Жизнь может быть простой, а может быть сложной. Может быть совсем сумасшедшей…

Но по сравнению с этим чокнутым магом — меркло все! Услышав имя спрашивавшего его человека, Райнарт честно попытался рассчитать, что именно за неприятности с нетерпением поджидают их на этот раз: трудно представить, что после двухлетнего молчания Дамон Фейт объявился для того, чтобы поболтать за бокалом другим 'Солнечной лозы'. Однако темному снова удалось его удивить, причем неслабо так удивить!

Маг, не сумевший даже несмотря на свое феноменальное самообладание полностью скрыть усталость, явился не один. Окончательно преобразившийся из подростка в видного юношу, Дамир уже что-то рассказывал выскочившему из тренировочного зала Рею, который, бледный и растерянный, не мог отвести взгляда от незрячих синих глаз. Опередившая мужа Гейне со вздохом приняла из рук неожиданного гостя его ношу…

— Кто это? — обескуражено ляпнул Райнарт, кивая на девочку. Малышке было около полугода, может чуть больше, и не то чтобы она выглядела запущенной, но женской руки явно не хватало.

— Моя дочь, — как-то обессилено сообщил Дамон, тоже обойдясь без приветствий.

— Твоя… — Райнарт не успел подхватить упавшую челюсть, а его хваленая невозмутимость, похоже, вообще отправилась в глубокий обморок от такого заявления.

— Чему ты так удивлен, герой? — криво усмехнулся Дамон, — Что и у меня могут быть дети?

Райнарт только помотал головой, присмотрелся к магу еще внимательнее, и повел в библиотеку, которая обычно служила ему пристанищем и убежищем.

— А где Герда? — поинтересовался он, разливая вино.

— Умерла, — Дамон ответил только после того, как мелкими глотками выцедил весь бокал, — Два месяца тому…

— Вот…!!

После долгой паузы, когда затянувшееся петлей молчание, казалось, начинает душить уже в прямом смысле, Райнарт встал и налил обоим кое-чего покрепче. Дамон принял у него стакан, так же механически, без участия сознания опрокинул в себя, даже не поморщившись, не переводя дух.

— Как?

Ответ последовал лишь после следующей порции.

— Знаешь, ей все-таки нельзя было там так долго, и ребенок… А мы увлеклись, слишком поздно поняли и про то и про другое… Да и Ингер она отдала очень много, когда мы Башню запечатывали… Я не смог помочь.

Он говорил медленно, спокойно и ровно, не поднимая взгляда от ковра и вертя в пальцах пустой стакан, но никакого спокойствия на самом деле не было и в помине, горе и боль лишь отступили с поверхности вглубь, откуда им не позволено было вырваться. В тоже время, уверенность Райнарта, что этот визит значит куда больше — уже приобрела твердость гранита: Дамон не станет приходить только ради того, чтобы сообщить о смерти жены и поплакаться.

— Что у тебя еще стряслось? — хмуро спросил он.

— У меня? Да что со мной сделается! — Дамон передернул плечами, зло отставил рюмку и подошел к окну. Некоторое время он наблюдал за Гейне и малышкой у цветника, потом обернулся, — Ох, герой, если б ты знал, что мы натворили! Маги…

Его самоконтроль дал очередную уже трещину: Райнарт впервые слышал, чтобы темный употреблял такие выражения, но все же это было совсем по-человечески, слава вышним Силам, без всяких признаков магического безумия.

— Башня запечатана, но у нее теперь есть принцесса, — Дамон наконец объяснил суть проблемы. — По сравнению с ее связью, я — случайный прохожий. Собственно, Ингер и есть печать. Райнарт… мне больше не у кого спрашивать… Сокрушив Башню я убью свою дочь. А не сокрушив убью тоже…

Он впервые посмотрел прямо, и Райнарт поразился даже не смыслу его слов, сколько произошедшим переменам. Черные глаза больше не были бездонными озерами мрака, в которых лишь иногда всплескивались искры чувств, они дышали и менялись, они жили.

Словно зная, что сейчас выдает себя, Дамон поспешно снова уткнулся взглядом в бокал.

— Разве я тебе на этот вопрос уже не отвечал?

— Жить…

Маг усмехнулся.

— С Ингер и сложней и проще, — начал объяснять он, устроившись в кресле. Кажется, усталость и напряжение начали постепенно отступать, — караулить пробуждение способностей не придется, потому что она и магия неразделимы. Она осознает их с первого осмысленного взгляда. Учить ее будет легко, но…

Да уж, еще какое 'но'! Даже два огромных 'но' в виде обеих Башен.

— Ты хотел оставить ее у нас?

Теперь на лице Дамона промелькнуло смущение.

— В наглости тебе не откажешь! — ухмыльнулся Райнарт, — Наверное, пора переквалифицироваться в воспитательное учреждение для юных темных дарований.

Дамон только хмыкнул в ответ, испытывая несказанное облегчение оттого, что можно позволить себе передышку и хоть немного собраться с мыслями.

— Почему вы хотите отказать ей в том, чем так щедро поделились с Дамиром? — Гейне вошла без стука и слышала последнюю фразу мужа.

— Возможно потому, что лучше не иметь никакого отца, чем такого! — Дамон ответил неожиданно резко, опять помрачнев. — Со временем, конечно, мне придется ее учить справляться со своей силой, контролировать свою связь с Башней и прочему, что может понадобиться, хотя мне хотелось бы этого для нее меньше всего. Но пока… что я могу ей дать? Таскать по степи, или прятаться здесь по городам и весям?! Дамир… Дамир мне больше сын, чем мог бы быть по крови! Он молодец и хорошо справляется… Но это из-за меня он ослеп! А если в руки Совету попадет Ингер, я бы сам предпочел, чтобы ее убили сразу!

Пылающие глаза обратились на девочку, сосредоточенно пытающуюся оторвать красивый шнурок с рукава Гейне, и пламя опало, превратившись из смерча в ровное теплое горение.

Мелигейна запнулась, проглотив негодующую отповедь. Чувства, которые вызывал у нее темный маг, были основаны скорее на понятиях о справедливости, чем на приязни, но сейчас в душе впервые шевельнулось что-то, похожее на сочувствие, дружеское расположение. Здесь не было темных и светлых, а есть издерганный человек, пытающийся в одиночку выстоять против всего мира, и охранить от опасностей и бед тех, кто ему дорог.

— Вы ошибаетесь, — мягко сказала Гейне, передавая ему Ингер. — Я с радостью позабочусь о девочке, разумеется… Однако, она уже потеряла мать, а вы теперь хотите еще и лишить ее отца… Разве она такое заслужила?

Дамон промолчал, рассеяно поглаживая черные кудряшки, чепчик уже где-то потерялся. Ингер, как будто чувствуя, о чем идет речь, крепко вцепилась в пуговицы, едва не вырывая их с мясом, и с торжеством в чернющих огромных глазищах оглядела взрослых. Райнарт, тоже впечатленный сценой, внезапно окинул его хитрым взглядом:

— Да ты просто боишься, темный!

— Боюсь? — Дамон повернулся к нему, выходя из задумчивости, и вдруг улыбнулся, открыто и светло, обезоруживающе признаваясь. — Герой, я в панике!

— Ну, с парнем ты прекрасно справляешься.

— Ага, только Дамир немножко так постарше!

— Ничего, — теперь улыбнулась и Гейне, — ничего сложного в этом нет.

Она пообещала подумать совместно, как лучше все устроить, за что получила полный признательности взгляд и от отца, и от дочери, после чего забрала усталую малышку есть и спать, оставив мужчин одних за своими мужскими беседами. Она так и не перестала улыбаться, и ей казалось, что на руках у нее не просто ребенок, но самое удивительное чудо на свете — сердце Черного Властелина.

В Тарешт Рузанна напросилась сама. Не то чтобы она стремилась реабилитироваться, нет: после скандала с ахайрским принцем Диантом ее дипломатические способности даже получили самую высокую оценку благодаря поддержке лорда Рихарда, чьи рассудительность, выдержанность, беспристрастность и умение видеть ситуацию целиком, ценили все. В конце концов, многие были его учениками, и если лорд Рихард еще не возглавил Совет, так только потому, что для удовлетворения амбиций ему хватало Академии, а настоять на своем он умел и без того. Таким образом, как протеже ректора, Рузанна была защищена от всяких претензий.