Идя сквозь квартал, вновь и вновь ловя на себе мужские взгляды, Ариадна все чаще задумывалась: что если они на самом деле не считают ее привлекательной, а просто изучают с любопытством, словно диковинное животное?

Настроение в тот день было ни к черту, и утренней прогулкой насладиться не удалось. Она даже не стала останавливаться у любимой хлебной лавки, чтобы купить свежих булочек для школьного перекуса. А любопытных прохожих одарила такими взглядами, что те разом передумали любоваться на нее. С транспортером, правда, повезло – не пришлось ждать на станции, и от этого немного полегчало. Обойдется хотя бы без опозданий в школу… возможно.

Всю дорогу она смотрела в окно, ни о чем не думая, а когда вышла – увидела сияющую Лиску и против воли улыбнулась. В отличие от Марии, та нерегулярно появлялась в школе – сказывались заботы о ребенке, да и, по правде, эсте эс-Хэште уже не особо нужны были эти занятия. Муж нанял ей лучших учителей, стараниями которых Лиска далеко обогнала и Ариадну, и Марию почти по всем видам наук, предложенных в программе для землян.

Даже в телепатии соотечественница пока превосходила Ариадну, и это немного «царапало» – ведь у Лиски потенциал изначально был ниже, а Ариадна тоже старалась изо всех сил. Вот только где ее учителю до Тхорна эс-Зарки, который занимался с Лиской в прошлом году!

Она бы тоже не отказалась позаниматься с этим красавчиком, и не только телепатией. На ее долю выпало лишь пару раз взглянуть на него на «Черной звезде», пока они летели с Земли. Но завидовать не стоило ни в коем случае. Ариадна привычно одернула себя: нельзя допускать ни единой негативной эмоции по направлению к двум соотечественницам – не теперь, когда в клуб землян на Горре входило всего три взрослых женщины, включая ее саму.

– У меня сногсшибательные новости, – объявила Лиска, едва дождавшись, пока она выйдет из транспортера. – Мы едем на ежегодный турнир!

Расцеловавшись с ней в обе щеки, Ариадна осторожно уточнила:

– Мы – это кто?

О турнире она слышала. Одно из главных развлечений Горры, помешанной на боевых искусствах. Поразительно, но на этой мирной планете, уже много сотен лет не знавшей войн, а также серьезных преступлений, показательные драки пользовались гораздо большей популярностью, чем на Земле. По уровню ажиотажа ежегодный турнир между лучшими бойцами под эгидой Службы охраны Сезариата можно было сравнить только с чемпионатом мира по футболу на Земле.

– Мы – это мы! – завопила Лиска, приходя в еще большее возбуждение, схватив ее за руки. – Это ты, я, Мария! Тхорн будет участвовать! Он сказал, что у меня будет столько приглашений, сколько я захочу! Хочешь, я и опекунам твоим тоже сделаю? Хочешь?

– Хочу, – широко улыбаясь, ответила Ариадна. – Спасибо тебе. И передай Тхорну тоже большое спасибо.

– Конечно, передам, – возбужденно пообещала Лиска, но тут ее взгляд остановился на волосах Ариадны:

– А что случилось с твоими косами?

– Достали они меня, – вздохнула она и рассказала об утренних мучениях.

– Давно бы сказала. Я могу тебе заплетать их, – предложила Лиска, и, не слушая никаких возражений, усадила ее на скамью, прямо на транспортерной станции, тут же принимаясь за дело.

– Мы опоздаем, – попыталась снова поспорить Ариадна, внутренне уже подготовившая себя к акции молчаливого протеста в школе.

– Все равно ждать Марию, – отрезала Лиска. – Я хочу сообщить ей новости перед уроками. Она будет в восторге!

– Еще бы, – улыбнулась Ариадна.

Она действительно отчаянно нуждалась в нескольких часах сна. Впервые за несколько дней руки не болели, благодаря обезболивающей мази. Доктор отругал ее за позднее обращение и выдал официальную справку, позволяющую не работать три дня. Микея и рассчитывать не могла на такое счастье, хотя ее и тревожило, что она не получила до сих пор ни одного сообщения от Дивии.

Страшно было, что та придумала какую-то каверзу в отместку за утреннее. Впрочем, вряд ли: Дивия же не знала, что это она так подставила ее, размышляла Микея. С виду Цесин просто случайно вернулся и выказал недовольство вроде как им обеим. Какой же он все-таки милый… в доброту этого человека просто невозможно было поверить – удивительно, почему же его все-таки так боятся студенты?

С этими мыслями Микея заснула в гостиной, чтобы проснуться от тихого звука открывающейся двери. Как ни старался Цесин не шуметь, она мгновенно подняла голову и села на диване, держа плед у груди и позевывая.

– Как ты? – негромко спросил он, опускаясь напротив нее.

– Лучше, – улыбаясь, ответила она. – Спасибо, что разрешил поспать здесь.

– Я был только рад. Готова перекусить? Я зверски голоден.

– Еще бы, – снова улыбнулась она. – Я уж вообще не помню, когда ела последний раз.

Цесин с досадой цокнул языком:

– Я должен был предложить тебе еще утром.

– Не переживай об этом, – быстро сказала она, смущенно поправляя одежду и приглаживая растрепанные волосы. – Я выгляжу ужасно, да?

– Ты выглядишь выспавшейся. И мне это нравится, – сказал он и поднялся, чтобы заказать еду.

– Знаешь, когда я впервые попала в твою квартиру, думала, здесь живет какой-нибудь советник, – призналась она, наслаждаясь обедом с Цесином.

– Здесь живут парочка по соседству, – кивнул он. – Я купил эту квартиру на премию от правительства, когда получил «профессора».

– Твои исследования просто невероятные. Я тогда все взахлеб читала, без разбору, когда они вышли, – призналась Микея, ожидая, что ему это будет приятно, но внезапно лицо Цесина превратилось в застывшую маску, а губы искривились насмешливой улыбкой:

– Знаешь, чего я очень не люблю, Микея?

– Чего? – спросила она, не донеся ложку до рта. Ее лицо вытянулось. От его тона повеяло холодом, который не был оправдан, чем бы то ни было. Что она такого сказала?

– Я не люблю, когда врут, пользуясь тем, что эмоции заблокированы. Даже если врут для того, чтобы сделать собеседнику приятно, – резко бросил Цесин – в его глазах плескался искренний гнев.

– Это нелепо, – вырвалось у нее со смешком, и она решительно положила ложку, глядя ему в лицо, – с чего, скажи на милость, ты решил, что я лгу?

– Мои исследования вышли двенадцать лет назад. Тебе было тринадцать.

Он сверлил ее обвиняющим взглядом, который, возможно, и напугал бы ее, если бы она лгала, как он думал, вот только Микея не лгала.

– И что? – спокойно спросила она, наклонив голову.

Цесин снова сузил глаза и осекся. В его взгляде мелькнуло сомнение.

– Валяй, проверь. Я не могу снять блоки, но ты можешь просканировать, и тогда узнаешь наверняка. Я разрешаю, – с легким вызовом предложила она.

Ее собеседник изменился в лице, а потом на нем отразилось чувство вины. Наконец, Цесин опустил глаза:

– Прости меня. Я не должен был обвинять тебя во лжи. Просто…

– Просто ты не привык общаться с девушками, которым ты действительно интересен, – наугад выпалила она и попала. На его скулах резко обозначились желваки, и он отложил ложку, не доедая супа.

– Красивых девушек вроде тебя обычно мало интересуют мои исследования, – ровным голосом сказал Цесин, глядя в сторону, а потом внезапно глянул в глаза. – Ты и правда читала все?

– Все, что смогла найти. Ты был одним из моих любимых авторов. Возможно, благодаря тебе я решила стать переводчиком, – подтвердила Микея. За столом воцарилось молчание, и она решила доесть суп, поскольку все еще была голодна. Цесин последовал ее примеру, а потом тихо сказал:

– Мне никто никогда не говорил настолько приятных вещей.

Микея пожала плечами:

– Это правда, Цесин.

– А какие языки ты знаешь?

– Октианский. И шаггитеррианский – три наречия. Сейчас пытаюсь разобраться в четвертом. То есть пыталась…

Она опустила голову, и Цесин протянул руку, заправляя ей волосы за ухо. Этот интимный жест заставил ее вздрогнуть, и он моментально убрал руку: