— Ты сам слышал, какие новости принес Тиркыет, — напомнил ему Рыргин.
Он имел в виду необычайное событие, случившееся зимой. Мужчина по имени Тиркыет, которого все считали утонувшим во время рыбалки, неожиданно вернулся домой. Он рассказал, как его взяли в плен инук и как он провел у них всю зиму, выполняя унизительную женскую работу. Ему удалось сбежать и по льду, соединяющему берега пролива, вернуться домой. Именно из рассказа Тиркыета жители Улык узнали про нового грозного вождя соседей.
— Тиркыет лжет, — твердо сказал Омрын. — Оправдывается, чтобы не показаться трусом. Я не раз бывал в гостях у племени, о котором он говорит. Не было у них сильных воинов и неоткуда было взяться.
Но спорить было бесполезно. Рыргин твердо решил заполучить в свой отряд Умку и не желал слушать возражения.
— Что мы получим взамен за нашу помощь? — спросил Умка.
— Столько товаров, сколько смогут увезти двое саней, — сказал Омрын.
Это было очень щедрое предложение, и вежливое к тому же. Омрын мог воспользоваться своим преимуществом и предложить одну десятую или одну восьмую часть от всего товара. В таких сделках кавралины всегда были в выигрыше, потому что только они могли произвести необходимый расчет.
— Мы сами выберем себе товары, — добавил старик.
— Согласен, — быстро сказал торговец.
Умка едва не выругался — кавралин слишком легко согласился на все его условия. Он ожидал, что его наглое предложение будет отвергнуто, и завяжется жаркий спор, во время которого он сможет получить больше необходимых сведений.
Рыргин и Кляу радостными возгласами выразили свое одобрение. Остаток дня они провели, обсуждая детали путешествия и обмениваясь другими новостями. Гости уехали следующим утром, взяв с Умки обещание прибыть в селение Улык, едва треснет лед.
***
Элгар не ошибся, когда сказал, что инук на остров прибыло намного больше, чем нужно для торговли. Они появились почти сразу после того, как люди Омрына выгрузили на берег все товары. Инук было не меньше двух десятков. Все вооружены костяными ножами и копьями, и одеты для боя: в прочные панцири из китового уса и моржовых шкур. Одного взгляда на эту толпу было достаточно, чтобы понять — честного обмена не будет.
— Что будем делать? — спросил Омрын.
— Я не вижу у них луков, — заметил Элгар. — Мы можем отплыть от берега и попробовать расстрелять их…
— Помолчи, — буркнул Умка. — Я хочу посмотреть вблизи на их нового вождя.
Никто не стал ему перечить. Для Умки страх был незнаком. Он родился и вырос в годы войны, когда северяне при опасности говорили: «только раз умираем!» и предпочитали гибель в бою или самоубийство позору и мукам плена. Элгар тоже не боялся смерти. Сейчас он пытался вызвать в себе страх или ярость, но внутри была лишь темная, изголодавшаяся по крови пустота. Спокойствие и уверенность старика невольно передались другим мужчинам, и они дождались, пока вооруженные пришельцы приблизятся.
Иноплеменники остановились в десяти шагах от луораветлан. Две группы мужчин пристально и недружелюбно разглядывали друг друга, не решаясь пересечь разделяющую их невидимую черту.
— Ты говорил, что будешь вести переговоры, — напомнил Умка, обращаясь к Омрыну.
Кавралин с явной неохотой сделал несколько шагов навстречу инук, намереваясь поприветствовать их. Но те внезапно начали кричать, бить копьями о землю и швырять в торговца камнями, отгоняя его, как собаку. Прикрывая лицо руками Омрын, попятился, споткнулся и упал под дружный смех инук. Умка вышел вперед, другие луораветлан двинулись за ним. Омрын оказался в безопасности за спинами товарищей. Коротышка тяжело дышал и прижимал руку к рассеченной щеке. Многие смотрели на него с откровенным презрением и перешептывались, обсуждая слабость своего предводителя.
При виде крови, проступившей между грязными пальцами кавралина, сердце Элгара тяжело забилось, а заполнившая его ледяная пустота шевельнулась в надежде на то, что ее голод будет утолен. Юноша заставил себя отвести взгляд от торговца и сосредоточиться на врагах.
— Расступитесь, не портите забаву! — наперебой кричали инук. — Верните карлика, пусть еще попляшет!
— Неужто мы так вас напугали? — усмехнулся Умка и обвел шумящую толпу равнодушным взглядом.
— Замолчи, собака! — крикнул тощий мужчина. — Сам от страха дрожишь!
Старик быстро нагнулся за острым камнем, размахнулся и метнул его. Удар был такой силы, что наглец только охнул, схватился за ушибленную грудь и упал, даже не пытаясь подняться. Насмешки и крики тотчас прекратились.
Инук расступились, пропуская стройного, высокого воина. Увидев его, Элгар нахмурился и невольно потянулся к колчану. Незнакомец был очень молод и хорош собой. У него была белая как снег кожа, густые волосы и пронзительные темные глаза. Но куда больше, чем приметная внешность юноши, Элгара поразил багровый ореол нечеловеческой силы, исходящей от его фигуры. Элгар даже поначалу решил, что перед ним кэля, потому, что раньше ни разу не видел, чтобы человек из плоти мог быть вместилищем для такой силы.
Умка перехватил копье двумя руками и шагнул навстречу врагам, но его остановил Омрын.
— Я буду говорить, — напомнил кавралин.
Хотя его лицо было перемазано кровью, Омрын твердо держался на ногах. Юноша-инук не стал дожидаться и заговорил первым:
— Пришли на торг, чавчу?
— Мы не чавчу, — сказал Омрын. — Вы меня знаете, я Омрын, кавралин. А люди, которых я привел не оленеводы, они приморские жители — вам вреда не делали…
— Все, кто живет по ту сторону пролива — чавчу, — перебил его молодой красавец.
— Уже много лет ваш род ведет здесь обмен, — напомнил Омрын. — Наши предки условились встречаться каждую весну. Вы про этот уговор знаете, раз ждете нас.
— Все чавчу наши враги, — сказал инук.
— По какому праву щенок в разговор старших лезет? — громко спросил Умка.
Копье в руках дерзкого юноши задрожало. Элгар натянул тетиву. Костяной наконечник уставился в красивое лицо, искаженное гневом. Элгар не боялся промахнуться — пылающий багровым огнем силуэт был прекрасной мишенью. Инук заволновались, пришедшие с Омрыном люди забарабанили древками копий об землю. Умка не упустил возможности воспользоваться замешательством:
