- Кстати, Адвокат, что едят демоны?

Этот вопрос меня сейчас волнует, потому что я не знаю, сколько порций мне готовить. Если демоны будут уплетать мою запеканку, то я останусь довольна. Ещё не хватало мне искать непорочных девственниц, чтобы накормить эту ораву.

Адвокат уже обратился в человека и ответил:

- Средние демоны вроде меня должны кормить и физическое, и демоническое тело.

- Понятно. Вечером пойдём покупать тебе собачий корм. Ты будешь первой собакой, которая сама его выберет.

Адвокат понял сарказм и скривился, а Клеопатра не поняла и поэтому задумчиво, на полном серьёзе произнесла:

- Ты должен быть доволен. В твоё время выбор еды был мал. В XXI веке больше разнообразия.

Я прыснула со смеху. Рекула тоже противно захихикал. Адвокат скривился ещё сильнее. А Клеопатра с удивлением на нас уставилась. Есть ещё Трупоед, но он разговор не слушает.

- Я что-то не то сказала?

Она нахмурилась. Её злит то, что она пошутила, только сама этого не поняла. Прежде чем она решит, что смеются над ней, я сказала как можно серьёзнее:

- С физическим телом всё ясно. Что делать с демоническим?

Адвокат вздохнул. Отвечать всё равно надо.

- Тут всё индивидуально. Мне достаточно подпитки от Линий и от ауры хозяина. Меню Трупоеда я объяснять не буду.

- Он трупы ест?

- Хозяйка, Вы проницательны как никогда.

Сарказм я поняла.

- Где я их достану?

- Придумаем. А вот Клеопатре не достаточно подпитки и паразитирования.

- Ты сказал: "Паразитирования"?

- Да.

- Мне от этого хуже не станет?

- Душа человека - почти бесконечный запас энергии, который к тому же постоянно пополняется за счёт физического тела. Или Вы считаете, что демоны будут охотиться за чем-то неценным?

Я стараюсь понять полную картину мира, и у меня это плохо получается. Я пока не спешу задавать вопросы. Мне кажется, что если я это сделаю, то демоны перестанут меня уважать. По логике сведения нужно вытягивать крайне осторожно. Рекула сидит на Трупоеде и выуживает у него каких-то насекомых между складками. Гиганту нравится такое обращение. Но вдруг бес перемахнул на его голову и вцепился лапками в уши. Трупоед взревел. Он клацает зубами, пытаясь поймать помеху, но Рекула держится хорошо. Возможно, из-за печати их не только не видят, но и не слышат, но меня саму они раздражают. Я цыкнула, и они успокоились. Вернёмся к разговору:

- Ладно. Так что там с Клеопатрой?

- Ей нужны души. Не подпитка, а полноценное питание.

- Она будет убивать?

- Зависит от Вас. Помните, мы оружия. Все наши грехи будут Вашими грехами.

Я чувствую, что Клеопатра - сильнейшая из четырёх, но я не думала, что будут такие проблемы. Сейчас мне нужна помощь или совет. И лучше, чтобы они исходили от опытного экзорциста.

- Что с Рекулой?

- Не стоит беспокоиться. Мелкие бесы жрут что попало.

В словах Адвоката слышалось неприкрытое презрение. Возможно, у демонов кастовость очень сильно развита, раз уж демон-еретик ей следует.

Я подумала и решила приготовить две порции. Когда я открыла холодильник, то Адвокат мгновенно забыл о нашей холодной войне. Его внимание полностью поглощено светящейся внутренностью ящика, из которого идёт прохладный воздух. Как в трансе Адвокат подошёл к нему. Он со священным трепетом смотрит на устройство. Прикоснулся к нему. Убрал руку. Но потом пересилил себя и открыл дверку. Возможно, у Али-бабы было такое выражение лица, когда он нашёл свою пещеру. Чистый восторг и детская радость. Я совершенно не думала, что существо, которое было в аду, так потрясёт какой-то холодильник. Адвокат открывает и закрывает дверцу. Лампочка зажигается и гаснет. По его телу пробежал трепет перед необъяснимым. А потом я ещё и духовку включила. Демон тут же забыл про холодильник и подбежал к плите. Он чувствует исходящих из неё жар. Как зачарованный он смотрит за моим ритуалом приготовления запеканки. Адвокат видит, как поднимается теста, но не видит огня. Это его поразило. К приготовленному мною блюду он отнесся с опаской, но съел. В следующий раз, когда он начнёт сомневаться во мне или в современном человечестве, я ему покажу телевизор.

После завтрака я хотела сходить кое к кому в гости, коли так получилось, что мне молча объявили войну. Но прежде я должна предупредить свою... прислугу:

- Адвокат, поставь всем печать отвода глаз. И запомните, что вы ни во что не вмешиваетесь, пока я вам не прикажу. Поняли?

- Да.

- Лааадно.

- Слушаюсь.

- Уг.

Я переоделась, и мы спустились на шестой этаж. Там пахнет треш-металлом. На стене дорисованы ещё две шестёрки. Три дверных звонка нормальные, а четвёртый прожжён сигаретами и вымазан чёрной краской. Я позвонила соседям. Минут через десять усталый голос спросил:

- Вы к кому?

- Я к мразям.

- Милиция?

- Увы, нет. Но я могу навестить порядок.

- Тогда проходите.

Дверь на этаж мне открыла усталая женщина. Она сразу начала рассказывать про преступления, совершённые мразями. Вандализм. Хулиганство. Шум по ночам. Дебош. Поливание соседского кота пивом. Попытка забросить этого же кота в мусоропровод. Я это и так знаю. Из-за этой компании весь дом стоит на ушах. Милиция то ли бессильна, то ли больно ленива. Но сегодня у меня есть средство надолго утихомирить мразей.

Я прошла мимо женщины к двери, которая словно пережила ядерную атаку. Обуглившаяся со свисающим кожзамом обивки. Из глазка торчит внушительный гвоздь. Я взялась за дырку, которая располагалась на месте ручки. Женщина прошептала что-то вроде "Чур меня, чур" и скрылась в своей квартире. Я открыла дверь, и меня обдало запахами перегара, блевотины и жженых волос.

Я шагнула вовнутрь и оказалась в чём-то среднем между подвалом, обжитом бомжами, и квартирой после войны. Ещё угадывались нотки сумасшедшего дома, квартиры алкаша и андеграундного клуба. Да, всё дело в металле. Я слышала тихие гитарные рифы, постанывания и похрапывания. Я прошла по коридору, все стены которого пожжены всё теми же сигаретами. Под ногами странная вонючая масса. Каждый шаг сопровождается звучным чавканьем. Возможно, когда-то в этой квартире были обои. Сейчас же только в некоторых местах свисают их рваные клочья. Я дошла до комнаты. Здесь пахнет ещё хуже. Пол покрывает ковёр битого стекла. Только несколько бутылок целы. На диванах лежат люди. Очевидно, металлисты. Им плохо - они как раз и стонут. Гитарные рифы звучат из древнего кассетного магнитофона, в котором заканчиваются батарейки, поэтому запись проигрывается очень медленно, и соло-гитара превратилась в бас-гитару. Я чувствую запах алкоголя и воблы. Ещё раз оглядела это убежище анархизма. Подошла к окну и отдёрнула шторы. Утреннее солнце осветило погром. В темноте он выглядел более зловещим. Свет утра снял пелену неизвестности, и я увидела обычный срач. Человек, сидящий на диване во главе беспорядка, начал стонать громче и проснулся. Он покряхтел, пытаясь принять более удобную позу. У него это не получилось, и он заговорил, пытаясь отыграться на мне:

- Кто тебе разрешил осветить царство ночи, шалава? Ты из ментовки? Катись к чёрту!

Вообще-то облик этого человека ближе к панку. Брутальный пирсинг. Половина головы выбрита подчистую. Вторая выкрашена в цвет асфальта, на который пролили бензин и наблевали. Из атрибутов металла на нём только косуха, которая ему велика. На меня смотрит человек с большого перепоя, после продолжительной гулянки, которая сопровождалась выпивкой, публичным раздеванием, одеванием в чужую одежду и большим количеством хулиганства и треш-металла. Вообще-то мы друг друга знаем. Я помню его ещё маленьким мальчиком в шортиках и с вечно насупившимся выражением лица. Во втором классе его сильно обижали. Я встала на его защиту и подралась с этими ребятами, а он продолжал плакать, потому что ему помогла девчонка. Почему-то смотря на него сейчас, я не могу выкинуть из головы тот эпизод. Сейчас он пытался играть крутого, но по сути (я в этом уверена) разница между тем мальчиком, которого обижают в школе, и раздолбаем в косухе, пахнувшей перегаром, минимальна.