Увы, родители считали это ерундой. С каждым годом они всё больше стремились к тому, чтобы я последовала по их стопам и стала инженером. Однако мои школьные оценки по алгебре, геометрии, физике, химии и черчению оставляли желать лучшего. Но меня всё равно записали на курсы при техническом университете. Там я чувствовала себя не только самой глупой и неспособной в группе, но и на редкость несчастной. Будущее представлялось беспросветным, и я начала записывать истории, которые, казалось, придумывались сами собой. А сразу после окончания школы втайне от родителей отправила документы в другой университет, где не требовали знания тригонометрии.

Именно туда я и поступила. Родители, разумеется, очень злились, и причиной были не только напрасно потраченные на курсы деньги. Своим поступком я разрушила их давнюю мечту о продолжении семейной профессии. Смирились с моим выбором они далеко не сразу. А уж о своём творчестве, которое хранилось в тетрадках, блокнотах и текстовых компьютерных файлах, я им пока не рассказывала.

По правде говоря, никому не рассказывала. Да и сама всерьёз к этому не относилась. Девушек, которые пишут фэнтези, и без меня предостаточно.

Сейчас, сжимая в пальцах учебник по истории чернокнижного дела и гадая, как так могло получиться, я вдруг почувствовала себя одной из своих героинь. Стало немного легче. Уже не так страшно. Возобладало любопытство, и захотелось увидеть и профессора, и саму академию. В конце концов, когда ещё могла бы представиться такая возможность?

– Пойдём! – решительно сказала я новому знакомому.

– Давно бы так! – обрадовался он и направился вперёд, так и не забрав у меня учебник.

Я последовала за ним. Мимоходом успела отметить, что переулок почти не изменился. Вокруг оставались такие же старые дома с густыми зарослями в палисадниках за ветхими заборами, только асфальт сменился на брусчатку.

Парень целенаправленно шагал, не глядя на меня, зато я воспользовалась возможностью рассмотреть его получше.

Лет двадцати, среднего роста, не слишком тощий, но, как сказала бы мама, не мешало бы подкормить. Тёмные волосы длинноваты для мужчины, однако ему к лицу, густая чёлка падает на лоб. Высокие скулы, внимательные глаза цвета горького шоколада. Одет в синюю рубашку и чёрные брюки. Обувь удобная, в таких ботинках не на экзамены ходить, а в походы.

Я вспомнила про собственные туфли, идти в которых становилось всё больнее, и позавидовала.

Словно почувствовав, что я чересчур пристально его разглядываю, он обернулся и заговорил:

– Как тебя зовут?

– Яна, – ответила я. – Яна Ворожейкина. А тебя?

– Кей.

Фамилию я уточнять не стала. Может, они тут не приняты? Ещё бы знать, что это за место. Захотелось задать собеседнику ещё несколько вопросов, но он, казалось, потерял ко мне всякий интерес. Поправил закинутый за плечи чёрный рюкзак-торбу и пошёл дальше. Я за ним не поспевала. Каждый шаг причинял острую боль, и я начала понимать русалочку, которая поменяла хвост и голос на ноги.

У истории, помнится, было два финала. Один – счастливый, из диснеевского мультсериала, который я когда-то очень любила. Зато второй, придуманный для своей сказки Гансом Христианом Андерсеном, не оставлял никакого шанса на счастье.

Может быть, и в другом дело обстоит так же? У каждой судьбы есть разные вероятности. Мы неосознанно выбираем одну из них, поворачивая в том или ином направлении. Случайно или не совсем? И, если так, то какой выбор сделала я, свернув в Студенческий переулок?

Выложенная брусчаткой неширокая дорога, по которой мы шли, выглядела значительно чище, чем прежняя, покрытая асфальтом. Ни уличного мусора, ни битого стекла. Я на минутку остановилась и, поддавшись порыву, одну за другой стащила с ног туфли. Связала ремешки и дальше понесла обувь в руках. Кей бросил на меня быстрый взгляд через плечо, но никак не прокомментировал изменения в моём внешнем виде.

– Долго ещё? – поинтересовалась я спустя некоторое время.

– Почти пришли, – отозвался он. – Видишь, иллюзия уже начинает рассеиваться. Здорово, правда?

– Иллюзия? – переспросила я.

Повертела головой и замерла на месте, не в силах оторвать взгляд от представшей передо мной картины. Обветшалые дома уже не выглядели так уныло, как только что, они меняли свой вид, постепенно превращаясь в совсем другие. Исчезали паутины трещин на оконных стёклах, тусклая краска становилась яркой, ненадёжные заборы буквально на глазах обретали прежнюю прочность. Окружающая обстановка больше не напоминала о горестях и конечности человеческого существования, снова наполняясь жизнью, которая чувствовалась в каждом изменении. В палисадниках всё ещё оставалось немало сорной травы, но теперь среди неё появились разноцветные кляксы цветов, медовый аромат которых ощущался даже на расстоянии.

– Потом полюбуешься! – одёрнул меня Кей.

Я подхватила едва не выскользнувший из рук учебник и поспешила за ним. Ряды домов сменились деревьями по обочинам, теперь казалось, будто мы вышли за пределы города. Стало почти жарко. Дорога резко пошла в горку. В туфлях я бы её точно не одолела, но и без них натёртые мозоли продолжали ощутимо болеть, так что успевать за длинноногим парнем не получалось. Спутник смилостивился надо мной минут через десять. Остановился, дожидаясь, пока я его догоню, после чего забрал учебник, спрятал в свой объёмистый рюкзак и взял меня за руку.

То ли мы оказались единственными опаздывающими студентами, то ли остальные пользовались другим путём, но больше никто нам не встретился. Я посильнее уцепилась за пальцы Кея, которые крепко сжимали мою ладонь. Странное дело – шагая рука об руку с ним, я вовсе не представляла, будто нахожусь на прогулке или свидании. Скорее, ощущала себя ребёнком, которого тащат в детский сад. Причём, без всякой надежды на то, что там накормят и дадут выспаться.

– Где живут студенты? – полюбопытствовала я.

– Большинство в общежитиях, – коротко ответил Кей.

– А ты где?

– И я там же.

– Так ты оттуда шёл?

– Нет.

К долгому разговору он сейчас был явно не расположен, так что я тоже приумолкла и сосредоточилась на дороге. Даже напевать начала, правда, только про себя. Что-то вроде «Вместе весело шагать по просторам…»

Впереди показались остроконечные башенки. Сердце нетерпеливо забилось. Ещё через несколько шагов передо мной предстала цель нашего пути.

Я ожидала увидеть мрачный готический замок с вековыми каменными стенами, но магическая академия отличалась от моих представлений. Да, похожа на замок, но совсем другой – светлый, высокий, с черепичной крышей, вертикально вытянутыми окнами и несколькими балкончиками. Казалось, он парил в воздухе над возвышенностью, к которой мы поднимались.

– Красиво… – выдохнула я.

– Опоздали всё-таки! – буркнул Кей.

Парадный вход с широко распахнутыми дверями и мраморными ступеньками он проигнорировал, потянул меня за собой куда-то в сторону, где мы проскользнули в низенькую дверцу, почти не заметную со стороны. Узкий коридор с пепельно-серыми стенами вёл к длинной лестнице, у подножия которой стоял высокий мужчина в старомодном тёмном костюме и багряной накидке. Его лицо скрывала чёрная бархатная маска с прорезями для глаз и рта, а светлые, почти белые, волосы до плеч походили на парик.

– Кей! – окликнул он моего спутника. – Снова опаздываешь. Хочешь ещё раз остаться на второй год?

– Приветствую вас, профессор Андрих! – неожиданно громко отрапортовал парень. – Я новенькую привёл. Она заблудилась.

Профессор Андрих мне совершенно не понравился. Его вычурный наряд, негромкий вкрадчивый голос, неестественно-светлые волосы казались элементами какого-то маскарадного костюма, призванного скрыть настоящее лицо человека (человека ли?). Эффекта, несомненно, добавляла также чёрная ткань, так плотно и непроницаемо закрывающая лицо, что это наводило на подозрения одно неприятнее другого. Если здесь все преподаватели такие, то нельзя ли мне выбрать другое учебное заведение? Вернуться в свой университет, например…