К сожалению, группировка Дрекслера расходится с группировкой общей германской статистики, которая средним крестьянством считает хозяев с 5–20 ha. Но все же остается несомненным факт, что большинство этих средних крестьян не обходится без найма рабочих. «Средние» крестьяне в Германии – мелкие капиталисты. Крестьяне же, не нанимающие и не нанимающиеся, составляют ничтожное меньшинство: 221 из 2216, т. е. одну десятую часть.
Итак, взятые у нас группы хозяйств по их экономическому типу характеризуются следующим образом: а) крупные капиталистические хозяйства; б) средние капиталистические («гроссбауэры»); в) мелкие капиталистические; г) мелкокрестьянские и д) полупролетарские.
Общее число хозяйств и общее количество земли у них уменьшилось с 1875 по 1884 год. Уменьшение это приходится главным образом на мелкие хозяйства: имеющие до 21/2 ha сократились в числе с 1449 до 1109, т. е. на 340 хозяйств, почти на четверть. Наоборот, число крупнейших хозяйств (свыше 25 ha) возросло с 54 до 61, а количество земли у них с 2638 ha до 3215 ha, т. е. на 577 гектаров. Следовательно, общее улучшение хозяйства и повышение культуры в данной местности, которым восторгается Дрекслер, означает сосредоточение сельского хозяйства в руках уменьшающегося числа собственников. «Прогресс» вытолкнул из земледелия почти 400 хозяев из 2219 (к 1884 г. осталось 1825) и у оставшихся повысил среднее количество земли на хозяйство с 4,2 гектаров до 5. В одной местности капитализм концентрирует данную отрасль земледелия и выталкивает в пролетариат ряд мелких хозяев. В другой местности рост торгового земледелия создает ряд новых мелких хозяйств (например, молочное хозяйство в пригородных деревнях и в целых странах, поставляющих продукты за границу, вроде Дании). В третьих местностях дробление средних хозяйств увеличивает число мелких. Огульная статистика прикрывает все эти процессы, для изучения которых необходимы детальные исследования.
Прогресс сельского хозяйства в описываемой местности выразился особенно в улучшении скотоводства. При этом общее число штук скота уменьшилось. В 1875 году было 7208 штук скота (в переводе на крупный), в 1884–6993. Для огульной статистики это уменьшение количества скота служило бы признаком упадка скотоводства. На деле улучшилось качество скота, так что, если взять не число штук скота, а общин «живой вес» их, то получим 2 556 872 килограмма в 1875 г. и 2 696 107 кг. в 1884 году.
Капиталистический прогресс скотоводства сказывается не только, иногда даже не столько, в увеличении числа, сколько в улучшении качества, в замене худшего скота лучшим, в увеличении корма и т. д.
В крупнейших хозяйствах количество скота уменьшилось. В самых мелких возросло и возросло тем быстрее, чем мельче хозяйство. Казалось бы, прогресс мелкого производства и регресс крупного? то есть подтверждение теории Давида?
Но стоит взять данные о среднем весе скота, и иллюзия рассеивается.
* Различный мелкий скот переведен на крупный по обычным нормам. За один год по одному из 11 видов скота число штук определено приблизительно: данные есть только о весе, а не о числе штук.
Первый вывод из этих данных состоит в том, что качество скота тем лучше, чем крупнее размеры хозяйства. Разница в этом отношении между хозяйствами капиталистическими и мелкокрестьянскими или полупролетарскими оказывается громадной. Например, в 1884 году эта разница между хозяйствами наибольшего и наименьшего размера превышает сто процентов: средний вес средней штуки скота в крупнокапиталистических хозяйствах 619 килограммов, а в полупролетарских – 301, т. е. более чем в два раза меньше! Можно судить поэтому, как поверхностно рассуждает Давид и его единомышленники, когда они предполагают одинаковость качества скота в крупном и мелком хозяйстве.
Выше мы уже указывали, что содержание скота вообще хуже в мелком хозяйстве. Теперь мы имеем фактическое подтверждение этого. Данные о живом весе скота дают самое точное представление обо всех условиях содержания скота: корм, помещение, работа, уход – все это суммируется, так сказать, в результатах, которые в монографии Дрекслера получили статистическое выражение. Оказывается, что все «прилежание» мелкого крестьянина в уходе за скотом – прилежание, воспетое нашим г. В. В. и немецким Давидом, – не в состоянии даже приблизительно уравновесить выгоды крупного производства, дающего продукт вдвое лучшего качества. Капитализм осуждает мелкого крестьянина на вечную маету, на бесполезное расхищение труда, – ибо тщательнейший уход за скотом при недостатке средств, при недостатке корма, при худом качестве скота, при худом помещении и проч. равносилен бесполезному расхищению труда. Буржуазная политическая экономия в своей оценке выдвигает на первый план не это разорение и угнетение крестьянина капитализмом, а «прилежание» трудящегося (трудящегося на капитал при самых худших условиях эксплуатации).
Второй вывод из приведенных данных состоит в том, что качество скота за указанное десятилетие улучшилось в среднем, улучшилось также во всех разрядах хозяйства. Но в результате этого общего улучшения различие условий скотоводства в крупном и мелком хозяйстве стало не менее, а более значительным. Общее улучшение не сравняло крупные и мелкие хозяйства, а углубило пропасть между ними, – ибо крупное хозяйство обгоняет мелкое в этом процессе улучшения. Вот сравнение среднего веса средней штуки скота по группам в 1875 и в 1884 годах:
Улучшение наибольшее в крупнокапиталистических, затем среднекапиталистических хозяйствах, совсем ничтожное в мелкокрестьянских и очень незначительное в остальных. Дрекслер, как и подавляющее большинство агрономов, пишущих по вопросам сельскохозяйственной экономии, заметил одну только техническую сторону дела. В своем пятом выводе из сравнения 1875 и 1884 годов он говорит: «Наблюдается весьма значительный прогресс в скотоводстве[121]: уменьшение числа голов скота и улучшение качества; средний живой вес штуки скота значительно повысился в каждой из трех групп деревень[122]. Это означает, что более или менее повсюду (ziemlich allgemein) произошло существенное улучшение в выращивании скота, в корме и в уходе за скотом».
Подчеркнутые нами слова: «более или менее повсюду» свидетельствуют как раз об игнорировании автором общественно-экономической стороны вопроса; «более» относится к крупным хозяйствам, «менее» к мелким. Дрекслер не заметил этого, ибо обратил внимание только на данные о группах деревень, а не о группах хозяйств разного типа.
Перейдем теперь к данным о рабочем скоте, которые проливают свет на условия хозяйства в тесном смысле слова земледельческого. По количеству рабочего скота рассматриваемые нами хозяйства характеризуются такими цифрами:
Следовательно, хозяйства полупролетарские (до 2,5 ha – таких хозяйств в 1884 г. было 1109 из 1825) в громадном большинстве своем совершенно лишены рабочего скота. Эти хозяйства нельзя и считать земледельческими хозяйствами в настоящем значении слова. Во всяком случае, по условиям применения рабочего скота нельзя сравнивать с крупными хозяйствами такие, которые в 93 % или в 84 % вовсе не употребляют рабочего скота. Если же мы сравним в этом отношении крупные капиталистические хозяйства и мелкокрестьянские, то увидим, что в первых (группа а) 132 штуки рабочего скота приходится на 766 ha земли, в последних (группа г) 632 штуки на 1774 ha (1884 г.), т. е. в первых 1 штука рабочего скота приходится на шесть приблизительно гектаров, в последних – на три приблизительно гектара. Ясно, что мелкие хозяйства несут вдвое больший расход на содержание рабочего скота. Мелкое производство означает раздробление технических средств хозяйства и расхищение труда в силу этого раздробления.
