на меня или нет? Неужели ты потому не прислал мне ни одного письма, что я признал твои стихи несколько неотделанными? Наоборот, тем чаще их присылай. Ибо кто же рождается артистом? Упражнение через ошибки ведет нас к изяществу стиля. Твои стихи, если их сравнить с безукоризненными стихами, действительно могут показаться такими (как я их оцепил), но, если принять во внимание твои возраст и твои успехи в науке, они в достаточной степени заслуживают похвалы. Верь мне, моя душа, когда я был в том возрасте, в каком ты теперь, я не был в состоянии сочинить и самого плохого стихотворения. Итак, прогони мое сомнение с самого начала. Если верно то, что я подозреваю, то смело делай сколько тебе угодно ошибок. Ах, ты не знаешь, насколько ты превосходишь других в стиле. Отметь также, нравятся ли тебе эти цветочки из Плутарха; если нет, то изменим стиль письма и вместо них будем посылать тебе короткие, но мудрые изречения - греческие или латинские, или те и другие. Кроме того, я не знаю, как твое здоровье, особенно душевное. Если есть что-нибудь отягчающее твое сердце, признайся другу. Если не делом, то советом в крайнем случае страдающим поможем. Об этих трех предметах мне сообщи в самых коротких словах. Я знаю о недостатке у тебя свободного времени. Будь здоров, мой любитель муз! Тем временем с великим нетерпением жду твоего письма.

Твой Григорий Саввич

Если нуждаешься в деньгах, напиши мне.

Если тебе нужны деньги, напиши мне.