— Кто?

— Не важно. Если ты поел — давай промоем раны. Я вытряхну шкуры и ложись.

После всех процедур юноша устроился на лежанке и незаметно задремал. А потом и просто заснул. Проснулся в полной темноте. И обругал себя. Вот, теперь опять до утра валяйся, делать нечего, скучища... Вот чего его спать днём потянуло? Оправдание в том, что и днём-то делать было нечего — даже не мелькнуло. Он полежал ещё немного в надежде, что сможет уснуть — но тщетно. Сна не было ни в одном глазу. Он поворочался... Нет, ну, что за невезуха. Правда... Он тут рядом с девочкой. Один. В темноте. Никого нет. Она сама сказала, что тут нет других людей. Но как сказать ей? А вдруг она не захочет? Попросить воды, потом взять за руку... Тьфу. А если вырвет? И гордо уйдёт? Нет, так не годится. А что делать? До Лэри стало доходить, что все те обряды ухаживания, которые он считал глупыми и детскими — оказывается, имели очень глубокий смысл. Позволяя сделать намёк и получить отказ до того, как этот отказ будет слишком весомым. Вот сейчас поднести бы ей ленту или цветов букет... А она бы так взяла бы, зарылась в них носиком... И локти почти не скрывают груди, только начавшие набухать. Лэри обнаружил, что воображение разыгралось. Он слишком хорошо помнил её тело. И слишком хотел его.

— Ветика! — хрипло позвал он в темноту. И тут же раздался ответ:

— Что тебе?

— Иди ко мне?

Сердце гулко бухало в ушах, в абсолютной темноте, пока он услышал:

— Зачем?

— Я не хочу спать. А одному скучно.

— И ты опять хочешь, как тогда? — спросила она слегка капризным голосом. Но Лэри ответил счастливо, как будто услышал самую лучшую в мире вещь:

— Ага!

И случилось чудо. В пещере зашуршало... А потом она легла рядом. Разумеется, абсолютно голая.

Дрожащими от счастья пальцами Лэри коснулся её кожи... Притянул к себе. Обнял. Она не мешала, никак не отзываясь на его прикосновения, но и не протестуя. А Лэри плюнул на всё: на собственные раны, на привычное стеснение... Он столько времени мечтал об этом! Обнимать и целовать её губы, её маленькие твёрдые соски, прижимать к себе это худое тело... Он ласкал своё самое дорогое сокровище и шептал ей в ухо о том, как он мечтал об этом! Влезть на неё он не решился, но и лёжа на боку всё прекрасно получилось. На этот раз он не спешил, позволяя себе почувствовать глубины её тела и ей — свою силу и страсть. А потом её дыхание изменилось. Лэри внутренне обмер от восторга, когда услышал эту неровность, иногда переходящую в лёгкие всхрипы. А потом... она ответила! Провела ладонью по его бедру. И даже внутри у неё что-то сжалось... Тут он не выдержал и кончил.

Некоторое время они лежали, поглаживая друг-друга.

— Ты знаешь, — вдруг сказала Ветика. — Я, кажется, понимаю. Это и впрямь может быть приятно. Не так волшебно, как рассказывают...

— Так и я не умею, — Лэри не стал хвастаться своим опытом и изысканиями с другими женщинами.

— А что тут уметь.... суй да дёргайся.

— Говорят, надо уметь. Впрочем, ты же ведьма!

— И что?

— Может, у ведьм это как-то иначе происходит?

— Ага, метлой!

Они засмеялись.

— А ты умеешь на метле летать?

— Неа. А почему именно на метле?

— Не знаю. Но ведьмы всегда летают на метле.

— Зачем?

— Я думал, ты знаешь.

— Я знаю! — заговорщицки сказала она, повернувшись на спину и положив ладошку ему на грудь. — Они подметают небо!

Лэри несколько секунд лежал ошарашенный этой идеей. Потом продолжил:

— Точно! Поэтому утром небо такое чистое! Потому что ведьмы косяками расчищают утренний туман.

— Ага. Они сметают его в одну большую тучу, толкают её туда, где слишком много грязи, протыкают своими мётлами и идёт дождь.

— А они летят себе домой...

— И делают с мётлами вот это!

Когда они отсмеялись, Ветика удивлённо спросила.

— Ты что? Хочешь ещё?

— Ага...

— А тебе плохо не будет?

— Не знаю. Но если ты не дашь — точно будет плохо. Я так тебя хочу!

— Да на... — она повернулась к нему спиной и выгнулась. — Мне не жалко.

— Странно... — пыхтя высказался Лэри. — А почему другие девушки такие недотроги?

— Не знаю. Может, вы их обижаете?

— Вот я тебя обижаю?

— Меня тяжело обидеть, — весело отозвалась она. — А будешь обижать — в лоб получишь!

Потом они опять лежали, обнявшись.

— Фу, мокро! — сказала она.

— Придётся терпеть. Хотя... Ты же ведьма! Сделай, чтобы было сухо!

— Сгоришь. Ладно, потерпим.

— Ветика!

— А?

— А... А покажи дракона?

— Зачем? — голос сразу стал другим. Каким-то жёстким.

— Ну... Я их никогда не видел рядом.

— Ну, и не надо. Дольше жить будешь.

Лэри заткнулся. Помолчали.

— Может, я тебе мешаю? Мне уйти?

Он молча сгрёб её здоровой рукой поближе к себе и зарылся в копну волос, нащупав там ухо. А через некоторое время уснул. Ветика подождала, пока дыхание стало спокойным и ровным, осторожно выбралась и вышла из пещеры. Любому постороннему было бы удивительно, что прямо перед выходом растёт куст с длинными гибкими ветвями. Но девочка остановилась рядом с ним.

— Ты был прав, — грустно сообщила она. — И что теперь с этим делать?

— А что ты хочешь с этим сделать, Хозяйка?

— Я вообще не знаю, что с этим делают. Может, и правда, сказать ему всё? Так нечестно получится.

— Почему же?

— Он, наверное, уже мысленно видит меня своей женой и матерью своим детям. А тут я вдруг скажу ему, что мечтания его пусты.

— Ты боишься его обидеть этим?

Девочка кивнула.

— Хозяйка, тогда я предположу, что и ты заболела той же болезнью? Он что, дорог тебе?

— Нет, что ты! — излишне рьяно замотала головой девочка. — Нет, но... Но он не заслужил подобного.

— Он тебе что-то предлагал?

— Откуда я знаю? Может, и предлагал, да я не поняла? У них такие сложные отношения во всём, что касается простого спаривания...

— Тогда спроси его сама. Я тоже их повадки знаю не очень, но даже если ты его обидишь — лучше сделать это сейчас. А не потом.

— Почему?

— Сейчас он только мечтает о своём гнезде и разочарование будет мелким. А если он уверится в нём — то вот тогда будет действительно больно.

— Я подумаю, — ответила девочка поджав губы. — Иди.

И теперь никакие лишние кусты не загораживали выход из пещеры. Зато на поляну, залитую звёздным светом, выскользнула тень. Сливаясь с темнотой, она пересекла открытое пространство... Девочка проводила её взглядом, но ничего не сделала. Тень замерла, как бы в раздумьях.

— Но-но! — негромко сказала Ветикалинаринонна.

И скрылась в пещере. А тень скользнула к деревьям.

Наутро Лэри, кусая губы и отводя взгляд, решительно заявил:

— Мне надо возвращаться.

— Куда? — Ветика слегка приподняла бровь.

— Обратно. Я же воин. Я солдат. А там... Там идёт битва. Война.

— Ты ещё не полностью выздоровел.

— Ну... Да. Но мне надо...

— Зачем?

Она спросила спокойно, но Лэри услышал. И решительно, словно бросаясь в холодную воду, выплеснул:

— Я боюсь к тебе привыкнуть. Мне здесь... Слишком хорошо. А я... Я же знаю, что я тебе не пара.

— Это почему?

— Ну... Ты — могущественная колдунья. А кто я? Да и не в этом дело. Но ты меня не любишь.

— А ты меня?

— И я. Пока — нет. Но... Но боюсь. А тогда это будет больно. И тебе, и мне.

Рыжая девочка с чуть набухающими грудками упёрла ладони в бока, как будто для того, чтобы её было лучше видно. И разглядывала парня так, будто видела в первый раз. Тот смущался, ковырял большим пальцем ноги камушки на полу пещеры, но молчал.

— Так... Ладно. Хорошо. Я поняла.

Она повернулась и полезла куда-то в угол. Достала моток тряпок.

— На. Одевайся!

Лэри закусил губу и решительно размотал тряпки. Это была одежда того... Второго. Не по размеру, но кое-как натянул.