Он покачал головой.

— Нет, синьор. Я пришел помогать вам по просьбе мадам. Вопросов я не задавал, — с достоинством ответил он.

— Луиджи, я и мои друзья собираемся уехать на несколько дней, яхта остается на вашем попечении. Как вы поступите, если люди, которые следят за нами, предложат вам денег, чтобы вы не мешали им проникнуть на яхту и обыскать ее?

Он даже выпрямился.

— Я брошу им деньги в лицо, синьор!

— Нет, вы поступите не так, — сказал я. — Вы будете торговаться с ними. Если они прибавят, вы пустите их на яхту.

Он смотрел на меня в полном недоумении. Я стал втолковывать:

— Пусть они обыскивают яхту, они все равно ничего не найдут. Нет таких причин, по которым вам нужно отказываться от удовольствия изъять некую сумму денег у врагов мадам.

Вдруг он засмеялся, хлопнув себя по ляжкам.

— Здорово, синьор, просто здорово! Вы хотите, чтобы они порыскали тут?

— Да, но не надо облегчать им задачу, иначе у них появятся подозрения.

Я хотел в последний раз попробовать одурачить Меткафа, как уже проделывал это в Барселоне, или, скорее, надеялся, что смогу его одурачить, вплоть до того момента, когда Курце влез со своими кулаками и все испортил.

Я написал графине письмо, в котором рассказал, чем занимаюсь, и отдал письмо Луиджи для передачи.

— Давно вы знаете мадам? — полюбопытствовал я.

— С войны, синьор, она тогда еще девчушкой была.

— И вы готовы ради нее на все?

— А как же, — удивился он, — она столько сделала для меня, что я перед ней в неоплатном долгу. После войны она водила меня к врачам, платила за операцию. Не ее вина, что им не удалось полностью выпрямить мою ногу, но без этой операции я остался бы калекой.

Я увидел Франческу в новом свете.

— Спасибо, Луиджи. Передайте письмо мадам, когда увидите ее.

Я ввел Курце и Уокера в курс дела. Теперь нам осталось только дождаться понедельника.

Утром в понедельник я снова занялся камуфляжем — разложил все бумаги так, чтобы на них было легко наткнуться. Уверенный, что бумаги будут тщательно изучены, я подготовил даже смету на ремонтные работы — переоснастку «Санфорд» — у Пальмерини на верфи, а также приблизительные подсчеты стоимости верфи на случай ее приобретения. Если нас там увидят потом, это послужит объяснением. Мы покинули яхту около девяти, простились с Луиджи, который добродушно подмигнул мне, и вовремя прибыли к месту свидания. В «Трех рыбках» графиня с Морезе уже ждали нас, и мы вместе заказали завтрак. В наряде графини угадывался английский стиль, и я это оценил — в уме ей не откажешь.

— Как вам удалось избавиться от шестерок Торлони? — спросил я.

Морезе ухмыльнулся:

— Один неожиданно попал в автокатастрофу. Другой, дожидавшийся его в порту, видимо, перегрелся на солнце и внезапно упал в воду. Пришлось ему взять такси и отправиться в отель, сейчас уж, верно, переодевается.

— Ваш друг Меткаф прибыл в Геную вчера вечером, — сообщила графиня.

— Вы уверены? Это точно?

— Абсолютно точно. Он прямиком направился к Торлони и пробыл у него довольно долго. Затем поехал в гостиницу.

Ну вот и конец сомнениям. Я долго мучился — не возвожу ли я на Меткафа напраслину, может быть, это плод моего воспаленного воображения, ведь доказательств — никаких, одни догадки.

— Вы установили за ним наблюдение?

— Конечно.

Джузеппе принес завтрак, и разговор прервался. Когда он вернулся за стойку, я сказал:

— Ну, дружище Курце, теперь рассказывай, где лежит золото.

— Ну нет, — ответил он. — Я приведу вас туда, но рассказывать до этого ничего не собираюсь.

Я вздохнул тяжко.

— Послушай, эти милые люди приготовили транспорт. Что они скажут водителям грузовиков — куда те должны подогнать машины.

— Они позвонят им.

— Откуда?

— В деревне должен быть телефон.

— Ни один из нас близко не подойдет к деревне, — сказал я. — К тому же все мы иностранцы. И если ты думаешь, что я отпущу этих двоих без сопровождения, то ты свихнулся. С этого момента мы глаз с них не спустим.

— Не очень-то вы нам доверяете, — заметила графиня.

Я взглянул на нее:

— А вы мне доверяете?

— Не слишком.

— Вот и я вам так же.

Я снова обратился к Курце:

— Графиня проведет телефонные переговоры во-о-н из того телефона-автомата на углу и в моем присутствии.

— Хватит обзывать меня графиней, — огрызнулась Франческа.

Я пропустил ее слова мимо ушей и сосредоточил все свое внимание на Курце.

— Так вот, слушай, мы должны знать, где это место. Если не скажешь ты, то, уверен, скажет Уокер, но мне бы хотелось услышать это от тебя.

Он довольно долго обдумывал мои слова и наконец сказал:

— Ладно, когда-нибудь ты отспоришь свой путь на небеса! Место находится в сорока милях к северу от Рапалло, между Варци и Тассаро. — Он пустился в подробные объяснения, и Морезе заметил:

— Прямо в центре гор.

— Как думаешь, — спросил я, — может, направить грузовики прямо туда?

Франческа предложила свой вариант:

— Я скажу им, чтобы ждали в Варци. Они понадобятся нам только на вторую ночь. Мы сможем сами подъехать в Варци и оттуда направить дальше.

— Хорошо, давай звонить.

Я проводил Франческу до угла и стоял рядом, пока она давала инструкции, — не дай Бог, сболтнет что-нибудь лишнее. Ничего себе, компания неразлучных друзей!

Мы вернулись к столу, и я сообщил:

— Дело сделано. Можем отправляться хоть сейчас.

Мы закончили завтрак и встали из-за стола. Франческа предупредила:

— Только не через главный вход. Наблюдатели Торлони уже могли вернуться. Они не должны видеть, что мы выходим из кафе. Идите за мной.

Мы вышли через боковую дверь во двор, где нас ждал автомобиль с прицепленным домиком на колесах типа Эколь.

— У нас недельный запас продуктов, — сообщила Франческа, — может, пригодится.

— Не пригодится, — сказал я мрачно. — Если мы не добудем груз к завтрашнему вечеру, он нам вообще не достанется — по нашим следам идет Меткаф.

Я оглядел всю компанию и моментально принял решение.

— Каждый из нас вполне сойдет за англичанина, кроме вас, Морезе, вы совсем не похожи на англосакса. Поедете в прицепе, и не высовывайтесь, пожалуйста.

Он нахмурился и посмотрел на Франческу.

— Садись в прицеп, Пьеро, делай, как говорит мистер Халлоран, — сказала она и повернулась ко мне. — Пьеро получает указания только от меня и больше ни от кого, мистер Халлоран. Надеюсь, вы запомните это на будущее.

Я пожал плечами и сказал:

— Ладно, поехали.

Курце сел за баранку, потому что он был единственный среди нас, кто знал дорогу. Уокер тоже сел впереди, мы с Франческой — сзади. Все в основном молчали; Курце вел машину очень осторожно, так как не успел приноровиться к громоздкому прицепу, да и автомобиль оказался с правосторонним управлением.

Мы выехали из Рапалло и вскоре уже поднимались в горы — Лигурийские Апеннины. Суровый каменистый край с бедной растительностью. Редкие очаги сельского хозяйства составляли виноградники и оливковые рощи, вид которых вызывал не радость, а скорее сострадание.

За час мы доехали до Варци, свернули с шоссе и затряслись по каменистой проселочной дороге. Дождя не было уже несколько дней, и пыль висела клубами.

Немного погодя Курце стал притормаживать, а у поворота почти совсем остановился.

— Здесь мы обстреляли грузовики, — сказал он.

Миновав поворот, мы выехали на прямую пустынную дорогу. Курце остановил машину, и Уокер вышел. Через пятнадцать лет он вернулся сюда. Он дошел до большого камня справа от дороги, обернулся и посмотрел вниз. Я догадался, что это тот самый камень, за которым он когда-то стоял, посылая пулю за пулей в водителя штабной машины.

Я подумал о страшной кровавой драме, разыгравшейся на этом месте, и, окинув взглядом заросшие склоны гор, представил себе бегущих пленников, спасающихся от преследователей, которые расстреливали их в упор, и резко скомандовал: