- Блин, есть хочу! А ты тут со своими мечтами!

- Ужин давно готов. Я ждал тебя.

- Жорик, какой ты у меня молодец! - восхитилась жена и пошла на примирение. - Что у нас сегодня на ужин?

- Жареная картошка с котлетами.

- Обожаю жареную картошку с котлетами...

За ужином Кузина рассказала об очередном инциденте с коллегой, с Ингой Генриховной Таракановой, с которой они часто соревновались в красноречии. Как не хотелось Марусе признаться, но Тараканова почти всегда выходила победителем. Причина была в следующем - у Кузиной есть тормоза, у Таракановой их нет. Молодая женщина уважала ее возраст, та презирала и ее возраст, и ее трудолюбие, которое затмевало нелюбовь к профессии. Работа инженера-конструктора давалась Марии с трудом. Не могла сразу сообразить, чего от нее хочет руководитель проекта. Переспрашивать стеснялась - подумают, что дура первостатейная. Возвращалась на свое рабочее место и с пристрастием изучала схематичные наброски, выполненные рукой руководителя. В тот момент не думала о неправильности своего выбора, изо всех сил выполняла задание. И в редких случаях руководитель был ею недоволен. Но каждый раз говорил:

- Мария, вы долго запрягаете, но быстро едите. Но у нас, у русских, так принято.

Тараканова, получившая от молодой коллеги прозвище ополоумевшая княжна, была заслуженным работником на предприятии. Давно заслужила пенсию по возрасту, но уходить не собиралась. И зачем ей уходить, если дома ее никто не ждет. Полоумная княжна была женщиной одинокой. Рабочий день начинала с чашки кофе и обсуждения политической обстановки. После чего приступала к работе, отгородившись от всех кульманом, время от времени прерываясь на колкости. Остальные, незаслуженные работники, давно освоили автоматическую систему проектирования "AutoCAD". Княжна "всякие новомодные штучки-дрючки" презирала, и чертила на чертежной доске, причем без очков. И это в ее-то годы. Страшно сказать, но ее возраст перевалил на восьмой десяток. Надо отдать ей должное - выглядела она моложе своих лет, спину держала ровно, на здоровье не жаловалась, глаза светились спортивным азартом, мозги работали четко.

Работа за кульманом и колкости в адрес коллег занимали не все рабочее время, княжну хватало и на "движняки", как характеризовал ее путешествия по другим отделам самый молодой инженер-конструктор Денис Бледнов. Он влился в дружный коллектив два года назад. Коллектив, действительно, был дружным. Но в семье не без урода. Уродом была княжны Таракановой, без труда находившая причины для ссоры. Во время ее "движняков" все вздыхали с облегчением. Жаль, что после своимх путешествий Тараканова возвращалась за кульман, по дороге награждая всех "комплиментами"...

Поделившись за ужином очередной выходкой полоумной княжны, Маруся заключила:

- Хватит ей небо коптить, поди родственники на том свете заждались.

Муж укоризненно посмотрел, прожевал котлету и с осуждением протянул:

- Маруся, нельзя так говорить о людях.

Его однообразные высказывания ей порядком надоели. Потому и не достигали своей воспитательной цели. Взял бы расхохотался, сказал что-нибудь искрометно-юмористическое, отшлепал бы, наконец, глядишь, и она бы забыла о своих проблемах, которые способен перековать любой непрофессиональный кузнец, включая ее, Марусю, настырную, неглупую женщину, временно потерявшуюся в пространстве.

- Мне ничего нельзя, а ей все можно! - завелась она. - Знаешь, что она сегодня выдала? Я тебе еще не все рассказала. Вот послушай...

- Не знаю и знать не хочу! - поспешно перебил супруг. - Сейчас ты начнешь пересказывать, расстроишься, расплачешься.

- Не буду я плакать-расстраиваться. И почему ты меня постоянно перебиваешь!

- Тебе можно меня перебивать, а мне нельзя.

- Мне можно! Представь, сегодня княжна переключилась с меня на другого человека. - Маруся сидела с таким торжественным видом, словно одна на всем белом свете знала, когда на Землю упадет очередной метеорит.

- На кого же? - без интереса спросил Жорик.

- На Дениса Бледнова, сегодняшнего именинника. Ты же знаешь, мы широко дни рождения не отмечаем, скромненько посидим, чай-кофе с тортиком выпьем и по домам. Денис принес огроменный тортище, банку приличного молотого кофе, и... бутылку коньяка.

При этих словах Жорик Кузин искоса взглянул на супругу, оценивая степень ее подпитости. Пригубив спиртного, она еще пуще начинала себя жалеть, жаловаться на жизнь. Сегодня встреча супругов прошла по обычному сценарию, без перебора.

- А как же ваш босс, язвенник-трезвенник? - поинтересовался Жорик.

- Босс в командировке, а мы... без него распоясались, - расцвела она улыбкой, заставив мужа призадуматься, что подразумевается под распоясыванием.

- Княжна-стукачка доложит о вашем распоясывании, не сомневайтесь.

- Не доложит, сегодня она была "первой скрипкой" - пила больше других, вела себя безобразно.

- И в чем же это выражалось?

- Приставала к Панченко.

- Ты же сказала к Денису... Бледнову, - с трудом вспомнил Георгий фамилию именинника.

- Сначала расскажу о Панченко. Он тоже, как и княжна, ровесник революции, - усмехнулась Маруся. - Нет, скорее, он моложе ее. Выглядит на зависть молодым. Впрочем, какое мне дело, сколько ему лет, я его в качестве спутника жизни не рассматриваю. - Брошенный взгляд мужа ей совсем не понравился, надо было исправлять ситуацию, - мне и с этим мужем комфортно, - глупо пошутила она.

Муж шутки не оценил, с таким усердием хрустел капустным салатом, что супруга испугалась за его зубы.

- Вкусно? - заискивающе поинтересовалась Мария.

- Когда я ем, я глух и нем.

- Ты живой человек или робот?! - От злости Маруся с силой ткнула вилкой в жареную картошку на тарелке, и ломтики разлетелись в разные стороны, в том числе улеглись на стол. Маруся спокойно собрала картошку руками и запихнула в рот.

- И тоже чертит без очков? - миролюбиво спросил Георгий, наблюдая за первобытным ужином своей супруги.

- Ты о ком? - не сразу сообразила она.

- О Панченко, ровеснике революции.

- С ровесником я погорячилась, - сильно расстроилась Мария, будто перепутала отчество Президента при всем честном народе. Для успокоения, отпила из стакана клюквенного морса, вытерла тыльной стороной губы, приняла от мужа бумажную салфетку, благодарно кивнула и положила салфетку рядом с тарелкой. - Владимир Иванович Панченко - завхоз. Обслуживает все отделы, но по штатному расписанию числится в нашем конструкторском бюро. Классный старикан, чего не скажешь о полоумной княжне. Сказала бы я о ней еще пару нежных слов, да ты не разрешаешь... В общем, наша бабушка треснула коньячку, начала вспоминать свою бурную молодость, лезть к Панченко с вопросами "а помнишь?.." Потом потчевала нас похабными анекдотами, пела гнусные частушки. Денис, виновник торжества, вызвался отвезти ее домой на своей машине - он совсем не пил. Княжна согласилась, но перед уходом стукнула кулаком по столу и объявила, что хочет сказать тост за именинника. Ей показали пустую бутылку, она отмахнулась и взяла в руку чашку с недопитым кофе. И произнесла... тост. Хм... Начала говорить всё правильно, за здоровье, за успехи в работе, а потом ехидненько спрашивает у Дениса Бледнова: Почему ты до сих пор не женат? Он отвечает: Рано мне еще. - Понятно, ждешь, когда закон примут. - Какой закон? - не понял Бледнов. - Закон о разрешении однополых браков... Сказала и закатилась противным смехом. Уши от нее заложило. Мы все обомлели. Сидим и смотрим то на нее, то на Дениса.

- А он что, из этих?

- Не знаю, - покачала головой Маруся и гордо объявила, - в порочащих его связях замечен не был! И одевается он нормально, как все мужики. В туфлях на шпильках на работу не ходит, губы помадой не красит, бедрами не виляет.

- А с девчонками-коллегами заигрывает? - Не то, чтобы Жорику были интересны закулисные игры в дружном коллективе, спросил, чтобы жена знала, что ему интересно всё, что в разной степени к ней относится.