« А почему вы, такой представительный мужчина, посетили наше заведение, а не ресторан? Одеты отлично, и деньги есть», – ну да, есть, только халявные, честным трудом не заработанные, – «хотя и не в Москве живете, а где-то под солнышком – вон как загорели! И фигура у вас спортивная!» Я приятно удивился прозорливости красавицы и подтвердил ее суждения кивком головы. А она продолжила: « Вот и я не москвичка, приехала из маленького городка. А устроиться непросто, если нет желания выполнять сразу две работы».

« Как это две?» – удивил девушку наивностью.

Красавица подняла вверх очи и покрутила головой, демонстрируя ущербность в моих знаниях особенностей столичной жизни.

« Что, мужики на работе пристают?» – решился я на предположение.

« Если бы», – девушка вздохнула, – « мужиков можно послать куда подальше, а хозяина, к кому нанимаешься, как? На дверь сразу покажет».

Пришлось прискорбно вздохнуть мне. Конечно, и в старые времена начальники пользовались положением и красивых женщин без внимания не оставляли. Но все в рамках обоюдного согласия, чтобы не дай бог дама не возмутилась и не подняла шум – за такое можно было и с хорошей должности полететь. Теперь же, когда бывшие начальники превратились в законных хозяев тех же предприятий, кого и чего им бояться? Некого и нечего, что девушка мне и подтвердила. Правда, многие из них сейчас скромниц из себя не строят, а секс с хозяином считают необременительным способом дополнительного заработка. Но не все же – очаровательная официантка к таким дамам точно не относится, за что симпатии мои к ней сразу же выросли. Но все, что я мог – это ограничиться советом, если не просто отговоркой:

« Понимаю и сочувствую. Но мужики не все паскудники. Главное – не спешить, вас обязательно хороший человек заметит, и работу предложит достойную».

«Ждать такого, как вы?» – улыбнулась моя симпатия.

« Можно и такого,» – согласился с приятным для меня выбором, уже поднимаясь из-за стола, – «только помоложе.»

Мы еще раз улыбнулись друг другу, кивнули головами в знак расставания, и я с сожалением забегаловку покинул, с невольно пришедшими в голову мыслями на тему соотношения продемонстрированных мне здесь, сейчас, приятных и отвратительных черт новых для страны капиталистических отношений. Много раз я к этим мыслям возвращался, но окончательно для себя так и не решил: капитализм для нас благо, или же рано или поздно выродится в уродину, в какую страна превратилась при коммунистах?

Полного спокойствия, уверенности в будущем, лично у меня нет. Как никто в мире мы можем опошлить и извратить все, что там для нас капитализм, принесшей Европе комфорт и процветание! Мы же другие, у нас всегда и во всем свой путь! За что нас никто не понимает, а многие на всякий случай не перестают опасаться.

Как объяснить, почему в семнадцатом году самодержавие и основы капитализма уничтожались малограмотным народом в гражданской войне несколько лет, а в наше время такой же процесс, только обратный – из социализма в капитализм – прошел быстро и гладко? Причем с полным падением моральных устоев большинства? Мы что, перекушали братства и равенства, честности и верности, а принцип один за всех и все за одного, позволивший победить в Великой Войне, как уж плох? Трудно согласиться, но перерождение в худшую сторону прошел каждый из нас. В том числе и я, и шло оно неумолимо, по воле обстоятельств, а никак не по собственному желанию.

В эту жуткую молотилку в числе первых попали организации чисто бюджетные, конечный продукт которых невозможно реализовать на рынке. Неинтересными стали и геологи, ненужными, даже лишними, и финансирование урезалось с каждым годом и при любой возможности. А в камералках по всей стране шли бесконечные споры на тему что делать и что ждет впереди. Не знаю, как в других, но в нашей партии никто увольнялся не хотел, и новое местечко не подыскивал. Да и бесполезным было делом – в геологических организациях свободные вакансии давно отсутствовали, а уходить на сторону большинство побаивалось, все на что-то надеясь.

Я понимал, что ситуация вот-вот изменится, и пора уже не думать, а действовать – договариваться, куда в случае форс-мажора податься. Конечно, куда-то с близкими к геологии условиями существования. Выбор был минимальным: только в рудодобывающие организации, при которых всегда ведутся разведочные работы. Таких в ближнем окружении нашлось несколько, в том числе две привлекательные: занимались добычей золотосодержащей руды, очень нужной для страны, а потому имели отличные перспективы существования при любой смуте. Но, оказалось, и там работников хватало своих, а стало быть, с моими надеждами получался полный облом.

Честно говоря, мне повезло. Как-то в конце апреля я зашел в кабинет к Игорю Георгиевичу, главному геологу. Как один из руководителей партии, он раньше подчиненных узнавал о новых веяниях в вышестоящих организациях, о последних издаваемых там директивах. И всегда пытался использовать эти знания на благо. Вот и сейчас мы в очередной раз поговорили на тему трудоустройства полевиков и меня в их числе, и он поделился своим мнением:

«Геологам пора переучиваться, менять профессию. Для государства мы превращаемся в обременительную обузу».

«Но кто-то же должен искать руду? Ладно, с десяток лет добытчики продержатся на разведанном, а потом что? И их закроют?» – влез я с собственным убеждением.

« Не закроют», – не согласился Игорь Георгиевич, – «не дойдет до такого. С десяток лет мы, конечно, помучаемся, а потом все потихоньку образуется, не может смута длиться вечно!»

Так вот меня успокоил. Но переучиваться, как предложил, для меня, да и для ребят из моей группы поздновато, возраст не тот. Соглашаясь, что делать это кое-кому все же придется, для себя лично я не мог представить другой профессии, кроме геолога. Пришлось у Игоря Георгиевича попросить совета:

« И на кого я, по-твоему, должен переучиться?»

«По-моему – ни на кого,» – главный геолог заулыбался, зная что я не представляю жизни без работы в поле, – «Ни на кого тебя не переучишь, но кое- что предложить могу».

«И что, если не секрет?» – тут уж я весь во внимание.

Начальник с серьезным видом помолчал, вздохнул, и глядя мне в лицо выложил:

«На днях Сергей Логинов заезжал, ты его знаешь,» – я кивнул головой – Сергей работал геологом в небольшой старательской артели, километрах в семидесяти от поселка партии добывающей золотосодержащую руду на небольшом нами же выявленном объекте. «Так вот», – продолжил Игорь Георгиевич, – «ему помощник требуется, что бы мог подменить в случае чего. Я про тебя намекнул, сейчас и самого ввел в курс дела. Через пару дней Сергей подъедет, с тобой поговорить. Но излишне не обольщайся, еще не ясно, что предложит. Подумай, что ему ответить, хотя», – главный геолог встал из за стола и начал вдоль него прохаживаться, – «в данный момент лучшего тебе не найти.»

В последнем я с ним был согласен, еще не зная, что в артели предложат делать и за какие деньги, Наверное, на лице это проявилось, потому что собеседник, глянув на меня усмехнулся, и озвучил теперь свою надежду:

« Глядишь, и ребят туда пристроишь. Артель, где золотишко добывают, точно не разгонят, а деньги зарабатывают приличные, не в пример нашим окладам», – и не мог не съехидничать: «Капитализм там, и рыночные отношения, о которых у нас в партии болтали, болтали, пока благополучно не заговорили, как любое хорошее начинание!»

Вскоре мы разошлись, и я вернулся в комнату к ребятам. Но рассказывать о встрече с главным геологом и мелькнувшей надежде устроить их в старательскую артель простыми работягами поостерегся, пока рановато.

Через три дня Сергей появился в партии. В кабинете Игоря Георгиевича и при его присутствии состоялся разговор. Вообще-то все давно знали друг друга, иногда встречались и обсуждали вопросы по геологии, делились новенькой информацией. И Сергей отлично знал, что как на специалиста, на меня может положиться. А потому по согласованию с руководством артели предложил быть негласным заместителем на случай своего в ней отсутствия. Отсутствовать же приходится пять – семь дней в месяц – на нем, кроме дел геологических, лежала увязка и утряска бумаг при сдаче добытой артелью руды, от содержания чистого золота в которой напрямую зависели заработки артели. Для этого приходилось посещать перерабатывающее руду предприятие, куда только добираться почти сутки. Основной же моей работой будет отбор проб, вернее руководство отбором, для постоянного контроля содержания благородного металла в изымаемых из карьера рудных массах.