Он протянул руку в темноту, нащупал пластиковый, холодный на ощупь корпус мобильника и, приставив к уху, коротко бросил:

– Демин.

Потом долго слушал сбивчивую речь дежурного по части, хмурился и в конце разразился не менее коротким:

– Выезжаю.

Демин щелкнул выключателем ночника, комнату залил жёлтый свет, стал торопливо искать вещи. Блин, куда трусы подевались? Ну, Лиза, ну даёт!

Женщина привстала на кровати.

– Что-то произошло?

– Да. Это по службе. Моего бойца менты арестовали. Надо выручать. Ты не волнуйся, спи.

– Как скажешь. Ты надолго?

Одеяло съехало вниз, открывая весьма соблазнительный вид.

Демин машинально сглотнул.

– Надеюсь, что нет. Если что – в прихожей второй комплект ключей. Можешь воспользоваться.

– Хочешь, я тебе кофе сварю?

Хм… когда и углядела-то, что у меня кофеварка есть? Мы ж на кухне меньше минуты задержались, некогда потом было…

– Спасибо, солнышко! Не надо. Ты меня лучше кофейком с утра встреть.

– Я ведь такая, – она с вызовом вскинула подбородок. – Встречу!

– Вот и чудненько!

Он быстро собрался, поцеловал её и ушёл. Вот уж у кого меньше всего проблем должно было быть с полицией, так это у Воднева! А тут на тебе – сурпрыз! Только бы менты артачиться не стали! Не то генерала просить придётся. Неудобно получится, особенно перед заданием…

На другой день группа собралась в кабинете у Свешникова. Не было только Демина. Майор предупредил, что задержится у генерала.

Покуда ждали, занимались кто во что горазд. Свешников пялился в картинки на ноутбуке, остальные слушали балагурившего по своей привычке Дениса Павленко.

– Вчера ещё рыбачил, – вздохнул он. – Река, тишина, покой и тут на тебе! На самом интересном месте!

Он с досадой добавил:

– Вот такая рыбина была – не шучу. Ещё чуть-чуть и поймал бы! – Денис развел руки, демонстрируя какой, по его мнению, была щука. – А теперь…

– Почти двадцать один килограмм, – усмехнулся Воднев.

Его, ходившего под парусом с отцом к Соловецким островам, трудно было удивить рыбацкой байкой.

– Ну, не двадцать один килограмм, – праведно возмутился Павленко, – меньше. Немногим меньше. Но, чует моё сердце, ещё пару дней…

Дверь отворилась. Вошел Демин. Ничего не сказал, на товарищей даже не взглянул. Опустился на свободный стул.

– Не получилось, – проговорил майор. – Не срослось хотя бы пару деньков отдыха выбить. Ни в какую не желает генерал идти навстречу! Я уж к нему и так, и этак. Извини, Денис, даже твою непойманную рыбу сулил. Какую ты там должен был выловить?

Старлей вновь развел руки.

– Рыба типа «Русалка», – скрыв усмешку, произнёс Демин, зная вкусы подчинённого. – Жаль, конечно, но ничего: думаю, успеешь в прошлом наловить.

– В прошлом ещё неизвестно, – заметил Павленко. – Там традиционно нам не рады. У меня сложилось впечатление, что опять надолго зависнуть придется. Я правильно понимаю, командир?

– Всё верно за одним исключением.

– Каким, тащ майор?

– Не опять, а снова.

– Велика разница, – хмыкнул Павленко, а потом, повернувшись к Водневу, спросил:

– Ну как, расскажешь теперь, как тебя менты замели и как ты ночь в кутузке провёл, покуда тебя товарищ майор не отмазал?

– Так чего тут рассказывать, – хмыкнул Игорь. – Задержали, подержали, отпустили…

По законам жанра, задержанного старшего лейтенанта Воднева должны были доставить в отделение милиции (тьфу ты, полиции) и уже там «прессовать». Для начала поместить в «обезьянник», сиречь крошечную комнатушку с решетками (проще говоря – клетку), обыскать, изъять документы и деньги вкупе со шнурками и нательным крестиком. Забегая вперед скажем, что деньги должны были таинственным образом исчезнуть. А потом оперативники, дыша перегаром, должны были выкручивать задержанному руки, напяливать на голову противогаз, грозить всеми карами небесными, выбивая из него признание: как, мол, он, сукин кот, напал на девушку, избил ее и ее спутников. А для приличия – пытаться навесить на Воднева еще с десяток «глухарей». Для полного счастья должно еще оказаться, что злодеи, они же потерпевшие, являются детками высокопоставленной особы (не то местного депутата, не то – криминального авторитета).

А дальше старший лейтенант должен был выйти из себя, нокаутировать всех оперов (штук пять, не меньше) и, высадив головой оконное стекло вместе с решеткой, выпрыгнуть с третьего этажа и податься в бега. И бегать он должен не меньше недели, скрываясь в полуразрушенных гаражах, недостроенных зданиях, попутно сбивая из рогатки полицейские вертолеты, обманывая служебно-розыскных собак, а уж мочить ментов он должен был пачками. Ну, а потом к нему явится седой и подтянутый генерал, который выручит его из загребущих лап полиции и отправит выполнять задание.

Классный сценарий? Правда, что-то напоминает, но это неважно. Другое дело, что ничего этого не произошло.

Воднева, разумеется, доставили в отдел полиции и поместили в клетку, но дальше события развивались по иному сценарию. Выяснив, что задержанный – офицер Российской армии, оперативник (вполне интеллигентный молодой человек, которому наряд ППС «скинул» намечающееся дело) усиленно зачесал репу и позвал на помощь дежурного следователя.

Выслушав обстоятельный рассказ Воднева (оперативник был рад такому «клиенту» – почаще бы так излагали), начали чесать репу вместе. Если задержанный старлей и на самом деле является «злодеем» (есть такой сугубо полицейский термин, позволяющий обойти понятие «преступник», которым, как известно, человека может признать лишь суд), то вполне чистенькое и раскрытое дело уходило в ведение военной комендатуры, а из него – в ведение военной прокуратуры. Потому что задержать военнослужащего полиция имеет право. А вот дальше они обязаны передать его в распоряжение славной армии. Ну, не подсуден военнослужащий Российской армии Министерству внутренних дел, что тут поделать?! Не верите? Читайте «Закон о полиции». И что это значит? А это значит, что такое «вкусное» и уже практически раскрытое дело уйдет в другое ведомство, а родная полиция (читай – опер и следователь) не получит за это ни шиша. Ни благодарности в приказе, ни премии.

Другое дело, если старший лейтенант Воднев, выполняя свой гражданский долг, пришел на помощь несчастной девушке (она же – потерпевшая), сделал замечание злоумышленникам, на которые они не отреагировали, а потом, ввиду численного превосходства «злодеев», не пожелавших подчиниться законному требованию добропорядочного гражданина, вынужденно применил методы удержания правонарушителей (хотелось верить, что выживут!).

Что будут иметь славные органы правопорядка в этом случае? Правильно. Будут иметь раскрытое дело, проходящее по их же ведомству, где есть потерпевшая, задержанные злоумышленники и свидетель…

А действия товарища старшего лейтенанта можно обратить и во благо: вчинить «злодеям» кроме грабежа, нанесения телесных повреждений (каких именно, будет ясно потом, когда врач осмотрит девушку, а судмедэксперт составит заключение) еще и злостное хулиганство, так как они оказывали сопротивление гражданину, пытавшемуся предотвратить их преступный замысел. Таким образом, в деле будет аж три эпизода!

Далее всё до банального просто: чем больше раскрытых эпизодов, тем больше «палок» в отчетности и тем красившее статистика!

И задерживать старшего лейтенанта нет смысла. Если ситуация изменится, то все равно никуда не денется. Главное, чтобы на допросы вовремя приходил. Стало быть, остается простая формальность – отыскать непосредственного начальника старлея и передать оного офицера руководству. То бишь майору Демину.

На подготовку, как водится, выделили традиционный месяц. Меньше – нельзя, а больше – нет смысла.

Демин погонял парней в спортзале: требовалось убрать накопившийся жирок, восстановить навыки владения холодным оружием. Работали серьёзно, с участием штатных инструкторов и спецов как крайне узкого, так и весьма широкого профиля, лучших из тех, кто внушал доверие и кого удалось привлечь.