На следующий день Индрапутра взял волшебную стрелу и молвил, обратясь к ней: «О стрела, лети к Бахаруму Табику и снеси ему эту скрижаль!» Он выпустил волшебную стрелу из лука, и стрела прилетела прямо к Бахаруму Табику, восседавшему в то время на львином троне в окружении везирей и витязей. И узрел Бахарум Табик стрелу Индрапутры, упавшую у подножия трона, и прикрепленную к ней скрижаль, повествующую о причине смерти его.

Вскричал тогда Дикар Килат, вошедший в зал для приемов: «О раджа Бахарум Табик, обуянный гордыней, ты послал письмо Индрапутре, сыну махараджи Бикрамы Буспы, которое составлено было из слов, навлекших беду на твою голову. Ныне же изведай могущество и мужество Индрапутры и взгляни на сию стрелу!»

Когда увидел Бахарум Табик скрижаль, гласящую, от чего суждено ему умереть, он почувствовал слабость во всем теле и спросил: «О джинн, как твое имя?» Ответствовал Дикар Килат: «Я прозываюсь Дикаром Килатом, Дэва Лангкурба повелела охранять волшебный талисман, но царевна Сери Ратна Гемала Нехран отдала его Индрапутре».

Узнав о волшебном талисмане, о стреле Дермы Гангги и о скрижали, молвил владыка, объятый страхом: «О Дикар Килат, я последую за тобой, дабы предстать перед Индрапутрой И попросить прощения, если есть на мне вина». Услыхав те слова, Дикар Килат исполнился великой радостью и сказал: «Достойное дело совершишь ты, о господин, если отправишься к Индрапутре, следуй за мной, я тебя провожу».

И Бахарум Табик, сопровождаемый четырьмя везирями, отправился к Индрапутре, а Дикар Килат указывал ему дорогу. Когда же слуги донесли Индрапутре, что прибыл Бахарум Табик с четырьмя везирями, Индрапутра повелел царевичам духов оказать Бахаруму Табику торжественный прием. Царевичи встретили его и, взявши под руки, молвили: «О брат наш, садись на этого коня». Бахарум Табик сел на коня, и царевичи духов проводили его к Индрапутре. Увидев Бахарума Табика, поднялся Индрапутра с трона и оказал радже достойный прием. А раджа почтительно склонился перед царевичем, коий воздал ему почести и усадил на позлащенное кресло.

Молвил Бахарум Табик: «О господин мой Индрапутра, прости, если виновен я в чем-либо перед тобой». Ответствовал Индрапутра: «О господин мой, владыка вселенной, не причинил ты мне никакого вреда, только письмо твое обидело меня».

Они побеседовали между собой, и Бахарум Табик пригласил Индрапутру в свою страну, после чего вместе с Индрапутрой и сопровождавшими его царевичами отправился в страну Дар уд-дамас.

По прошествии недолгого времени достигли они города и вступили за его стены. Государь вошел во дворец и воссел на львиный престол, а царевичей из свиты Индрапутры усадил на позлащенные кресла. Слуги подали им напитки и всевозможные угощения, и семь дней пировали гости, тешась игрою оркестра. Когда же завершилась трапеза, Бахарум Табик одарил Индрапутру и царевичей прекрасными одеждами и молвил: «О господин мой Индрапутра, я все отдам, чего бы ты ни пожелал из богатств моей страны». Ответствовал Индрапутра государю: «О раджа, не надо мне никаких даров, ибо ничего не желаю я, кроме как взаимной нашей приязни». И сказал Бахарум Табик: «Поистине справедливы твои слова».

После Индрапутра собрался покинуть пределы страны Дар уд-дамас и простился с раджей Бахарумом Табиком, царевичи, сопровождавшие Индрапутру, тоже простились с раджей, и каждый пожал ему руку. Бахарум Табик почтительно склонился перед Индрапутрой, обнял и облобызал его. И отправился Индрапутра со всей своей свитой во владения раджи Пуспы Пандея. Тот же вместе с сыном Динаром Пандеем поспешил вперед и, достигнув своей страны, приготовил достойную встречу царевичам.

Следом за ними прибыл Индрапутра и через семь дней и семь ночей начал предсвадебное бдение, продолжавшееся сорок дней и сорок ночей. Достав один из волшебных талисманов, Индрапутра совершил обряд поклонения, и на свет явились многоразличные диковины.

Когда же подошел к концу положенный срок, в некий благоприятный час слуги облачили Нобата Ром Шаха в превосходные многоцветные одеяния, усыпанные драгоценными каменьями и украшенные бахромой из жемчужных нитей. После возвели его в свадебные носилки на колесах и в многолюдном шествии повлекли носилки к башне Чендры Лелы Нор Лелы. Служанки убрали царевну несказанно прекрасными одеяниями и украшениями, в которых переливались самоцветы, и от их блеска преумножилось сияние, исходившее от лица царевны, так что взор не мог проникнуть сквозь его завесу. Чендра Лела Нор Лела воссела на брачный трон, и ее окружили служанки и нянюшки.

Тем временем приблизился Нобат Ром Шах к залу для приемов, Индрапутра взял его под правую руку, Дэва Лела Менгерна — под левую, а раджа Пуспа Пандей встретил царевича и усадил подле дочери. Слуги принесли розовую воду, брызнули на Нобата Ром Шаха и царевну, и тогда Нобат Ром Шах, глянув тайком на свою невесту, возрадовался ее красоте, ибо даже представить себе не мог, что она столь прекрасна.

По прошествии семи дней и семи ночей Индрапутра устроил шествие и принес воду для омовения. Слуги искупали Нобат Ром Шаха и его жену и облачили их в позлащенные одежды. После под громкие звуки оркестра, наигрывавшего сладостные мелодии, шествие направилось ко дворцу молодых.

Сочетав Нобата Ром Шаха с Чендрой Лелой Нор Лелой, поведал Индрапутра царевичам о своем желании отправиться к отшельнику Берме Сакти, ибо чересчур долго ожидал раджа Шахиан исполнения своей воли. Молвил тогда Дэва Лела Менгерна, обратясь к Индрапутре: «О брат мой, известно ли тебе, что никто не ведает пути к обители Бермы Сакти, никто не знает, в каком пребывает он краю и как отыскать его?» Услыхав те слова, Индрапутра почувствовал великое смущение, и из глаз его покатились слезы. Но Дэва Лела Менгерна улыбнулся и сказал: «О брат мой, не печалься, я укажу тебе путь к Берме Сакти».

Весьма возрадовавшись речам Дэвы Лелы Менгерны, Индрапутра молвил, обратясь к царевичам: «О братья мои, возвращайтесь в свои страны, я же отправлюсь к Берме Сакти». Опечаленные вестью о разлуке с Индрапутрой, царевичи обняли его, облобызали и заплакали. После же, простившись с ним, разошлись по своим странам.

Сказал тогда Дэва Лела Менгерна: «О брат мой, покрепче зажмурь глаза, задержи дыхание и в сердце своем призывай имя Бермы Сакти. Откроются пред тобою луга, в которых произрастастает одинокое дерево, но ты не задерживайся у того дерева и не ложись спать под ним, иначе постигнет тебя беда. Если же ты узришь сияние посреди луга, знай, что свет сей и есть обитель Бермы Сакти. Следуй тогда за тем светом, пренебрегая жаждой и голодом. Таков мой наказ тебе».

Между тем Нобат Ром Шах возжелал возвратиться в родные земли и простился с Пуспой Пандеем и государыней, царевна же Чендра Лела Нор Лела склонилась до земли перед отцом и матерью, которые обняли ее и расцеловали. После Нобат Ром Шах и Дэва Лела Менгерна простились с Индрапутрой, и царевич джиннов отправился в свои края вместе с Чендрой Лелой Нор Лелой и Джамджам Деви Гемалой Ратной, сокрытой в волшебном ларце. Индрапутра же передал с ним почтительный поклон государю Тахиру Джохан Шаху и его жене.

В мгновение ока достиг Нобат Ром Шах, сопровождаемый Дикаром Килатом, города Тахира Джохан Шаха и, представ перед родителями, вместе с женою поклонился им до земли. Узрев несказанную красоту невестки, государь и государыня весьма возрадовались.

Молвил Нобат Ром Шах с почтительным поклоном: «О господин мой, владыка вселенной, множество приветствий повергает Индрапутра к твоим стопам, сверх того повелел он Дикару Килату доставить к владыке вселенной его царственную дочь — царевну Джамджам Деви Гемалу Ратну». Ответствовал раджа: «Благодарю тебя, о Дикар Килат, передай же и мой привет и молитвы сыну моему Индрапутре». Дикар Килат и Джамджам Деви Гемала Ратна почтительно склонились перед государем и государыней, и, простившись с отцом, царевна вновь вошла в жемчужный ларец. А Дикар Килат не мешкая отправился в обратный путь, явился к Индрапутре и возвратил ему ларец.