— Анурят, Оки! — окликнул он стоящих в соседней толпе мужчин. — Я ведь вас знаю! Что за представление? Мы пришли для обмена, а не убийства. Усмирите своего дурачка, и займемся делом.
— У нас теперь новый вождь, — глядя себе под ноги, ответил Анурят. — Передайте это своим старейшинам.
— Ты про этого щенка? — фыркнул седовласый гигант. — Умом тронулись?
— Никому не одолеть его в поединке, — не поднимая глаз, продолжил инук.
— В моей силе скоро убедитесь, — хвастливо заявил юноша, — летом мы придем к вам, готовьтесь!
— Умка, вызови его на поединок, — зашептал Омрын. — Если мы убьем его сейчас, остальные разбегутся.
Умка был силачом и опытным бойцом — никто не стремился добровольно скрестить с ним копья. Но Элгар с пугающей отчетливостью осознал, что этот юнец сильнее. Все ожидали поединка, но старый медведь промолчал. Он неподвижно стоял, опираясь двумя руками на длинное копье, и сверлил молодого вождя взглядом. Тот тоже не двигался. Между ними шла молчаливая невидимая борьба. Наконец, молодой инук отвел глаза. Умка усмехнулся.
— Ну что, вызовешь его? — нетерпеливо повторил кавралин.
— Первым не вызову, — сказал старик.
Смысл его слов дошел до врагов, их вождь презрительно улыбнулся.
— Заберите все, что они привезли, — приказал он своим людям.
Несколько инук направились к мешкам. Умка не шевельнулся. Молчали и моряне, сжимая в руках копья и ножи. Они ждали сигнала, но великан равнодушно смотрел на покрытое белыми льдинами и бурунами волн море. Изуродованное шрамом лицо не исказила злоба или ярость. Он не собирался драться.
Не будь у врагов молодого вождя — Элгар не сомневался бы в исходе боя. Но этот юноша был очень силен. Не грубой силой мышц и воинского искусства, как Умка. Не умением читать слова в ветре и понимать язык зверей, как Элгар. Силу давал ему огонь, горящий в его груди. Элгар не мог понять источника этого огня и не мог определить, злое то было пламя или благое. Очевидно, Умка тоже сумел почувствовать опасность, исходящую от такого противника.
Когда инук удалились, Рыргин набрался храбрости:
— В чем дело?! — закричал он на Умку. — Разве не ты хвалился, что никто не одолеет твое копье?!
Умка резко повернулся, заставив мужчину пугливо отпрянуть.
— Не я хвалился, — медленно проворчал старик. — Другие хвалились, да вот только у них уже не спросишь.
Он мог бы начать перечислять имена всех силачей и отважных воинов, которых одолел в поединке, но это бы заняло слишком много времени, а Умка не терпел пустой болтовни.
— Мы свое слово сдержали, — сказал старик.
— Он не обещал тебе сражаться с их вождем, — напомнил Омрын. — Он сказал: «довольно мне будет с вами пойти, чтобы напугать сыроедов». В следующий раз не будешь меня перебивать, будешь слушать, что я говорю.
Вождь морян из Улык растерялся, а Элгар, воспользовавшись его замешательством, быстро добавил:
— Мы условленной платы теперь тоже не получим.
— Значит, бежим от боя?! — воскликнул Рыргин.
— Если меня зарубят во сне — это будет бой? — ухмыльнулся Элгар. — Если меня заколют копьем в спину — это будет бой? Если женщина подмешает в мою еду отраву?..
Луораветлан, еще недавно униженные и угрюмые, захохотали. Их позабавила стычка Умки и Рыргина, а слова Элгара выражали их настроение, ведь никто из них не стремился ввязываться в неравное сражение…
— Малыш верно говорит, — великан охотно принял помощь. — Мы будем сражаться, когда придет время для боя. Сыроеды сами зазвали в свой дом беду, обманув нас.
Умка говорил гордо и уверенно, но от Элгара не укрылась усталость, с которой его наставник смотрел на море. Когда повеселевшие луораветлан ушли, юноша подошел к старому медведю и шепотом спросил:
— Почему ты не согласился на поединок?
— Мальчишка-сыроед схитрил, — нехотя ответил Умка, — если бы я его победил, мы бы ничего не добились. Они все равно не привезли для обмена оружия и брони. Если бы я проиграл, он стал бы для своих людей героем. Так все лучше вышло: сыроеды всем показали, что они худого и подлого рода. Пусть радуются, пока могут.
— Будем мстить?
— Мстить? Нет, малыш, ведь они не убили никого из нас, — глаза старика загорелись недобрым огнем. — То, что произошло здесь, называется по-другому…
— Война, — прошептал Элгар.
Глава 2
Прошел месяц со дня стычки на острове Имегелин. Севернее пролива, там, где стоял одинокий валкаран Умки, землю все еще сковывало последнее дыхание умирающей зимы. Корка льда крепко держала побережье, и байдары, прикрытые шкурами, бессильно лежали далеко от воды.
Омрын отправился к оленеводам, чтобы рассказать о дерзости инук, моряне же вернулись в Улык — собраться с силами и обсудить план возмездия. Обманутые торговцы и проводники сошлись на том, что оставлять наглость соседей без ответа нельзя. Все помнили кровопролитные войны, которые велись между жителями противоположных берегов в прошлом. Столетия потребовались предкам Умки и Омрына, чтобы утвердить свое превосходство над соседями. С появлением у инук нового вождя соперничество могло возобновиться, а, по мнению Умки, луораветлан сейчас были к этому не готовы.
«Сыроеды не знали Якунина, — веско заметил старик во время обсуждения возможной войны. — Много их расплодилось: на одного нашего пятеро наберется. Я против большого похода. Нужно решить спор одним точным ударом, чтобы враги уже не поднялись».
Как ни странно, Омрын согласился с ним. Вместе старый воин и кавралин отговорили рвущегося в бой вождя Рыргина. Тот нехотя пообещал не торопиться созывать людей и дождаться решения оленеводов. Все стороны условились встретиться в начале месяца воды, когда снег подтает, и стада оленей смогут отыскать в тундре пропитание. Местом сбора должно было послужить одно из небольших стойбищ, которых немало было разбросано между мысом Пок’ыткын и валкараном Умки.
Перед тем, как покинуть свое жилище и отправиться на общий сбор, Умка и Элгар условились разделиться и обойти побережье. Умка хотел убедиться в том, что рядом с ними не появилось чужаков. Старик за свою долгую и насыщенную жизнь успел собрать немалые богатства, и не раз выказывал опасения, что они могут привлечь искателей легкой наживы. Элгар обрадовался отсрочке и возможности несколько дней побыть одному. Он любил одиночество. Любил сам снаряжать в дорогу нарты и запрягать в них собак. В одиночку выслеживать дичь и выходить в море, забрасывать сети… Вот уже десять лет прошло с того дня, когда Умка в последний раз помог воспитаннику натянуть лук и привязать к упряжке тушу убитого зверя. Старик говорил, что настоящий человек должен уметь самостоятельно преодолевать трудности, Элгар чувствовал — Умка не хотел быть возле него. Никто не хотел.