- В палате установлена видеокамера, - пояснил священник. - Нужно подвигать пальцем вот тут, чтобы увидеть, что происходит вокруг него.

- Это на случай, если он придет в себя? - спросила Наташа, принимая из рук Егора коммуникатор и с интересом вглядываясь в легендарное лицо, подарившее внешность самому известному роботу современности.

- Он уже никогда не придет в себя. Камера нужна, чтобы я в любой момент мог убедиться, что его тело в порядке и Глостин соблюдает свои обязательства.

Наташа вернула коммуникатор Егору, а тот отдал его Авдееву. Священник спрятал прибор в карман и продолжил рассказ.

- Когда, образно говоря, осела пыль, я попробовал связаться с Иваном. Врачи сказали, что мозг не поврежден и он может общаться через чип. Но у меня-то чип нефункционален, поэтому мне пришлось звонить ему с этого самого телефона. Было немного страшно... будто звоню на тот свет. Иван говорил с трудом. Он был в шоке. Не от того, что с ним случилось на матче, а из-за того, что он увидел за чертой, отделяющей мир живых от мира мертвых. Он рассказал мне о своей встрече с Хозяевами. Я знал о них, но мне никогда прежде не приходилось слышать такой подробный рассказ об их мире. Каким-то чудом Иван сохранил память о нем.

- И как выглядел их мир? - спросила Наташа, сгорая от любопытства.

- Он предстал ему в виде рыбацкой деревни, - сказал Авдеев смущенно, будто ожидая насмешек.

Наташа недоверчиво округлила глаза. Егор молча слушал, не сводя глаз с мертвого лица Дубины на умственном экране: по его просьбе Наташа сохранила изображение с авдеевского коммуникатора.

- Понимаю, звучит странно. Но так уж воспринимается сборочный цех человеческим сознанием. Оно пытается подобрать знакомый аналог тому, что не может понять. Деревню видел не только Иван, но и многие отморозки. Не все, правда. Сурмилову, как ты знаешь, снился большой город. Так вот, деревня... Это было маленькое поселение у самого моря. Что интересно, море и небо там зеленого цвета, а не синего, как у нас. Там Иван и встретил этих существ.

- И как прошел контакт? - спросил Егор, оторвавшись от созерцания высохшего лица старика.

- Не хочешь спросить его сам?

- А это возможно? Я бы с удовольствием.

- Ему теперь нельзя позвонить. Он нанялся работать в какую-то игру, чтобы не зависеть от денег Глостина. Звонки туда не проходят. Но можно явится собственной персоной и расспросить его. Если скажешь, что пришел от меня, он ответит на твои вопросы.

- Здесь нет игровой капсулы, - сказал Егор разочарованно.

- Она не нужна. Это новая технология, игроки попадают туда иначе. Я, признаться, не очень в этом понимаю. Но Лиза... в смысле, Лизергин, могла бы тебе помочь. У нее посреднический бизнес между реальностью и миром игры. Контрабанда цифровых товаров или что-то в этом роде. Пароли, статусы игроков, карты, оружие и наркотики, только виртуальные. Мне позвонить ей?

- Конечно! - воскликнул Егор, не обращая внимания на умоляющие взгляды Наташи.

Ему хотелось не столько услышать о Хозяевах и их странном месте обитания, хотя это тоже, сколько увидеть Дубину живьем. Пусть не совсем живьем, - виртуальную копию в игре нового поколения, - но все же говорящего своими собственным словами, а не теми, что Егор вкладывал в его андроидных двойников. Иван Дубина был его героем, - а кто откажется встретить своего кумира во плоти?

Авдеев выбрался из кресла и ушел в комнату. Егор услышал, как он щелкает диском старинного проводного телефона. После короткой паузы священник заговорил нежным голосом: "Лизонька, это я, здравствуй!.." Наташа схватила Егора за рукав и возмущенно зашептала:

- Что ты делаешь?! Ночью может начаться война, ты в розыске... неужели до игр сейчас?

Егор поцеловал ее, чтобы заставить замолчать. Ему было страшно, а она пугала его еще сильнее. Ласки показались ему хорошим средством, чтобы унять страх. Его рука скользнула под футболку с гулловским логотипом и нащупала восхитительно теплый живот. Он принялся ритмично поглаживать бархатную кожу, постепенно смещаясь вниз. Ее глаза заблестели, а дыхание участилось; критика оборвалась на полуслове - чего Егор и добивался. Он, однако, решил, что этого недостаточно, и вновь впился в ее податливые губы, как заправский вампир.

Не прошло и минуты, как они забыли, что находятся в Дубне, их ищет полиция, а в комнате рядом священник говорит по телефону. Егора затопило возбуждение, вдвойне острое от мысли, что в этот самый момент Хозяева, возможно, наблюдают за ними. Разве не они заставили его делать то, что он делает сейчас?

- Кхм, - вежливо напомнил о себе Авдеев, вновь появляясь на балконе.

Они отпрянули друг от друга, как пойманные с поличным школьники. Наташа скинула руку Егора и оправила футболку. Ее щеки горели пунцовым румянцем. Егор посмотрел на священника мутным взглядом и сглотнул подступивший к горлу комок. "Как не вовремя!" - подумал он. Они поджали ноги, чтобы священник смог пройти к своему креслу.

- Я договорился! - весело сказал Авдеев, пряча озорную усмешку в бороде. - Она сможет приехать только утром. Конечно, если завтра мы еще будем живы. Мне скоро придется уехать, но вы и без меня справитесь.

- Лизергин знает о Хозяевах? - спросила Наташа отрешенным голосом.

- Боже упаси, я не хочу превращать ее жизнь в ад!.. - испуганно воскликнул священник; взглянув на Наташу, он осекся и беспомощно пролепетал:

- Что я наделал? Зачем я вам только рассказал?!

Егор принялся утешать Авдеева, уверяя его, что, узнав о Хозяевах, совершенно не расстроился и ни капельки не испугался. Это была своего рода игра. Егор знал, что священник, будучи ENFP, мгновенно разгадал его ложь, но сделал вид, будто верит. Поздно сожалеть, подумал Егор. Знание необратимо. С опасным знанием следует учиться жить, как с неизлечимой болезнью. И молиться Шиве, чтобы болезнь не оказалась смертельной.

- Вы знали о Хозяевах, когда с Иваном случилось несчастье, - напомнил Егор. - Откуда?

Вопрос застал Авдеева врасплох. Он молча теребил бороду. Казалось, он не хотел врать, но что-то мешало ему сказать правду. Наконец, когда Егор успел пожалеть о своем любопытстве, священник откашлялся и неуверенно заговорил:

- Прости меня! Все эти годы я лгал тебе и другим прихожанам. Я лгал всем, включая самых близких мне людей. Господи, как трудно это говорить...

Он умоляюще посмотрел на Егора с Наташей, словно надеясь на прощение. Они молчали, не зная, как реагировать на очередную тайну священника.

- Я не тот, кем вы меня считаете... И я не священник. Мне пришлось купить фальшивую биографию, чтобы спастись.

Они слушали его, раскрыв рты. Священник продолжил говорить; его голос вновь стал отстраненно-равнодушным, похожим на мертвые голоса роботов прошлого.

- Мое настоящее имя Виктор Репес. Уже не помню, когда произносил его последний раз... До того, как стать священником... - нет, выдать себя за священника, - я был региональным директором Гулла в России.

Егор мысленно присвистнул. Это примерно соответствовало должности министра российского правительства.

- Я служил Гуллу долгих шестнадцать лет... - продолжал лже-священник. - Служил бы и дальше, но в последний год я узнал кое-что, что заставило меня бежать оттуда сломя голову.

- Нина говорила, вы потеряли работу, потому что сломался ваш чип, - заметил все еще не оправившийся от изумления Егор.

- Он не сломался. Я сам вывел его из строя.

Над балконом вновь повисла тягостная тишина. Сломать свой чип - это звучало ужасно. Егору даже не хотелось спрашивать, в чем заключалась изуверская процедура. Значит, Авдеев - или, как он сказал, Репес? - не инвалид? И все, что Егор знал о священнике - ложь? Он почувствовал легкое головокружение.

- Шива всемогущий, но зачем?!

- Мне нужно было исчезнуть. И я ошибочно полагал, что чип управляет моими мыслями и поступками.

- А Люба с Ниной знают?

- Нет. Они уверены, что я прячусь от преследований за соционику. Но не это самое страшное. Хуже всего, что...