Кто в Тильзите решил участь Финляндии? Ужели Наполеон первый сделал предложение императору Александру прибрести необходимую для России область? Наполеон ненавидел короля Густава-Адольфа IV, но едва ли он мог сделать предложение к усилению России. Мнения европейских политиков на этот счет различны. Как бы то ни было, но в Тильзите решено, что Финляндия должна принадлежать России.
Началось, как водится, бумажною, перестрелкою, дипломатическими нотами: но шведский король никак не хотел верить, что Россия начнет войну, и не делал никаких приготовлений к защите Финляндии. С нашей стороны не было также больших усилий. Когда шведский король не только не соглашался на союз с Россиею и Данией, но даже перестал отвечать на ноты русского двора, император Александр повелел трем дивизиям: 5-й, генерала Тучкова 1-го, 17-й, графа Каменского[103], и 21-й, князя Багратиона, выступить из Эстляндской и Витебской губерний к границе Финляндской. Всего в трех дивизиях было до 24 000 человек с нестроевыми. Всей кавалерии было: Гродненский гусарский (ныне Клястицкий) полк, Финляндский драгунский, Лейб-казачий (состоявший тогда из двух эскадронов) и Казачий Лощилина.
Пехотные полки были совершенно расстроены, после последней Прусской кампании (1806 и 1807 годов) и, кроме того, лишились множества людей от болезней (злокачественных горячек), свирепствовавших в Литве. Не успели обмундировать войско, ни снабдить амуницией и обозами. Войска двинулись с зимних квартир в половине декабря, шли поспешно, и в последних числах января уже были в старой Финляндии, в окрестностях Вильманстранда, Нейшлота и Фридрихсгама. Через Петербург полки проходили ночью, чтоб жители столицы не видели расстройства войска. Вслед за полками посылали из Петербурга амуницию, обмундировку и обувь. В старой Финляндии полки преобразовали из трехбатальонных в двухбатальонные, оставляя кадры третьего батальона для укомплектования рекрутами.
Все это делалось так поспешно, что к концу января войско было одето, обуто, хорошо вооружено, полки преобразованы и готовы вступить в сражение. Правда, в полках было много рекрутов, но основание полков было твердое и состояло из старых суворовских солдат и храбрецов, приобретших опытность и привыкших к войне в борьбе с непобедимыми легионами Наполеона в 1805, 1806 и 1807 годах. Важно было то, что все офицеры, исключением весьма малого числа, были уже знакомы с пороховым дымом, и знали, что значит война и битвы. Словом, войско было превосходное.
Надлежало назначить главнокомандующего. Граф Буксгевден почитал себя обиженным, что главное начальство над армией после удаления фельдмаршала Каменского (в 1806 году) утверждено было за Беннигсеном, младшим по производству в чин и, так сказать, присвоившим себе высшую власть в армии. Граф Буксгевден был тогда военным губернатором остзейских губерний и жил в Риге. Его потребовали в Петербург и назначили корпусным командиром над тремя дивизиями, расположенными в старой Финляндии, с полной властью главнокомандующего, по особой инструкции, потому что тогда власть главнокомандующего еще не была определена положительным законом. Дежурным генералом назначен был Коновницын, генерал-квартирмейстером Берг, а инженер-генерал граф Петр Корни-лиевич Сухтелен был определен при главнокомандующем в роде помощника или советника без определенного звания.
Граф Буксгевден с отличием участвовал в последней войне России со Швецией, при императрице Екатерине, и хотя впервые был назначен главнокомандующим, но присутствие в войске графа Сухтелена, известного своими глубокими стратегическими познаниями, высоким умом и твердым, а притом спокойным характером и необыкновенным добродушием, заставляло надеяться, что недостающее главнокомандующему пополнится качествами его помощника. Впрочем, храбрость и распорядительность графа Буксгевдена, как корпусного начальника, не подлежали никакому сомнению, и выбор его в главнокомандующие не мог стяжать никакой критики. Это был один из отличенных Суворовым генералов, которому и по заслугам, и по старшинству, и по летам надлежало наконец командовать отдельно.
Стоит взглянуть на карту Финляндии, чтобы удостовериться в трудности воевать в этой стране. Только берег Ботнического залива, от Аландских островов до Улеаборга, покрыт небольшими равнинами и лугами, и имеет хотя немноголюдные, но порядочные города. Если же провести прямую черту от Або до Улеаборга, то вся Финляндия, на восток за этой чертой, состоит из бесчисленного множества озер и скал, в некоторых местах довольно высоких, как будто взгроможденных одна на другую и везде почти непроходимых. Небольшие долины, между скалами, завалены булыжником и обломками гранитлых скал, и пересекаемы быстрыми ручьями, а иногда и речками, соединяющими между собою озера. Некоторые долины заросли непроходимыми лесами. Во всей Финляндии в то время была только одна деревня, построенная таким образом, как строятся деревни в России и в остальной Европе. Это деревня Лиминго, между Брагештатом и Улеаборгом, состоящая из нескольких десятков домов, выстроенных в линию поберегу реки, впадающей в Ботнический залив. Все поселяне Финляндии живут в разбросанных по долинам домах, в местах, удобных для земледелия и скотоводства. Место сборищ народных было обыкновенно при кирках, возле которых находится всегда несколько строений, дома пастора и кистера, шинок и несколько домов, в которых помещались ремесленники. Господские и казенные офицерские мызы (бостели) стоят уединенно, в лучших местах. Везде дико и уныло. – На севере и северо-востоке есть огромные расстояния, заросшие лесами и затопленные болотами, непроходимые летом даже для туземцев. Вообще в летнее время нет возможности многочисленному войску действовать внутри страны; но зимой глубокие снега покрывают все неровности земли, и превращают замерзшие реки и озера в обширные и гладкие долины. Тогда открываются новые пути для сообщений по всей стране, и производится вся внутренняя торговля.
Шведских и финских войск было тогда в Финляндии до 15 000 человек и до 4000 милиции (vargering)[104], и при всем войске было только 800 конников. – 7000 человек находились в крепости Свеаборге, до 700 человек в Свартгольме, следовательно, для защиты края оставалось только 11 300 человек. – Шведским войском в Финляндии начальствовал генерал Клеркер, который, не имея предписаний от своего правительства, не мог делать никаких приготовлений к войне, и войско было расположено на зимних квартирах на огромном пространстве. – Получив известие от шведского посла в Петербурге, что русские намереваются вступить в Финляндию, генерал Клеркер собрал до 5000 человек в Тавастгузе, усилил пограничные посты и велел всем войскам собираться на назначенных пунктах, запасаясь в то же время провиантом и фуражом. Но ни в Швеции, ни в Финляндии все еще не хотели верить, что русские начнут войну в это суровое время года, как вдруг 8-го февраля (1808 года) русские вступили на тот самый мост, на Кюмени, за который возник спор между двумя державами за пять лет перед тем.
Первый из русских, заплативший жизнью своего за приобретение для России Финляндии, был Финляндского драгунского полка капитан Родзянко, бросившийся на мост под неприятельскими выстрелами. С ним пало несколько драгун – и этим открылась война.
Еще не было Манифеста о войне, и главнокомандующий приглашал прокламациями шведское и финское войска не сопротивляться, а жителей оставаться спокойными в своих домах, утверждая, что русские вошли в Финляндию для ее защиты и спокойствия, обещая притом платить наличными деньгами за все припасы для войска, соблюдать строгую дисциплину и уважать местные законы, учреждения и веру. Под рукою велено было разглашать, что русские войска вступили в Финляндию единственно для занятия берегов, чтобы воспрепятствовать высадке англичан. Но ни прокламации наши, ни слухи не склонили шведов и финнов на нашу сторону, и русское войско шло вперед, выгоняя неприятельские отряды из занимаемых ими постов. Главнокомандующий с главными силами, дивизией графа Каменского и отрядами других дивизий, пошел от Аборфорса прямо на Гельсингфорс, чтобы, заняв его, отрезать Свеаборг. Князь Багратион с отрядом до 5000 человек пошел внутрь края, на Тавастгуз, а Тучков с 3000 человек в самую восточную часть Финляндии, провинцию Саволакс, для занятия Куошио и Индесальми. Между тем к шведскому войску прибыл из Стокгольма генерал граф Клингспор, и принял над ним главное начальство. Клингспор, сосредоточивая свои силы, быстро отступал к северу, приближаясь к морю. Его сильно преследовал из внутренности края, от Тавастгуза, князь Багратион, а потом по морскому берегу генерал Тучков I в соединении с генералом Раевским. Князю Багратиону предписано было остановиться, чтобы занять огромное пространство края от Або до Вазы и внутрь края до Тавастгуза, а Тучков с Раевским шли за Клингспором, которого знаменитый Кульнев, будучи тогда полковником Гродненского гусарского полка и командующим авангардом, преследовал неутомимо, не давая покоя и отдыха.
