Многие сотни лет все морские звери рассматривались лишь как объект выгодного промысла, охранные меры последних десятилетий были продиктованы главным образом экономическими соображениями и проводились исключительно для сохранения численности промысловых видов. На этом меркантильном фоне книга американского ученого Джона Лилли «Человек и дельфин» произвела впечатление разорвавшейся бомбы. Оказалось, что дельфины, которых в течение столетий тысячами переплавляли на ворвань, обладают интеллектом. Дельфины спасают тонущих людей, дельфины обучаются сложным действиям, дельфины общаются между собой с помощью ультразвуковой речи, у дельфинов головной мозг развит лучше, чем у человекообразных обезьян. Дельфины были у всех на устах, сенсация захватила весь мир. Уже начали строиться гигантские проекты использования дельфинов наравне с людьми при подводных работах и на спасательных станциях, уже встал вопрос о необходимости обучения переводчиков с человеческой речи на дельфинью и обратно, уже…

Но почти никто не вспомнил, что задолго до Д. Лилли способность ряда морских зверей легко поддаваться дрессировке была прекрасно известна. Каждый видел в цирке ловких и очень «умных» морских львов. К человеку привыкают и привязываются не только дельфины, но и многие другие дикие животные, в том числе морские. Профессор К. Чапский сообщает, что на Диксоне один из зимовщиков долго держал пойманную им нерпу, которая стала совсем ручной и ползала за своим хозяином, куда бы он ни ходил. Совсем уж удивительным оказалось поведение косатки. Этот крупный морской хищник в океанариуме проявил себя по отношению к людям крайне дружелюбно. Косатка быстро научилась нескольким аттракционам и брала рыбу из рук человека с поразительной аккуратностью. Конечно, слов нет, дельфины проявили себя с самой лучшей стороны. Но ведь это случилось потому, что на них обратил внимание талантливый ученый и хороший популяризатор. Просто дельфинам крупно повезло. Нет сомнения, что при тщательном изучении животных и любви к ним будет сделано еще немало подобных открытий, и все больше зверей и птиц будет переходить из разряда исключительно промысловых в ранг наших меньших братьев.

Наверное, нет такого человека, которому не был бы знаком вкус рыбьего жира. Большинство вспоминает о нем без всякого удовольствия, хотя целебные свойства его также известны каждому. После приема ложки неприятно пахнущего лечебного препарата его вкус долго сохраняется во рту и перебивает все другие пищевые ароматы. Специфический запах рыбьего жира характерен для большинства рыб, особенно морских, но им пропитаны также и продукты морского зверобойного и китобойного промыслов — ворвань, шкуры. Попытки откармливать рыбой кур и свиней приводят к тому, что их мясо становится несъедобным. Оно, конечно, ничуть не вредно для здоровья, но пахнет не курятиной и не свининой, а рыбьим жиром. Таким образом, этот стойкий запах не пропадает даже в результате переваривания пищи, в состав которой рыбий жир входит.

В промышленности этот жир получают перетапливанием печени трески и некоторых других рыб, поэтому-то он и получил название рыбьего. Но если строго разобраться, по происхождению он вовсе не рыбий, треска сама получает его вместе со своей пищей — более мелкими рыбками, рачками, морскими червями, а те, в свою очередь, от мельчайших планктонных рачков. А планктонным рачкам он достается вместе с одноклеточными диатомовыми водорослями, которыми эти рачки питаются.

Итак, на поверку оказалось, что рыбий жир имеет растительное происхождение. Как по цепочке, питательные вещества переходят от одних организмов к другим, но животные их только получают и отдают, а растения еще и производят. Они-то и составляют начало той цепи жизни, которая от невидимых простым глазом мельчайших водорослей через множество промежуточных инстанций приводит к гигантам моря.

Планктонные диатомовые водоросли обитают в верхних слоях океанской воды, куда проникает солнечный свет. По своему количеству и по той роли, которую они играют в жизни океана, диатомовые занимают первое место. Это одноклеточные организмы величиной от нескольких микрон (тысячных долей миллиметра) до 2–3 миллиметров. Тело каждой клетки заключено в двустворчатую оболочку из кремнезема, пронизанную множеством отверстий. Скульптурный узор створок поражает разнообразием. Ботаники насчитывают около 10 тысяч современных и вымерших видов этих водорослей, каждый из которых имеет свою форму и свой рельеф створок.

Под прозрачной тончайшей оболочкой находится цитоплазма с ядром и множеством хлоропластов. Последние имеют желтую или оливковую окраску и включают в себя зеленый хлорофилл, замаскированный бурым пигментом диатомином. Благодаря хлорофиллу диатомовые водоросли могут использовать солнечную энергию для фотосинтеза органических веществ. Цитоплазма содержит также капельки жира, имеющие чрезвычайно важное значение для жизни этих водорослей. С одной стороны, жир служит им в качестве запасного питательного вещества, с другой — он обеспечивает клетке плавучесть, облегчает ее парение в толще воды.

При размножении клетка делится пополам, причем каждая половинка наследует одну створку, а другую вскоре достраивает. При благоприятных условиях размножение идет быстро, и за сутки число клеток удваивается. Как правило, вновь образовавшиеся клетки расходятся, но у некоторых видов створки обеих дочерних особей остаются соединенными между собой, благодаря чему возникают колонии в форме цепочек.

Как уже говорилось, роль диатомовых водорослей в создании первичной продукции океана чрезвычайно велика. В качестве мощного и неиссякаемого источника органических веществ они служат постоянной кормовой базой и начальным звеном в цепях питания подавляющего большинства морских организмов. Ими непосредственно питаются многие планктонные рачки, личинки рыб и даже взрослые рыбы, такие, как сардина, хамса, сельдь. Отмирая, диатомовые дают массу детрита и растворимых органических веществ, которыми питаются одноклеточные простейшие животные и бактерии. Таким образом, и в случае своей естественной смерти они служат источником продолжения других форм жизни. Несмотря на отсутствие ложноножек, жгутиков, ресничек или других приспособлений для передвижения, диатомовые способны к активному перемещению в пространстве. Механизм их движения пока еще не открыт и представляет собой одну из тайн, ждущих своего исследователя.

Кокколитофориды — мельчайшие одноклеточные водоросли в форме шарика диаметром не более 30 микрон. Подобно диатомовым, они тоже имеют нежный наружный скелет, но он состоит не из кремнезема, а из углекислого кальция. Каждая клетка снабжена двумя жгутиками, служащими для передвижения. Роль кокколитофорид в фотосинтезе также достаточно велика, хотя в этом отношении они и уступают диатомовым.

Скелет перидиней состоит из целлюлозы — органического вещества, вообще очень характерного для растений. Перидинеи, как и другие представители растительного планктона, относятся к одноклеточным организмам. Обладая парой жгутиков, они могут передвигаться, а наличие хлорофилла позволяет им синтезировать на свету органические вещества.

Все три группы водорослей служат пищей для зоопланктона, но перидинеи при определенных условиях могут вызвать и гибель животных. Иногда в результате массового размножения перидиней вода в море приобретает красноватый оттенок. Это явление, известное под названием «красного прилива», вызывает массовую гибель животных, в пищевую цепь которых включается избыточное количество перидиней. Питание перидинеями не сказывается отрицательно на двустворчатых моллюсках, но яд может накапливаться в их теле. Многочисленные наблюдения подтверждают, что целый ряд вполне съедобных моллюсков в теплое время года, когда происходит бурное размножение перидиней, становится ядовитым для человека. Достаточно съесть хотя бы одного такого моллюска, чтобы отравиться. Известны даже смертельные случаи. Для рачков этот яд не опасен, но рыбы, питающиеся рачками во время «красных приливов», погибают в массе. Так, в 1947 году у берегов Флориды «красный прилив» повлек за собой гибель 50 миллионов рыб; поверхность моря и берега была сплошь усеяна мертвой рыбой. Такие бедствия случаются лишь в периоды массовых вспышек размножения перидиней; во всех других случаях эти одноклеточные водоросли неопасны и даже полезны, так как играют свою положительную роль в образовании начальных звеньев пищевых цепей.