| "You have opened for me the gates of hope." | - Вы приоткрыли мне двери надежды, коллега! | | In that at least he tittered no more than the bare truth, and expressed it very baldly. It was, indeed, as if a door had been suddenly flung open to the sunlight for escape from a dark prison in which a man had thought to spend his life. | Блад говорил правду: он чувствовал себя, как узник, перед которым внезапно приоткрылись двери темницы. | | He was in haste now to be alone, to straighten out his agitated mind and plan coherently what was to be done. | Распрощавшись с Вакером, Блад прежде всего решил посоветоваться с Джереми Питтом. | | Also he must consult another. Already he had hit upon that other. | Вряд ли можно было сомневаться, чтобы Питт отказался разделить с ним опасности задуманного побега. | | For such a voyage a navigator would be necessary, and a navigator was ready to his hand in Jeremy Pitt. The first thing was to take counsel with the young shipmaster, who must be associated with him in this business if it were to be undertaken. All that day his mind was in turmoil with this new hope, and he was sick with impatience for night and a chance to discuss the matter with his chosen partner. | К тому же Питт был штурманом, а пускаться в неведомое плавание без опытного штурмана было бы по меньшей мере неразумно. | | As a result Blood was betimes that evening in the spacious stockade that enclosed the huts of the slaves together with the big white house of the overseer, and he found an opportunity of a few words with Pitt, unobserved by the others. | Задолго до наступления вечера Блад был уже на территории, огороженной высоким частоколом, за которым находились хижины рабов и большой белый дом надсмотрщика. | | "To-night when all are asleep, come to my cabin. | - Когда все уснут, приходи ко мне, - шепнул Блад Питту. | | I have something to say to you." | - Я должен кое-что сообщить тебе... | | The young man stared at him, roused by Blood's pregnant tone out of the mental lethargy into which he had of late been lapsing as a result of the dehumanizing life he lived. | Молодой человек удивленно посмотрел на Блада. Его слова, казалось, пробудили Питта от оцепенения, в которое его вогнала жизнь, мало похожая на человеческую. | | Then he nodded understanding and assent, and they moved apart. | Он кивнул головой, и они разошлись. | | The six months of plantation life in Barbados had made an almost tragic mark upon the young seaman. | Полгода жизни на плантациях Барбадоса ввергли молодого моряка в состояние полной безнадежности. | | His erstwhile bright alertness was all departed. | Он уже не был прежним спокойным, энергичным и уверенным в себе человеком, а передвигался крадучись, как забитая собака. | | His face was growing vacuous, his eyes were dull and lack-lustre, and he moved in a cringing, furtive manner, like an over-beaten dog. | Его лицо, утратив былые краски, стало безжизненным, глаза потускнели. | | He had survived the ill-nourishment, the excessive work on the sugar plantation under a pitiless sun, the lashes of the overseer's whip when his labours flagged, and the deadly, unrelieved animal life to which he was condemned. | Он выжил, несмотря на постоянный голод, изнуряющую работу под жестокими лучами тропического солнца и плети надсмотрщика. | | But the price he was paying for survival was the usual price. | Отчаяние притупило в нем все чувства, и он медленно превращался в животное. | | He was in danger of becoming no better than an animal, of sinking to the level of the negroes who sometimes toiled beside him. | Лишь чувство человеческого достоинства еще не совсем угасло в Питте. | | The man, however, was still there, not yet dormant, but merely torpid from a surfeit of despair; and the man in him promptly shook off that torpidity and awoke at the first words Blood spoke to him that night - awoke and wept. | Ночью, когда Блад изложил план бегства, молодой человек словно обезумел. | | "Escape?" he panted. | - Бегство! | | "O God!" He took his head in his hands, and fell to sobbing like a child. | О боже! - задыхаясь, - сказал он и, схватившись за голову, зарыдал, как ребенок. | | "Sh! Steady now! Steady!" Blood admonished him in a whisper, alarmed by the lad's blubbering. He crossed to Pitt's side, and set a restraining hand upon his shoulder. "For God's sake, command yourself. | - Тише! - прошептал Блад. Его рука слегка сжала плечо Питта. - Держи себя в руках. | | If we're overheard we shall both be flogged for this." | Нас запорют насмерть, если подслушают, о чем говорим. | | Among the privileges enjoyed by Blood was that of a hut to himself, and they were alone in this. | Одна из привилегий, которыми пользовался Блад, состояла также в том, что он жил теперь в отдельной хижине. | | But, after all, it was built of wattles thinly plastered with mud, and its door was composed of bamboos, through which sound passed very easily. | Она была сплетена из прутьев и свободно пропускала каждый звук. | | Though the stockade was locked for the night, and all within it asleep by now - it was after midnight - yet a prowling overseer was not impossible, and a sound of voices must lead to discovery. | И хотя лагерь осужденных давно ужепогрузился в глубокий сон, поблизости мог оказаться какой-нибудь слишком бдительный надсмотрщик, а это грозило непоправимой бедой. | | Pitt realized this, and controlled his outburst of emotion. | Питт постарался взять себя в руки. | | Sitting close thereafter they talked in whispers for an hour or more, and all the while those dulled wits of Pitt's were sharpening themselves anew upon this precious whetstone of hope. | В течение часа в хижине слышался едва внятный шепот. Надежда на освобождение вернула Питту его прежнюю сообразительность. | | They would need to recruit others into their enterprise, a half-dozen at least, a half-score if possible, but no more than that. | Друзья решили, что для участия в задуманном предприятии следует привлечь человек восемь-девять, не больше. | | They must pick the best out of that score of survivors of the Monmouth men that Colonel Bishop had acquired. | Из двух десятков еще оставшихся в живых повстанцев, которых купил полковник Бишоп, предстояло выбрать наиболее подходящих. | | Men who understood the sea were desirable. But of these there were only two in that unfortunate gang, and their knowledge was none too full. They were Hagthorpe, a gentleman who had served in the Royal Navy, and Nicholas Dyke, who had been a petty officer in the late king's time, and there was another who had been a gunner, a man named Ogle. | Было бы хорошо, если бы все они знали море, но таких людей насчитывалось всего лишь двое -Хагторп, служивший в королевском военно-морском флоте, и младший офицер Николае Дайк. И еще один - артиллерист, по имени Огл, знакомый с морем, - также мог стать полезным спутником. | | It was agreed before they parted that Pitt should begin with these three and then proceed to recruit some six or eight others. | Договорились, что Питт начнет с этих трех, а затем завербует еще человек шесть - восемь. | | He was to move with the utmost caution, sounding his men very carefully before making anything in the nature of a disclosure, and even then avoid rendering that disclosure so full that its betrayal might frustrate the plans which as yet had to be worked out in detail. Labouring with them in the plantations, Pitt would not want for opportunities of broaching the matter to his fellow-slaves. | Блад советовал Питту действовать осторожно: выяснить сначала настроение людей, а потом уж говорить с ними более или менее откровенно. | | "Caution above everything," was Blood's last recommendation to him at parting. "Who goes slowly, goes safely, as the Italians have it. And remember that if you betray yourself, you ruin all, for you are the only navigator amongst us, and without you there is no escaping." | - Помни, - говорил Блад, - что, выдав себя, ты погубишь все: ведь ты - единственный штурман среди нас, и без тебя бегство невозможно. | | Pitt reassured him, and slunk off back to his own hut and the straw that served him for a bed. | Заверив Блада, что он все понял, Питт прокрался в свою хижину и бросился на соломенную подстилку, служившую ему постелью. | | Coming next morning to the wharf, Blood found Dr. Whacker in a generous mood. | На следующее утро Блад встретился на пристани с доктором Вакером. | | Having slept on the matter, he was prepared to advance the convict any sum up to thirty pounds that would enable him to acquire a boat capable of taking him away from the settlement. | Доктор соглашался дать взаймы тридцать фунтов стерлингов, необходимые для приобретения шлюпки. | | Blood expressed his thanks becomingly, betraying no sign that he saw clearly into the true reason of the other's munificence. "It's not money I'll require," said he, "but the boat itself. | Блад почтительно поблагодарил его и сказал: -Мне нужны не деньги, а шлюпка. | | For who will be selling me a boat and incurring the penalties in Governor Steed's proclamation? | Но я не знаю, кто осмелится продать мне ее после угроз наказаний, перечисленных в приказе губернатора Стида. | | Ye'll have read it, no doubt?" | Вы, конечно, знаете его? | | Dr. Whacker's heavy face grew overcast. Thoughtfully he rubbed his chin. | Доктор Вакер в раздумье потер подбородок: | | "I've read it - yes. And I dare not procure the boat for you. | - Да, я читал это объявление... Однако, согласитесь, не мне же приобретать для вас шлюпку! | | It would be discovered. It must be. | Это станет сразу же известно всем. | | And the penalty is a fine of two hundred pounds besides imprisonment. It would ruin me. You'll see that?" | Мое участие повлечет за собой тюремное заключение и штраф в двести фунтов... вы понимаете? | | The high hopes in Blood's soul, began to shrink. And the shadow of his despair overcast his face. | Надежда, горевшая в душе Блада, потускнела, и тень отчаяния пробежала по его лицу. | | "But then..." he faltered. "There is nothing to be done." | - Да, но тогда... - пробормотал он, - к чему же мне ваши деньги? | |
