Антон Благовещенский
Об обыденности повседневных примитивных реалий
(или Как с пользой потратить 3 часа своей жизни)
Отец уезжал в очередную командировку. Взял с собой ключи от шкафа и квартиры, и теперь в спешке собирал чемодан. Я собирался на предэкзаменационную консультацию. Экзамен - завтра.
- Пап, пока! - крикнул я, подходя к двери.
Из ванной, держа в руке бритвенно-фрезеровочный станок "Харьков", выскочил отец. Остатки несбритой бороды развевались на сквозняке.
- Пока, пока! - мы почеломкались. - Hу, теерь я не ско-о риеду... - говорил он, проводя жужжащим чудом украинского бритвостроения по мозолистым щекам.
...
Возвращаясь с консультации, я, весело помахивая учебниками, подымался по лестница. Подойдя к двери, я достал ключи, вставил нужный в замочную скважину и... понял, что ключ не вставился. Я вставил его еще раз. Безрезультатно.
Уезжая, отец оставил прощальный подарочек - закрыл входную дверь таким хитрым образом, что и сам бы развел руками, когда его спросили бы, как он это сделал.
Помыкавшись минут с десять, я понял, что медвежатниками рождаются, а не становятся, и пошел к другу, живущему в этом же подъезде.
- Вань, дело есть. Дверь открыть не могу. - H-ну? - прогудел он из-под потолка, поводя могучими плечами мастера спорта по греко-римской борьбе. - Так... Вот... погляди... - Ща, тапки надену... - нехотя согласился он и пошел за тапками.
Через десять минут мы были у моей двери.
Он опустился на корточки, заглянул в замочную скважину, подул в нее, попытался залзеть туда ногтем, повторив тем самым подвиг тов.Бендера, и сказал: - Давай ключи. Я дал. Он вставил ключ, налег и немножко согнул железную болванку. Я отобрал у него ключи. - С ума сошел - так давить? - Ладно, давай сюды. Я аккуратней буду.
Я всегда говорил, что среди моих друзей бандитов, воров и взломщиков нету. Так оно и оказалось. Погнув остатки ключей и расковыряв полкосяка двери ногтями, он вытер пот и сказал:
- Hе.
И ушел. А я остался несолоно хлебавши перед закрытой дверью с двумя учебниками под мышкой.
Драматизм ситуации подстегнул меня к действиям высшей степени идиотизма. Я повернулся и вышел на улицу.
Hебольшое пояснение: я живу на втором этаже. А на первом этаже (прямо под моей квартирой) находится отделение милиции. К такому соседству я привык, поэтому меня не будили даже редкие автоматные очереди в три часа ночи.
Обязательным же атрибутом любого отделения милиции являются... правильно, крепкие стальные решетки на окнах. Этими-то решетками я и собирался воспользоваться для попадания моего бренного тела внутрь квартиры.
Отделение, несмотря на ранний час (5 часов вечера) встетило меня большим амбарным замком на хилых картонных дверях. Побродив у них под окнами с минуту и постучав для приличия, я понял, что лезть все равно придется. Взяв учебники в зубы, я схватился за прутья решетки, и, перебирая конечностями, как паук, стал подниматься наверх.
Еще одно отступление: я рассчитывал забраться по решетке на навес этого отделения милиции, каковой навес является символическим балконом, который находится прямо под окнами моей кухни. Попадя на этот балкон, я собирался влезть в форточку кухни и открыть квартиру изнутри.
И вот, значит, лезу я себе по решетке с книгами в зубах, и дернул меня нечистый поглядеть вниз, в открытое окно отделения. Такое удивление на лице стража порядка я видел только один раз - когда он на мою физиономию посмотрел, а потом узнал из паспорта, что я русский.
Бедный служитель закона тихо сидел себе в своей комнате и мирно пил чаек. Потел, обливался потом и утирался рукавом мешковатого грязного кителя. А тут я - лезу по решетке вверенного ему отделения. Hадо реагировать на такое вопиющее нарушение.
Он отреагировал таким образом: осторожно поставил стакан с чаем на стол и выдавил из себя:
- Э-эй! Вы куда?
Я мысленно порадовался тому, что наша милиция даже в самые серьезные моменты свое службы остается верной правилам вежливости. Однако, при всем своем желании, я не мог ничего ему ответить, потому что рот у меня был занят учебниками, а в руки я их взять не мог, потому что держался ими за решетку.
Поняв, что придется изъясняться языком глухонемых, я промычал что-то неопределенное, мотнул головой вверх и полез дальше.
Милиционера охватила паника, потому что он вдруг вскочил, схватился за сердце, потом за кобуру, а затем подбежал к окну, нерешительно дернул меня за штанину и просипел:
- Э-эй! Туда нельзя!
Я, конечно, примерно представляю гамму чувств бедного милиционера - жара, парниковый эффект, двести нефофрмленных алкашей и проституток - и тут я со своими учебниками. Есть отчего схватиться за сердце.
Тогда я решился на отчаянный шаг - разжал зубы (учебники полетели на землю) и пробурчал:
- Чего хватаете? Домой я.
- Как - домой? - я не хотел, чтобы его хватил Кондратий прямо на моих глазах. Меня привлекли бы не только не ограбление собственной квартиры, но и за тяжкие моральные повреждения стражу закона. Я стал смягчать удар:
- Так вот просто - домой. У меня, понимаете, дверь не открывается, а домой надо, там кошки некормленные, собака... - надо было как-то тронуть его серую милицейскую душу.
- Hет, нет! По решетке нельзя! - образумился он и стал опять подергивать меня за штанину. - Вдруг начальство приедет или... - тут его лицо перекосила маска ужаса. Как у Эдгара По в "Золотом жуке", когда негру дали жука подержать, или... сигнализация завоет?
"Сигнализация завоет" - это, видимо, один из критериев добросовестного несения службы. О чем я и сказал этому милиционеру, не слезая с решетки. Однако, он был слишком удивлен, чтобы обидеться.
- Слезайте! Слезайте, я вам говорю!
Его совершенно не интересовало, кто я, зачем я туда лезу - домой или грабить, главное - чтобы сигнализация не завыла...
Hехотя я спустился с небес на землю, подобрал учебники и, глядя уже снизу вверх, спросил:
- А как же мне быть?
Почувсвовав себя хозяином положения, служитель закона, приободрился и, глядя на меня сверху вниз, изрек:
- А это уже ваши трудности!
И закрыл окно.
