- Можешь это прочесть? - поинтересовалась заботливо. - Извини, что криво - писал на ходу.

Янник взглянул и скривился.

- Ты озверел? Издеваешься надо мной, что ли? Я и слов-то таких не знаю. Буду чувствовать себя полным идиотом и вообще...

- Извини, - виновато прошептала тень, а Янник безнадежно махнул рукой и, развернувшись на каблуках, зашагал обратно, к дому.

Свет фонарей падал теперь с другой стороны, и - как это всегда бывало - северная тень, побледнев, растворилась в холодных сумерках, а вместо нее возникла южная. Чуть помедлила, недоуменно покосилась на исписанный блокнот и, внезапно осмелев, взяла хозяина под локоть.

- Проблемы, дорогой?

Янник брезгливо отстранился.

- Ты пьян, что ли? Да, проблемы.

Коротко он ввел тень в курс дела. Хотя та, конечно, придуривалась - все, что слышала северная тень, знала, как правило, и южная. Существовала между ними некая мистическая связь.

- Ну, это не беда! - воскликнула южная. - Давай веник и топай домой, я сам почитаю стихи твоей девчонке.

- Только наизусть!

- Ясно, не по шпаргалке. Да мне раз пробежать глазами - все запомню. Диктуй адрес, босс.

Подхватив букет, она сунула блокнот в карман пальто и бодро зашагала вниз по улице. Она так воодушевилась, что принялась беззаботно насвистывать, шпыняя носком сапога мелкие камешки и конские каштаны. Янник Энгель пожал плечами и поплелся за ней, но очень скоро потерял тень из виду.

Он не спал всю ночь, пил коньяк, потом раскладывал пасьянс на кухонном столе и снова пил. Не сказать, что волновался - разумеется, посланец все сделает правильно. Ему ли с его артистичностью, обаянием и хорошей памятью не впечатлить легкомысленную девчонку. Да и подруга не настолько внимательна, чтобы заметить подмену. И тем не менее. Иногда проще сделать что-то самому, чем ждать, пока сделает другой. Только сейчас Янник понял, как дорога ему Ангелина. Ну, не до такой степени, чтобы он мог пожертвовать ради нее своей свободой, но стоило подумать, что они чуть не расстались навсегда, и в груди будто кто-то открывал форточку, и тянуло холодным ветром. Да еще пасьянсы, как назло, врали. Янник знал, что теперь все будет хорошо, а карты говорили, что не хорошо. Но все равно он продолжал их раскладывать и, сам не замечая как, опрокидывал одну рюмку за другой.

Тень вернулась под утро. Громыхнула в прихожей стойкой от зонтов, повесила мокрое пальто на вешалку и, хрипло откашлявшись в кулак, прокричала:

- Автора!

Янник уже лыка не вязал. Да и не был он автором стихов, так что восклицание тени относилось как бы и не к нему. Так что можно было расслабиться и спокойно спать дальше. Устроившись на полу, на полпути от стола до буфета, Энгель видел в приоткрытую дверь, как южная тень сняла сапоги и надела его тапочки, и как ей навстречу из спальни вышла северная тень, зевая и смущенно потирая подбородок.

- Ну как? - спросила она с любопытством.

- Классно, парень! Ты бы видел, как она слушала. С открытым ртом, и глаза - вот такие. Огромные, как блюдца. Классные стихи, и девчонка симпатичная.

- Погоди, не тараторь. Я ничего не могу понять. Привет, кстати.

Тени пожали друг другу руки.

- Рад тебя видеть. Нет, братишка, ты реально крут. Это было что-то! А под конец она, представляешь, что сделала? Обняла меня и сказала: милый, я не знала, что ты такой.

- Ну-ну. Смеешься, наверное. Ладно, пойдем в комнату, и ты мне все расскажешь.

Янник Энгель свернулся в клубок на жестком кафеле. По полу тянуло сквозняком. Мерный скрип несмазанных петель, казалось, выворачивал душу наизнанку. "Хоть бы форточку притворили", - подумал Янник с неожиданной злостью, как будто кроме него на кухне находился кто-то еще. Он лежал, прислушиваясь к смутному бормотанию теней, к взрывам тихого смеха и дурашливым восклицаниям "южной", и чувствовал себя очень одиноким - всеми покинутым и несчастным, как в детстве, когда мать в спальне развлекалась с мужчинами, а он томился в своей кроватке, ворочался и не мог заснуть. Не ревновал, нет, просто знал неискушенным своим умишком, что в сердцах двоих нет места для третьего. Так и сейчас. Ему мерещилась какая-то несправедливость в том, что они - хоть и тени - но вместе, болтают и смеются, а он - один, корчится от холода на полу, нисколько им не нужный и не интересный.

Ангелина? Тоже хороша. О, женщина, как легко ты можешь увлечься призраком! Так размышлял он с досадой, постепенно расслабляясь, пока не ухнул в сон, как в глубокий колодец.

Янник с трудом разлепил веки и уставился в потолок, на котором бледная акварель рассвета уже сменилась яркой солнечной живописью. Кафельный пол больше не холодил спину - тело нежилось на чистых простынях. Из кухни доносилось звяканье посуды.

- Черт! - воскликнул Янник, вернее, хотел воскликнуть, а на самом деле буркнул неразборчиво, едва ворочая языком. - На работу проспал.

- Не "на работу", а "работу". Работу проспал. Вот как надо говорить. Небрежность в речи - это первый шаг к потере социального имиджа.

Он скосил глаза. Западная тень стояла перед зеркалом и повязывала галстук. Его, Янников, синий в мелкую бордовую полоску.

- Эй, ты куда это собрался?

- В твою фирму, куда же еще. Позвонил шефу, наплел ему с три короба, так что не переживай. На первый раз опоздание сойдет нам с рук.

- А который час?

- Полдевятого.

- Фух... - облегченно выдохнул Янник. - Я думал, больше.

- Все равно, - западная тень подняла палец и строго посмотрела на хозяина. Точнее, на его зеркальное отражение. - Так не годится. Всю ночь пьянствовал. Спал, как мешок. Безответственность - вот как это называется, я бы даже сказал, разгильдяйство. Ну, все, я побежал.

Не успела за западной тенью закрыться дверь, как в спальню осторожно скользнула "восточная" с подносом в руках.

- А вот и завтрак! - жизнерадостно объявила она, улыбаясь во весь рот, отчего на щеках у нее появились ямочки. - Кушай, милый, я блинчики пожарил.

Аккуратно опустив поднос на тумбочку, "восточная" подоткнула одеяло, заботливо поправила Яннику подушку, а после принялась мягкой тряпочкой стирать пыль с изголовья кровати. При этом она тихонько мурлыкала себе под нос.

- Ненавижу работать, - говорил между тем Янник, запихивая блинчик за щеку и прихлебывая кофе со сливками и сахаром. - К черту эту фирму, чтоб ей сгореть. Встаешь ни свет, ни заря и куда-то прешься в дождь и холод...

- Погода хорошая, - заметила тень.

- Потом восемь часов маешься в четырех стенах. Вкалываешь, как проклятый. Изучаешь какие-то идиотские бумажки, выслушиваешь дурачье - клиентов, пялишься в монитор, пока глаза не вылезут из орбит, и ладно еще, когда система не глючит.

- Сочувствую.

- Вечером приходишь - усталый, буквально валишься с ног. А дома что? В холодильнике пусто и грязно. Пол не выметен. Раковина забита посудой...

"Восточная" мягко улыбнулась.

- Ты, если что, обращайся к нам. Не стесняйся, Янничек. Мы всегда подсобим.

Он провалялся до обеда, хотя спать больше не хотелось. Зато какое наслаждение - вот так лежать и ничего не делать. Потягиваться. Моргать. Поворачиваться с боку на бок. Щуриться сквозь ресницы на золотой квадрат окна. Мечтать о чем-нибудь приятном, но не сухими словами, от которых проку мало, а радости - еще меньше, а картинками, звуками, ощущениями. Солнце. Тепло на щеке. Приятная музыка в наушниках. Какой-нибудь соул или, скажем, блюз. Уютные объятия подруги. Позвонить ей или нет, раздумывал Янник, и решил - потом.

Сегодня он будет отдыхать.

Он заслужил отдых.

Надо отдать должное восточной тени - она прекрасно готовила. Почти как его бабушка, мир ее праху. Янник с удовольствием съел картофельный салат и грибную запеканку в сметанном соусе. Расслабленно промокнув салфеткой губы, выпил компот и закусил маленьким пирожком с хрустящей корочкой. Повалялся на диване и посмотрел телевизор. Потом снял все-таки телефонную трубку и набрал номер мобильного Ангелины.