— Вас понял, — доложил один из экипажа.

— Сэр! — Юрген остановился и позвал меня обратно к непримечательной секции стены, мимо которой я прошел, пока мое внимание было приковано к воксу. Он указал на отметину примерно в полуметре над своей головой.

— Лазразряд, относительно недавно, — сказал Юрген.

— Слишком высоко, чтобы в кого-то попасть, — произнес Кален.

— Это неважно, — ответил я и посмотрел в направлении, откуда стреляли. Между нами и часовней была широкая открытая зона, которая мало чем отличалась от любых других стандартных жилых зданий, если бы не икона Его на Земле над дверью. Со слабой дрожью я осознал, что над ней надругались. Грязь или какая-то менее приятная субстанция залепила икону — явное богохульство.

— Это был предупредительный выстрел, — сказал Кален.

— В кого? — спросил я.

— В кого бы то ни было.

— Тогда где они сейчас? — это было достаточно логичный вопрос.

— В часовне, — ответил Кален, решительно шагая к ней и испуганно глядя на оскверненную икону на двери. — Император защищает.

— Да, ты прав, — произнес я.

Куда бы направились напуганные и дезорганизованные экклезиархи в случае чего? В убежище на святой земле, доверив заботу о себе Ему на Земле. Конечно, сомнительное решение, если вас интересует мое мнение, но я всегда чувствовал, что у Императора едва хватает рук, дабы не дать всей галактике соскользнуть в тартарары, так что уж как-нибудь сам поберегу свою шкуру. Что, несомненно, доказывает тот факт, что я до сих пор диктую свои воспоминания, в то время как бессчетное количество бедолаг давно уже валяются на кладбищах.

— По записям тут три пациента, — вклинился по воксу Данн, — два с лихорадкой и один плантатор водорослей, который чуть было не оттяпал себе ногу косой. Ну и где они?

— Всем к часовне, — передал я по общему каналу. Мне не нужен был зуд в ладонях, чтобы понять: что бы мы ни нашли в часовне, я предпочел бы встретиться с этим со всей возможной поддержкой.

Кален первым подошел к двери, что меня устраивало, особенно тем, что никто в него не стал стрелять. Когда он распахнул их настежь, мне в лицо ударила волна гнилого запаха, словно мокрое церковное полотенце. Мой желудок взбунтовался, но я как-то умудрился удержать в себе последнюю трапезу.

— Немного пованивает.

Юрген как всегда не заметил иронию и последовал внутрь за скаутом.

— Святой Трон! — выругался Юрген.

— Гребаный варп! — присоединился я к нему, когда Кален нашел выключатель и зажег люминаторы.

— Что произошло? — спросил по воксу Данн, судя по его неровному дыханию, он уже бежал к нам. Я снова с трудом удержал в себе свой завтрак.

— Мы их нашли, — ответил я, неохотно переступая порог. Там находилось около пары десятков трупов, прошитых разрядами лазганов. Лицо Калена хоть и было серым, но выражало решимость. Пока я осматривал сцену, он прочёл следы так же легко, словно текст на странице.

— Они собрали их здесь под дулом оружия. Затем открыли огонь на полном автомате. Ни у кого не было ни шанса.

— Зачем, в чем смысл?

— Я полагаю, за этим.

Я обогнул раскинутых трупов, чтобы взглянуть на алтарь. Как и икона снаружи, он был заляпан кровью и нечистотами.

— Храм также осквернен.

Я развернулся к Калену.

— Какой из отрядов повстанцев творит такое?

— Никакой. Они все атакуют только военных.

— А с каких это пор наши жрецы и медики стали военными? — спросил Данн от двери, пронзая его взглядом, словно Кален нес персональную ответственность за произошедшее.

— Ни с каких, — ответил я, — так же, как и местные, которые пришли сюда за помощью.

Я указал на тела бывших обитателей госпиталя и нахмурился. Кто-то сорвал бинты с раненной ноги плантатора водорослей, открыв рваную рану, что казалось странным поступком на фоне такой грязной бойни.

— Черт, верно, — Данн отвернулся, вдохнув более чистый воздух снаружи с очевидным облегчением, которое я разделил мгновением позже, когда присоединился к нему. Пока я безуспешно пытался избавиться от вони в носу, он начал докладывать о том, что мы обнаружили. Его комм-бусина была связанна с более мощной вокс-аппаратурой на борту катера.

— Нам приказали сидеть на месте, — сказал он мне, когда завершил передачу, не зная, что мои комиссарские коды доступа позволяли мне слушать беседу, ну или просто из вежливости. — Полковник приказал на рассвете произвести разведку местности.

— Здравая мысль, но кто бы это ни сделал, они давно ушли.

— Не думаю, — Кален подошел к опушке леса, — видите это?

— Вижу что? — проворчал я, присаживаясь на корточки, дабы взглянуть на пучок растительности, на который он указывал. Через секунду из своего обширного набора подсумков Юрген выудил фонарик и услужливо включил его у меня над головой, позволяя поближе взглянуть на гребаное нечто.

— Да вот же — отпечаток ноги, — сказал Кален. Он очертил едва видимо углубление носком ботинка. — И он обычно полностью исчезает через день или два.

Стоящий за нами Данн фыркнул, осматривая след.

— Те тела лежат уже как минимум неделю, может быть, больше.

Я кивнул, и в эту же секунду на задворках сознания заворочалась мысль, но спешно скрылась, как только я захотел ее выудить.

— В тропическом климате все гниет быстрее, — сказал я, зная, что лучше не пытаться силой принудить свое подсознание. — Кто-то определенно был здесь вчера. Я развернулся к Калену: — Ты можешь пойти по следу?

— С легкостью.

— Уже темнеет, мы должны вернуться на катер и заняться этим утром, — произнес Данн.

— Утром след исчезнет, — возразил Кален.

Я прикинул риски. Идея отслеживать кучку убийц в темноте мне не нравилась, но было бы ещё хуже полностью потерять их след. В следующий раз, когда они выскочат из кустов, в прицеле могу оказаться я, так что лучше взять инициативу в свои руки, пока это возможно. Мы с Юргеном уже достаточно находились по темным углам, и я уже знал, насколько может быть бесшумным Кален, когда это ему нужно. Кроме того, Данн и его бойцы будут топать по подлеску, словно стадо орков.

— Я и Юрген пойдем с Каленом. Остальные отправляются на катер. Встретимся на причале, когда завершим разведку.

В любом случае, это был хоть какой-то план. К несчастью, все вышло совсем не так.

Поначалу, особенно после могильного аромата оскверненной часовни, я почти испытал облегчение, оказавшись в прохладных тенях окруженный растительностью. Но чем дальше мы уходили от причала и от защиты патрульного катера и его тяжелых болтеров, тем сильнее во мне росло нехорошее предчувствие. Мы с Юргеном поспевали за Каленом, пока он шел по подлеску, время от времени останавливаясь и снова изучая незаметные следы, оставленные нашим противником, в свете приглушенного люминатора.

Я весь обратился в слух во всех направлениях, отчаянно пытаясь разобрать незнакомые звуки леса. Каждый шепот ветра в листве или незнакомый крик каких-то ночных существ казался мне звуком крадущихся и обходящих нас с фланга врагов.

Естественно, вокруг никого не было, Кален слишком хорошо знал местность, чтобы его можно было застать врасплох, но никакие логические выводы не могли успокоить интуицию, изводившую меня изнутри. В конечном итоге через некоторое время я ощутил на лице прохладный ветер с примесью морской соли, в уши ударило приглушенное биение волн. Через мгновение мы вырвались из подлеска и очутились на песчаном пляже. Свет восходящей луны окрашивал все серебром.

— Мы прошли через весь остров? — спросил я.

Кален покачал головой. Судя по наклону его плеч, его позабавил мой вопрос.

— Всего лишь полуостров. Но мы останемся здесь.

— Почему? — спросил я.

Наш гид улыбнулся, в нежном лунном свете, его зубы, казалось, блеснули.

— Хороший берег. Легко пристать, — он пожал плечами и пошел вдоль береговой линии, — тут бывают местные рыбаки.