Прожив множество жизней со множеством жен, познав через них добро и зло, то есть обретя высшее сознание, и выполнив тем самым свою задачу, муж возвращается в исходную точку, завершая большой цикл и восстанавливая свое ранее утраченное единство с Отцом.

Отмечаем несомненное качественное различие путей нисхождения и восхождения мужа при движении в большом цикле, ибо нисходящий путь, когда муж по преимуществу познает зло, не требует никаких усилий от субъекта совершенствования, но обратный путь не только труден, но и вообще невозможен без спасительного средства, коим является институт посвящений, получаемых от Бога. Таковых спасительных посвящений семь, и ни в коей мере не надо думать, что все спасение может быть достигнуто за один лишь шаг.

Важнейшим фактом в понимании роли большого цикла является его неизбежность для того, кто хочет в итоге спастись, ибо, если кто хочет взойти, то не означает ли это, что он должен и низойти прежде (Еф 4:9). Тот, кто хотел бы стать наследником Отца, не имеет другого пути, кроме потери сего единства, и лишь утратив его, отправившись в путь блудного сына, можно впоследствии обрести богоподобное совершенство. Иными словами, для Отца ценность представляет лишь та овца, которая была прежде потеряна (Лк 15:4) — «так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся [прошедшем нисходящий путь], нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии.» (Лк 15:7). Однако нам нет надобности агитировать за следование таким путем, ибо все живущие в мире и без того находятся уже в положении блудного сына. Все сие касается только внутреннего человека, личности же только в некоторых частных случаях, и посему не может быть предметом утешения обольщающихся грешников.

Шестой вывод касается проблемы отвержения химеры о так называемой свободе воли, свободе выбора и вообще свободе. Надо отдать себе отчет, что сия пресловутая «свобода» является лишь иллюзией, ибо «Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом.» (Прит 19.21). «Не в воле человека путь его,.. не во власти идущего давать направление стопам своим.» (Иер 10:23); «Человек ничего не может принимать на себя, если не будет дано ему с неба.» (Ин 3:27).

В начале большого цикла человек отдан Богом для познания зла во власть мира, власть диавола. Кто из читателей рискнет заявить, что это не его обличает Иисус: «Почему вы не понимаете речи Моей? Потому что не можете слышать слова Моего. Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего.» (Ин 8:43,44) ? И пока человек не познает зло, к нему не придет от Отца осознание необходимости обращения от зла к добру, от тьмы к свету, от Велиара ко Христу: «Никто не может придти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего.» (Ин 6:65).

Перефразировав известную формулу Иисуса (Ин 8:32), скажем так: Ни один человек, не ставший свободным через познание истины, не обладает вообще никакой свободой, но является рабом. Однако даже тот, кто осознал свое рабство, должен избавляться от него через познание истины. Бога, ибо все попытки поиска внешней свободы, попытки сломать стены своей камеры, ведут только в соседнюю камеру той же тюрьмы.

Взгляду на предопределенность, изложенному в нашей книге противопоставляются две крайности, коих следует избегать. Первая состоит в концепции «закона кармы», о котором можно говорить лишь в предположении наличия у творца кармы почти абсолютной свободы. Кроме того, учения, имеющие в основе кармические концепции, призывают к недеянию, бездействию, ибо само слово «карма» на санскрите означает действие.

Тут видно еще одно свидетельство закона, согласно коему крайние уклонения от истины ведут к одним заблуждениям, ибо противоположностью карме с позиции свободы воли является фатализм, от опасности впадения в который следует предостеречь читателя в не меньшей степени. Обе крайности ведут к бездействию, с которым наш вывод не имеет ничего общего, ибо Иисус призывает к действию, говоря: «жатвы много, а делателей мало» (Мф9:37). Тому же, кто прочтя нашу работу, поймет положение о предопределенности всего как повеление или разрешение пребывать в бездеятельном ожидании нисхождения на него благодати Духа Святаго, посоветуем употребить сие бездеятельное ожидание на обдумывание слов Апостола Павла: «Молим Бога, чтобы вы не делали никакого зла, не для того, чтобы нам показаться, чем должны быть; но чтобы вы делали добро, хотя бы мы казались и не тем, чем должны быть. Ибо мы не сильны против истины, но сильны за истину.» (2 Кор 13:7,8).

Здесь надо отметить, что тот, кто знает свое предопределение, никогда не станет фаталистом: «Мудрость разумного — знание пути своего.» (Прит 14:8), — к фатализму может быть склонен только тот, кто пути своего не знает, а раз не знает, то и не имеет права самого себя предопределять к фатализму.

Что же касается осуждения «закона кармы», то нет большей глупости, чем делать это на основании иных источников, чем индуистские и буддистские писания, и то, что мы позволили себе в части такого рода критики обращено лишь к тому, кто хотел бы быть одновременно и буддистом, и христианином.

Седьмой вывод есть необходимость осознания греховности мира: «весь мир лежит во зле» (1 Ин 5:19); «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей.» (1 Ин 2:15); «Дружба с миром, есть вражда против Бога. Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу.» (Иак 4:4). Нельзя служить и Тому, Кто в нас, и тому, кто в мире: «Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую.» (1 Кор 10:21); «Какое согласие между Христом и Велиаром?» (2 Кор 6:15); «никто не может служить двум господам.» (Мф 6:24). «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф 16:26). Сей вывод есть осознание необходимости уйти от этого мира, отвратиться от сотворенных человеком и поселенных им в мире ложных богов: «Какая совместность храма Божия с идолами?» (2Кор 6:16), осознание необходимости обращения от века сего, к веку грядущему, от Ваала к Господу, Сущему внутри человека. При этом понятно, что под уходом от мира нельзя понимать переселение в монастырь, в пустынь или на необитаемый остров. Конечно, кажется, что в таких местах легче обрести покой, но на самом деле внутренний мир можно сохранять и во внешней суете.

Попутно отметим, что жены, во все времена живущие в мире и не совершившие подобного обращения, но, совсем наоборот, углубившиеся в мир, повернувшиеся лицом к миру, и спиной к мужу, суть блудницы, прелюбодеицы, оставившие своих мужей — внутренних человеков в стремлении познать, соединиться, совокупиться, с вымышленными ими же самими идолами — ложными богами. И совсем не случайно вопрос Иакова: «Не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога?» (Иак 4:4), — начат обращением: «Прелюбодеи и прелюбодеицы!» Эти рассуждения по сути возвращают нас к выводу, сделанному вторым, который теперь может быть переформулирован так: никакие физические объекты, будь то иконы, кресты, «святые мощи», реликвии или строения, а в равной мере «святые» места, какими бы церковными иерархами и даже «наместниками Божиими» они ни были освящены, не только не могут быть посредниками в общении с Богом, но являются обольстительными посредниками ложных богов — бесов.

Вывод о необходимости отвержения мира ради обращения к Богу блестяще сформулирован пророком Варухом, в особенности для тех, кто разумеет язык притчей: «Я снял с себя одежду мира и оделся вретищем моления моего; буду взывать к Вечному во дни мои. Дерзайте, дети, взывайте к Богу, и Он избавит вас от насилия от руки врагов... Какова была решимость ваша, чтоб удалиться от Бога, увеличьте ее в десять раз, чтоб обратиться и искать Его.» (Вар 4:20,21,28).

Итак, жена должна искать соединения со своим истинным мужем, дабы стать единой с ним не по плоти лишь, но в духе. Сие совершает жена, действуя в глубочайшем смирении с великим дерзновением. Зато наградой ей является то, что, силою беря Царствие Божие, употребляя усилие (Мф 11:12), дабы войти в чертог брачный, жена совершает чудо спасения мужа (Иер 31:22): «Счастлив муж доброй жены, и число дней его — сугубое. Если есть на языке ее приветливость и кротость, то муж ее выходит из рядов сынов человеческих.» (Сир 26:1; 36:25). Ибо Человек, будучи сотворен мужем и женой, не может вернуться к Богу иначе, как вместе с женою.