– Согласно закону о психиатрической помощи, принудительное лечение может применяться лишь в случае, если имеются веские доказательства социальной опасности пациента, а мы уже разобрали, что у вас их нет. К тому же соответствующее решение должно быть принято на основании заключения не менее чем трех независимых экспертов, имеющих специализацию именно в области психиатрии, а не армейским костоправом. И утверждено судом. Кстати, с каких пор медицинскую помощь оказывают под дулом автомата? Нет, полковник, в Вест-поинте, наверное, неплохо учат стрелять, но человека с университетским образованием вам не переспорить. Ладно, джентльмены. Спасибо за доставленное напоследок удовольствие – и прощайте.

С этими словами он опустил пирамиду в отверстие. В отличие от фигурок, она не провалилась в неведомые глубины; основание пирамиды легло заподлицо с верхушкой каменного столба, а ручка осталась торчать вверх. В наступившей тишине все услышали негромкий клацнувший звук.

Квинсли замер в благоговейном ожидании. Остальные тоже невольно застыли неподвижно. Прошла секунда, другая, третья… Ничего не происходило.

– Ладно, полагаю, комедия окончена, – резюмировал полковник. Кто-то шумно выдохнул, стволы штурмовых винтовок опустились. – Пума-2, Пума-5, доставьте доктора Квинсли сюда. Постарайтесь ничего ему не сломать. Доктор, стойте на месте и не сопротивляйтесь. Мои люди обучены способам фиксации пленных, и способы эти весьма эффективны, но болезненны, так что не заставляйте ни их, ни меня повторять дважды… Да, и если вас все еще интересует формальное обоснование – вы задержаны за вандализм. Выразившийся в том, что вы выбросили ценные научно-художественные находки в какие-то дыры в каменной глыбе. Доктор Джонс, как по-вашему, нам удастся их оттуда достать?

Но в этот момент лицо Квинсли, за считанные секунды успевшее сменить выражения удивления, растерянности, возмущения, гнева и отчаяния, вновь просияло.

– Повторить! – воскликнул он. – Ну конечно же! Мы неправильно перевели!

– Что ты имеешь в виду? – спросил Джонс. Прежде всего он был ученым, и как бы безумно ни вел себя только что его друг, если у Квинсли появилась новая версия перевода, ее следовало выслушать.

– Правильно будет так, – не стал скрытничать Квинсли, – "…всех убьет, все сокрушит в свое время, ибо это властелин всей Шибальбы. Скажи "Буульбааль" троекратно – но бойся!" Буульбааль – это не просто кодовое слово и порядок вставки ключей! Это имя демона – Буульбааль!

Прежде, чем возбужденный археолог осознал, что произнес заветное слово над алтарем в третий раз, из каменного столба параллельно ударили две горизонтальные струи огня. Квинсли чудом не пострадал, оказавшись точно посередине между ними. Все же он с проклятием отскочил; пламя, впрочем, погасло за долю секунды до того, как он успел среагировать. И теперь, когда археолог больше не загораживал глыбу-алтарь, остальные смогли рассмотреть ее получше.

Это был не просто толстый каменный столб, на который наросли сталагмиты. Это было изваяние безобразной рогатой головы с низким лбом и выпученными глазами. Именно эти глаза и исторгли пламя только что. Вся морда скульптуры – едва ли это можно было назвать лицом – была покрыта чем-то вроде огромных конических бородавок; ваятелям, должно быть, пришлось немало потрудиться, высекая их. Носа не было вовсе. Вместо него во всю высоту головы, от междуглазья до уходившего в костяной пол подбородка, тянулся чудовищный вертикальный рот с длинными и острыми зубами, смыкавшимися на манер сцепленных в замок пальцев. Джонс достал цифровую камеру и, освещая изваяние фонарем, приник к видоискателю.

В следующий миг пещеру потряс низкий, почти инфразвуковой рев, шедший откуда-то снизу, казалось, из самого сердца земли. Несколько черепов рухнули с потолка и раскололись; скелеты на галерее потеряли еще несколько костей, а у кое-кого из солдат заныли зубы. Затем из глазниц черепов, сложенных горой в центре пещеры, повалил дым, а через несколько секунд тысячами языков выплеснулось пламя. Раздался страшный грохот, и гора взорвалась, словно вулкан Кракатау, расшвыряв обугленные обломки костей по всей пещере. На месте взрыва образовалась большая дыра неправильной формы, из которой все еще поднимался зловонный дым, но уже слабый. А затем… затем из дыры показалась голова.

Создатели каменного алтаря верно передали размер и основные черты. Между двух больших рогов на макушке чудовища даже торчал маленький третий, очень похожий на ручку "того, что открывает". Но все равно изваянию далеко было до оригинала. Грязно-коричневая плоть жирно и мокро блестела, круглые глаза без век, бровей и ресниц, каждый – с голову ребенка, пылали багровым огнем, с бесчисленных зубов в страшной вертикальной пасти стекала тягучая слизь, а из каждой бородавки, словно волос, рос длинный острый шип. Следом за головой чудовище выпростало из дыры многометровые восьмипалые руки, каждый палец которых больше походил на щупальце спрута, однако заканчивался острым когтем. Упершись этими руками в костяной пол, Буульбааль продолжал подниматься.

Первым опомнился Квинсли, ибо он заранее ожидал чего-то подобного. Выкрикивая какие-то слова, едва ли известные авторам научных работ по языкам майя, он бесстрашно устремился навстречу демону. Тот выбрался уже по пояс, продемонстрировав росшую из боков вторую пару рук, толще и короче, чем первая; на этих руках было лишь по два пальца, больше похожих на гиганские клешни. Затем монстр выпростал из дыры тумбообразную ногу, оканчивавшуюся широким плоским копытом, и сделал первый шаг, от которого захрустели древние кости и упало с потолка еще несколько черепов. Когда Буульбааль встал в полный рост, в нем оказалось не менее десяти метров, но его руки при этом свисали практически до земли.

– Аббльсхроог'глачаагхль! – громко возглашал Квинсли, встав прямо перед демоном. – Т'кххрууд'гчхлуук, Буульбааль, льтхроокт'ульб!

Монстр сделал шаг вперед. Казалось, он даже не смотрел на археолога – впрочем, кто знает, как видели эти лишенные зрачков глаза… Затем левая верхняя рука схватила Квинсли за ноги, для чего демону даже не пришлось нагибаться, и поднесла добычу ко рту, ощетинившемуся шестью рядами похожих на клинки зубов. Человек едва успел вскрикнуть, как Буульбааль откусил своему несостоявшемуся повелителю голову вместе с верхней половиной туловища – одним машинальным движением, как проголодавшийся мальчишка откусывает хвост морковки. Толстые вывороченные губы на миг сомкнулись, с чмоканьем высасывая кровь из второй половины тела. А из дыры, оставшейся за спиной монстра, уже слышались другие звуки – заунывный вой, голодный рев, злобный рык тысяч голосов. И с каждой секундой они становились все ближе.

За властелином Шибальбы следовали его подданные.

– Бежим!!! – завопил О'Лири, стряхнув с себя оцепение, и бросился к выходу. За ним устремился Альварес. Еще несколько человек попятились. Джонс продолжал тупо снимать демона, едва ли отдавая себе отчет в том, что делает.

– ОТСТАВИТЬ!!! – грянул на всю пещеру голос полковника, перекрыв даже завывания адских тварей. Солдаты замерли, как вкопанные. Джонс вздрогнул и выронил камеру, но она не разбилась, а закачалась на ремешке, надетом на его запястье.

– Вольфрамовыми – заряжай! – скомандовал Брэддок уже спокойней.

Обычно от пуль, применяемых против живой силы противника, требуется не столько пробивное, сколько останавливающее действие. Иначе пуля пройдет тело навылет, причинив, в большинстве случаев, меньше вреда, чем могла бы при своей кинетической энергии – поэтому нет смысла делать такую пулю слишком твердой. Однако полковник здраво рассудил, что против десятиметрового противника, шагающего по хрустящим костям по направлению к "балкону", бронебойные пули с сердечником из карбида вольфрама будут в самый раз.

Синхронно клацнули отсоединяемые магазины. Молниеносные движения десяти правых рук – и через пару секунд звук повторился: десять магазинов с бронебойными патронами заняли свои места.