Этой ночью на меня выдали лицензию.

Неудача? Нет, более того — просто феноменальное невезение, если учесть что мне подобные составляют как минимум половину населения Олеандра. Я имею в виду простых, не без греха за душой, людей. Мой порок — воровство, что при всем желании никак нельзя отнести к особо тяжким преступлениям, коих наш город, за всю свою многолетнюю историю, навидался предостаточно.

Неужели рацион кровососам повысили настолько, что все убийцы и разносортные предатели Короны закончились, а Гетто опустело? Как могло случиться такое, что подошла и моя очередь стать пищей?

Сам вампир стоял передо мной и явно не собирался отвечать на невысказанные вопросы. Отливающее серебром при свете Ночного Солнца, остроносое лицо, расслабленная поза — руки в карманах и проникающий в самые недра сознания взгляд. Вот и, пожалуй, все, что я успел заметить перед тем, как попал под его психическое воздействие. Плененный ментальной атакой мозг затуманился, а ноги сами сделали шаг навстречу смерти.

Он стал для меня богом. Хотелось броситься вампиру в ноги и умолять, просить, преклоняться…

Я с неимоверным усилием воли сосредоточился и разогнал пелену перед глазами. Вампир приподнял брови, явно удивленный неожиданным, но все же жалким, не имеющим особого значения, сопротивлением жертвы.

— Урод! — истошно заорал Ривз. — Кейл, ты без моего согласия принял решение скопытиться?!

Боковым зрением я заметил как слева от меня, угрожающе махая кулаками, встал Ривз. Я попытался сказать ему хоть что-то, продолжая стремительно, против своей воли, приближаться к вампиру, и не смог. Полыхающие холодным синим огнем глаза кровососа полностью подавили мою волю. Страха не было, лишь эйфория от осознания того, что именно мне выпала честь послужить своему господину в таком жизненно важном для него вопросе…

— Кейл!!! — Ривз сорвался на визг. — Что ты творишь?!

Ривз — это я, то есть, если попытаться быть предельно точным — вторая часть вашего покорного слуги. Лучшая или худшая? Боюсь, что это не известно даже мне самому. Ривз — моя болезнь, мое проклятье, плод моего воображения и наконец, просто мой постоянный собеседник. Воплотившаяся в реальность фантазия родом из трудного детства без родителей и друзей.

— Кинжал, Кейл!!! — слышный только мне выкрик Ривза заставил порабощенное сознание встрепенуться.

Я успел подойти к, самодовольно улыбающемуся, вампиру уже практически вплотную. С противным хрустом его нижняя челюсть чуть отпала вниз. Из скрывающего за собой целую насосную установку рта неожиданно приятно пахнуло. В экстазе трансформации вампир даже не заметил, как во мне что-то неуловимо изменилось.

— Ну! — обалдевший Ривз перешел на сиплый шепот. — Давай!

В левой руке я сжимал кинжал, который автоматически успел выхватить перед тем, как моя воля окончательно сломалась. Уверенный в своих силах, вампир даже не обратил внимания на смешное, с его точки зрения, оружие. Все равно эти существа бессмертны и убить их может только сама Тьма. Именно поэтому, много веков назад, Двор и согласился с особым положением вампиров, дав им право на еженедельное питание.

Мерзкие твари.

— Кейл… — обреченно выдохнул Ривз.

Он понимал что моя, а, следовательно, и его, жизнь через несколько секунд оборвется. И даже успей я вонзить кинжал в кровососа хоть десять раз подряд, это ничего не изменит. Я обречен стать растением, неполноценным калекой. Вампиры не убивают насовсем, вместе с кровью они высасывают и душу, обрекая свою жертву на не более чем просто существование. Вполне гуманно с точки зрения горожан Олеандра. К тому же, никто не станет горевать о преступниках, да и, в конце концов, ни о какой смерти и речи быть не может. Речь может быть об инвалидах, что конечно гораздо хуже смерти, но что при этом оправдывает Двор перед подданными.

Мне наконец-то удалось перехватить контроль над одеревеневшей рукой и по рукоять вогнать блеснувшую в ночи сталь прямо в грудь вампиру. Это было похоже на отчаянную попытку зайца укусить играющего с едой питона. Бессмысленную попытку, обреченную на провал…

Покончивший с трансформацией вампир с раздражением посмотрел на меня покрывшимися красными прожилками глазами.

— Сученок… — прошипел он и вдруг осекся.

Я отступил на шаг, даже не отметив, что снова могу свободно двигаться. Вампир обеими руками схватился за торчащую из груди рукоять и попытался вырвать кинжал. Он не поддался. Издав захлебывающийся вопль, мой несостоявшийся убийца упал на колени и поднял на меня лицо. Я с ужасом увидел, как его глаза с негромким чавканьем вытекли на землю.

— Так тебе! — с какой-то глупой, детской радостью выкрикнул Ривз и вампир, повалившись на каменную дорогу переулка, затих.

Я был не в силах отвести взгляд от скрючившегося под ногами тела и потому не сразу заметил две отделившиеся от стены ближайшего здания тени. Вампир был не один.

Одна из теней в одно мгновенье оказалась рядом со мной и со злобным рыком ударила по лицу. Мир вокруг качнулся, и я упал рядом с неизвестно каким образом поверженным врагом. Ударивший меня вампир вскрикнул от боли — кровососы, как и оборотни, не могут причинять вред кому бы то ни было без лицензии. К решению этого вопроса Двор когда-то подошел с редким трепетом. Затем я отключился — все еще слабому после ментального воздействия сознанию хватило и одного удара.

Я сидел на полу чистой до безобразия камеры. Несмотря на отсутствие в Олеандре тюрем это была именно камера, и что примечательно — без окон и дверей. Кубической формы клетка с ребром метров в пять, не более. Блестящее место для того чтобы сойти с ума.

— А ты считаешь, что еще не сошел с ума? — фыркнул Ривз.

— Я абсолютно здоров, — заверил я его.

— Да ну? — Ривз в притворном удивлении выпучил глаза. — Значит, раздвоение личности у нас больше не относиться к признакам шизофрении?

— Пошел ты.

С того момента как я пришел в себя не прошло и пяти минут и голова все еще гудела, что конечно же, никак не располагало к спору с самим собой. Я думал о вампирах, о том, почему они не могут напасть на людей просто так, даже имея лицензию. Почему жертва должна быть обязательно сломлена психически? Кровь станет вкусней? А что, почему бы и нет? По крайне мере, это было бы забавно.

Неожиданно кирпичики на противоположной стене завибрировали, и она сноровисто сложилась в гармошку, образовав нечто вроде двери. На такое был способен лишь Темный. И не простой Темный, а Высший. Я вскочил на ноги, а стоявший рядом Ривз восхищенно выдохнул. В камеру вошел средних лет мужчина с аккуратной прической и щегольской бородкой в форме треугольника под нижней губой. Ко мне в гости пожаловал сам Логан, человек, занимающий при Дворе пост Смотрителя.

— Головка побаливает? — спросил он с фальшивым сочувствием.

— Есть немного, — признался я.

— Тебя боялись и поэтому усыпили, — он усмехнулся. — Вот только ты совсем не страшный.

— А я думал, это меня вампир так качественно вырубил…

— Хочешь сказать, его убил не ты? — Логан прищурился.

— Вампиров вообще-то было трое, — ушел я от прямого ответа.

Логан с секунду внимательно смотрел на меня, а затем удивленно присвистнул. Я с неожиданной злостью понял, что он только что прочитал мою память. Мягко говоря, не очень-то и приятно, когда кто-то может вот так, с легкостью залезть в твою голову, словно в какой-нибудь ящик. Впрочем, способных на это — единицы. При Дворе Высших Темных — от силы десять. Если не считать Лорда, конечно, но он — отдельный случай.

— У меня к тебе всего один вопрос, — на лице Логана было настолько довольное выражение, что я поморщился. — Ты хоть знаешь, кого убил?