-- Кем?

-- Разведчик-куратор. Сейчас в увольнении. Ехал из Дамерии в Зелёную сотню.

-- Неудивительно, что в разведку. Почти всех вальбар забирают туда. Где увольнительная?

-- Там же где конь и кошель -- осталась в лесу у добрых людей.

-- Что-то добрые люди сноровку теряют, -- глаза коменданта опасно блеснули. -- Обычно в лесу остаются бывшие владельцы.

-- Идра уберёг... -- дамериец сделал защитный знак.

-- При взгляде на тебя что-то слабо верится. -- Виккаро, сплюнул, коротко глянул в окно. -- Я таких сказок уже наслушался столько, что блевать тянет. Как только слышу подобное, тут же велю готовить сук и петлю. Но сегодня твой день, разведчик-куратор. Мне в последнее время не хватает людей. Так что поступаешь ко мне на временную службу. Получишь шанс послужить Горонду и вернуть себе доброе имя...

-- Обдирая трупы братьев по оружию?

-- Не испытывай моё терпение, Толл. -- Голос коменданта стал холоднее могильной плиты.

Виккаро помолчал какое-то время, задумчиво водя мозолистой ладонью по шершавым доскам стола, потом заговорил.

-- Завтра утром отправишься к старосте Зубрику, он всё расскажет. Спать будешь здесь. Запрос в фитридскую канцелярию при нынешних дорогах будет идти несколько месяцев. Ответ -- столько же. В лучшем случае. Сделаешь всё как надо -- выпишу новую увольнительную. Не надо тут брови удивлённо поднимать -- не девица на сеновале, -- добавил Виккаро, хотя лицо дамерийца оставалось непроницаемым. -- Так что в твоих интересах проявить завидную лояльность, разведчик.

-- Благодарю, комендант Виккаро. -- Рейнарт коротко кивнул.

Комендант поморщился.

-- Поблагодаришь, если выедешь из Жерновов не вперёд ногами.

Староста Зубрик оказался лысеющим крупнолицым мужчиной средних лет. На фоне сидящего рядом Кальвинуса Пратта, староста казался каким-то измочаленным. Его живые, слегка прищуренные глаза лихорадочно сновали по фигуре Рейнарта словно ища за что бы зацепиться.

-- Ужааасно -- протянул он, рассматривая серебрянные нити на перчатках дамерийца. -- Ужасно неприятно всё это рассказывать, тем более человеку чужому, господин Рейнарт. Я завсегда считал и продолжаю считать, что не стоит, как говорится, выносить сор из дома, но тут уж ничего не поделать... -- староста замялся и огляделся по сторонам в поисках поддержки. -- Жернова пустеют, сами видите, молодых и горячих в здешних местах почти не осталось, оно и неудивительно -- в городе им делать нечего, ни работы, ни невест. Так что приходиться выкручиваться тем, что есть под рукой, господин Рейнарт. То есть вами. Комендант Виккаро уведомил меня запиской, что вы поступили к нему на временную службу, специально, дабы помочь нам. -- Зубрик замолчал на какое-то время, словно не находя слов, потом коротко глянул на сидящего рядом купца. -- Кальвинус сообщил мне о вашем несчастье, и мы будем рады помочь вам. Если сумеете решить проблему... гхм... Несколько необычного толка. Если сумеете, то, думаю, городская казна сможет компенсировать вам отобранное разбойниками добро. И возможно, даже несколько сверх того.

Кальвинус Пратт согласно кивнул.

-- Да, господин Рейнарт, за этим дело не станет. -- он откашлялся. -- В поездке вы выказали себя сведущим... в некоторых вещах. И я взял на себя смелость рекомендовать вас старосте Зубрику касательно этого дела.

Рейнарт кивнул. Староста встал из-за стола, зашагал по дорого обставленной комнате.

-- Господин Рейнарт, верите ли вы в, тьфу ты, господи, магию? Конечно, мне не стоит задавать такой вопрос человеку на службе...

-- Не стоит, -- подтвердил Рейнарт. -- Совет Двенадцати в свете последних событий не жалует ни магов, ни магию, и своими последними указами дал это ясно понять. И тем не менее, необходимость этого вопроса отпала. Геметы, как вы их называете, достаточно убедительно разрешили все споры.

-- Верно, верно, господин Рейнарт. -- староста согласно закивал. -- Убедительно разрешили. В том, что это магия ни у кого сомнений нету. Так вот. Мы-то слыхивали, что идёт какая-то с Дамерии напасть, да и про саму битву под Тэннинге у нас земля слухами полнилась. Слыхивать-то слыхивали, да по тому поводу не шибко переживали, потому как к нам геметы не хаживали. Так вот. Жила у нас в городе тогда одна, хмм... Вельвианка, целительница. С дедом старым пришла с каким-то, говорила что, мол, отец. Приличная с виду вроде, пригожая, да и налог со своих услуг исправно в казну платила. Уже годков пять как жила в Жерновах когда до нас вести про этих геметов начали доходить. Врачевала себе потихоньку, люди вроде не жаловались, да чего уж там... -- староста замялся, почесал живот, -- сам к ней один разок хаживал. Была у меня хворь одна... Неважно. Вылечила, как пить дать, вылечила. Пошептала что-то, дымом на меня пахнула каким-то, заварила трав и отправила домой. Через неделю как рукой сняло. Ну, до того как-то сомневался, не любитель я всё же всех этих наветов да наговоров, а тут, думаю, да, хорошее приобретение, видать, повезло городу с нею. И вот как раз месяца через два опосля того как про геметов услыхивали, прибегает ко мне утром Бартус Живец, лесоруб наш, и кричит что магичка его жену отравила. Бежим к нему и вижу, что и впрямь лежит жена его, как неживая, едва дышит, а лицо всё чёрное, опухшее, смотреть страшно. И хрипит только одно: Кендра. Это так целительницу нашу-то звали. Мы давай выяснить -- действительно, хаживала жена к ней прошлым вечером, воротилась нормальная, а утром уже лежит почерневшая вся. -- Зубрик замолчал, подошёл к столу, схватил с него небольшой кувшин с вином и сделал несколько жадных глотков, вытер рукой мокрый подбородок и продолжил. -- Дело-то ясное, но я решил всё же ещё походить, поспрошать, какая ж вражда могла промеж ними быть-то. А тут-то шило из мешка и вылезло. В городе только и слухов о том, что приворожила чародейка Бартуса к себе, а он вместо того чтобы лес рубить, к ней постоянно хаживал. Ну, жена, видать, узнала и пошла её чихвостить. Ну и вот...

Дамериец, до того, казалось, совершенно не слушающий, поднял глаза на старосту.

-- Не слишком дальновидно. Вы допросили Кендру? Собрание было?

-- Не. -- староста раздражённо махнул рукой. -- Не дошло до того. Кендра сама ко мне тем же вечером пришла, заступничества просила, но я ей сказал, что будет собрание и там уж боги рассудят кто прав. Она тогда ещё, помню, сказала, что до собрания не дойдёт. Как в воду глядела. На следующий день вбегает ко мне Кальвинус и говорит, что померла жена у Бартуса. Я сразу побежал к стражникам, послал их к дому Кендры, чтоб до смертоубийства не дошло, а то у нас народ горячий. Только я домой возвращаюсь как вбегает Кендра, в слезах вся, и трясёт её, а за ней мои стражники вваливаются и говорят, что толпа идёт... Гляжу в окно -- идут. Все с мотыгами, лопатами, топорами. А впереди Бартус идёт, в руке одной топор его знаменитый, с рунами защитными на топорище, а другой тащит деда того, что его Кендра с собой привезла. Выдавай, кричит, Зубрик, ведьму сейчас, а не то, говорит, спалим и тебя за раз с нею. Да трясёт деда бедного при этом так, что у того голова болтается, того и гляди оторвётся. Вельвена упасай, совсем, думаю, обезумел от горя, мужик. Сдурел ты, что ли, кричу ему, на что людей подбиваешь?! На смертоубийство, на грех! А Кендра у меня за спиной стоит и шепчет что-то, наговоры какие-то, руками знаки всякие делает, и мне, мол, говорите с ними, отвлекайте, а я пока способ найду. Ну, я его успокоить пробовал, к спокойствию призывал...

-- Прощу прощения, уважаемый Зубрик, -- Рейнарт холодно улыбнулся. -- не сочтите за грубость, но нельзя ли ближе к делу?

-- Конечно, -- староста кивнул, но как-то рассеянно. -- Просто это больная тема для нас и... В общем, убил Бартус деда. Зарубил топором прям там, у всех на глазах. Кендра это как увидела, закричала дико, выбежала, сыпанула порошком каким-то на толпу и на Бартуса, выкрикивала слова какие-то страшные. Все стояли как вкопанные, только Бартус принялся сквернословить, а потом ударил целительницу прямо в лицо кулаком. И ещё, и ещё. А когда упала, начал пинать ногами, как собаку, а она кричала и сыпала проклятиями. Еле стражники его оттащили, как он за топор не взялся -- ума не приложу. Но избил он её страшно, она ни идти не могла сама, ни говорить, лицо всё заплыло. Собрания никакого, само собой, никто собирать уже не стал. Дали мы ей час на пожитки собрать и выставили из города. Не смотрите на меня так, господин Рейнарт. Если б я её не выставил сразу же, не сегодня-завтра Кендру закидали бы камнями. И меня б в придачу -- за то, что ничего не делал с ведьмой.