Между деревней Метенен и мызой Олькар находится озеро Уйтонское, или, лучше сказать, большой разлив реки, выходящей из Пее-ярви. На реке при самом разливе лежит длинный мост, называемый Уйтонским. Здесь также заранее приготовлены были шанцы и батареи для шведов по ту сторону реки. Наши встречены были картечными и ружейными выстрелами. Шведы приготовились к сильной обороне. Тот же самый, 24-й Егерский полк и те же две роты Севского полка, которые взяли приступом позицию, бросаются стремглав с примкнутыми штыками на Уйтонс-кий мост, летят прямо на шанцы, и рукопашным боем оканчивают сражение. Мужество шведов поколебалось: они обратились в бегство и рассыпались. Ночь и усталость наших войск спасли их от совершенного истребления. Полковник Властов приказал авангарду нашему остановиться на мызе Олькар, а сам с главным отрядом расположился в деревне Метенен. Войско требовало отдохновения. Русские сражались беспрерывно в продолжение 16-ти часов; они должны были брать с боем каждый шаг на расстоянии 18-ти верст и вытеснять неприятеля из пяти укрепленных позиций, в которых он останавливался, защищаясь с необыкновенным упорством. Блистательная победа увенчала неимоверные труды и усилия наших. Беспорядок водворился в шведском отряде: солдаты разбрелись по лесам, и полковник Фияндт, отступив к Линдулаксу, едва мог собрать третью часть своего отряда[127].
Сражение при Карстуле названо было офицерским делом. Необыкновенное соревнование одушевляло всех офицеров отряда полковника Властова. Они наперерыв друг перед другом бросались в величайшие опасности, и собою подавали пример подчиненным. Император Александр щедро наградил офицеров этого отряда.
На левом фланге графа Каменского дела приняли весьма неблагоприятный оборот. Полковник Эриксон, вытеснив шведский авангард из Алаво и соединившись с полковником Сабанеевым, вознамерился держаться в этом месте до дальнейших последствий. Но шведы воспользовались отдалением Эриксона от главного корпуса и слабостью его отряда, и генерал Адлеркрейц ударил на него с превышающими силами 5-го августа, в час по полудни. Сражение было кровопролитное и упорное. Русские не уступали ни превышающему числу, ни сильному и беспрерывному натиску шведов. Оба начальника соединенных отрядов, полковники Эриксон и Сабанеев, были ранены, но для поддержания мужества в своих подчиненных не оставляли поля сражения, и находились во весь день в рядах под выстрелами. Все усилия шведов, чтобы привести в беспорядок и обратить в бегство русских, не имели успеха: ни картечные выстрелы, ни нападения на всю линию с примкнутыми штыками не могли расстроить русской дисциплины. Наши ряды были неподвижены, как железная стена. Сражение продолжалось до 7 часов вечера. Полковник Эриксон, опасаясь быть окруженным и отрезанным целым корпусом фельдмаршала Клингспора, решился отступить к графу Каменскому. Но генерал Адлеркрейц уже отрезал ему дорогу вправо на Тейс, обойдя лесом наш фланг. Полковник Эриксон обратился на дорогу к Таммерфорсу и, перейдя через рукав озера Руовеси, сжег мост и деревню Херанен для удержания стремления неприятеля. Эрикосн не мог воспользоваться прикрытием озер. Шведы имели в своем распоряжении лодки жителей, переправили отряд через Тулиоки, и принудили Эриксона продолжать свое отступление[128]. Невзирая на разбитие отряда полковника Фияндта при Карстуле шведские дела находились теперь в самом выгодном состоянии. Перед фельдмаршалом Клингспором открыт был путь не только до Таммерфорса, но даже до Та-вастгуса. Правое крыло Клингспора прикрыто было отрядами генералов Дебельна, Фегезака и полковника Гилен-бегеля. Двинувшись вперед, он мог заставить графа Каменского отступить, единственно из опасения быть отрезанным от своих сообщений; а отступление графа Каменского, предавая во власть неприятеля обширное пространство хлебородной провинции в самое время жатвы, доставило бы средство Клингспору запастись продовольствием для своего войска, лишить русских всех средств, и даже истребить наши запасы в Таммерфорсе и Тавастгусе. Между тем шведский король Густав угрожал высадкой в окрестностях Або и Христиненштадта, что лишало возможности наши береговые войска приступить к каким-либо движениям внутри страны. Вооружение поселян в Карелии сделалось бы тогда весьма важным, и полковник Сандельс (стоявший в Тайволе против генерала Тучкова, находившегося в Куопио) при наступательном действии Клингспора, получил бы большие выгоды в своей неприступной позиции. Преимущество, одержанное генералом Фегезаком на правом фланге Клингспора при Лаппо-Кирке над отрядом полковников Бибикова и Ансельма-де-Жибори, обеспечивало Клингспора с самой опасной для него стороны. Казалось, что все ему благоприятствовало, и если б он немедленно воспользовался своих положением и удержал русских до осени за чертой, идущей от Або, через Тавастгус до Куопио, то занятие Финляндии русскими не воспоследовало бы в этом году. Неизвестно, какой оборот взяла бы европейская политика через год, и участь Финляндии могла бы решиться иначе. Все зависело от действий графа Каменского: он своей решительностью рассек этот Гордиев узел, и расстроил все ученые соображения шведских генералов.
Когда Клингспор с нетерпеньем ожидал известия об отступлении графа Каменского из Ивескиля, вдруг пришла к нему весть, что граф Каменский поспешно двинулся вперед. Оставив полковника Властова преследовать Фиянтда, граф Каменский при первом известии об отступлении Эриксона от Алаво, почувствовал критическое свое положение, и вознамерился уничтожить в самом начале выгоды, полученные неприятелем. Надеясь на мужество русских, он решился немедленно напасть на шведов открытой силой, твердостью и настойчивостью переманить военное счастье на свою сторону.
Быстро устремился граф Каменский к Алаво, и 8-го августа встретил шведский авангард при Этсари[129].
Русские с нетерпением ожидали встречи с неприятелем; после жаркого дела шведский авангард был разбит и опрокинут.
Здесь случилось происшествие, которое стоит того, чтобы упомянуть о нем, потому что оно произвело сильное впечатление на шведов.
Майор Гласков с двумя ротами 23-го Егерского полка, отступая на Ивескиль после занятия Алаво шведами, был остановлен неприятелем, имевшим два орудия, при Этсари. Не будучи в состоянии противиться превышающей силе, он, однако ж, продолжал отступать. На пути присоединилась к нему партия рекрутов; весь отряд его состоял из 269-ти человек. Для отдохновения утружденных походом солдат майор Гласков остановился в одном выгодном для зашиты местоположении. Вдруг неприятельская пехота в 300 человек появилась в тылу на большой дороге, а другая, столь же сильная колонна обходила его лесом. Шведы кричали, чтоб русские положили оружие и просили пощады. Майор Гласков, разделив свой отряд на две части, вместо ответа на приглашение к сдаче бросился на неприятеля в штыки, пробился рукопашным боем через его ряды и, пробежав сто сажень, остановился, собрал людей, построил во фронт, и начал отступать в порядке, отстреливаясь. Толпа вооруженных крестьян также заступила ему дорогу; он разогнал ее и, преодолев все усилия неприятеля, хотевшего взять его в плен, соединился с графом Каменским. Сами неприятели отдали справедливость чудесной храбрости горсти русских! На каждого нашего солдата приходилось по четыре шведа, и невзирая на это они, даже окружив наших, не могли взять их в плен!
Граф Каменский быстрым своим движением изумил шведов, и принудил Клингспора сосредоточить рассеянные свои силы. Фельдмаршал Клингспор избрал крепкую, или, лучше сказать, неприступную, позицию при Курта-не, из которой он мог иметь свободное сообщение с правым своим флангом и с отрядом полковника Фияндта. Лишь только граф Каменский двинулся вперед, то все русские отряды, рассеянные на большом пространстве, пришли в движение, сосредоточиваясь по направлению к Алаво. Генерал-майор Ушаков, с отрядом своим[130] находясь на левом фланге, следовал вперед на Кухаиоки; Властов находился в Линдулаксе. Отряд полковника Эриксона шел к Алаво, куда граф Каменский вступил 14-го августа, пере-шед в семь дней 290 верст. Шведы едва верили появлению Каменского!
