август 2015 год. Новоалексеевка-Чонгар

За мутным оконным стеклом солнце окрасило серое утреннее небо. Монотонно мимо бежали столбы, провода и деревья. В нос шибал запах пыли и копоти, варённых яиц и курицы, залапанного железа. Специфический запах - особая, сквозящая атмосфера летнего поезда. Ирина открыла глаза, сладко потянулась и тут же обнаружила неприятное ощущение грязи, которая, казалась, пропитала всё её тело. Она достала из-под подушки в мятой наволочке свою сумочку (чтобы ночью не украли), и извлекла из неё влажные салфетки. После - обязательная мятная жвачка.

Её соседка по купе - не шибко разговорчивая бабка проснулась, по-видимому, давно и, оторвавшись от книги, уставилась на Ирину сквозь свои овальные очки в золотой оправе. Ещё с самого Днепропетровска они не очень-то поладили и предпочитали отмалчиваться. Всю дорогу бабка читала какую-то книгу и страдальчески закатывала глаза, когда Ирина со скуки разговаривала по телефону.

- можно было и умыться сходить, и зубы почистить.

- там цыгане всякие бывали, а у них и грибок на ноге и всё, что только хочешь - Ирина вяло огрызнулась.

Отворились двери купе, вошел тучный проводник и севшим голосом известил:

- Скоро Новоалексеевка. Собираем вещи, сдаем постели, готовимся на выход.

Женщины в купе кивнули. По правде говоря, бабкой соседка Ирины называлась лишь условно. На самом деле Ирина, возможно, была даже старше неё, но всё молодилась, ярко красилась, поддерживала такой себе имидж "гламурной блондинки".

Пейзаж за грязным окном вагона сменился с бегущих деревьев посадки на желтую, пожухшую траву. Поезд стремительно подъезжал к Новоалексеевке - воротам в Крым.

***

Воробьи купались в пыли, а сухой ветер метал клочки жёлтых, прошлогодних газет по перрону. Неразборчивый голос диктора. Со стороны путей как-то настороженно горели красным светофоры, слышались звуки приходящего поезда.

Тамбур громыхал, в нем уже построились пассажиры, готовились к выходу. Живой груз тряхонуло особенно сильно. Шипение поезда. Вот и конечная станция.

Тучный проводник открыл тяжелую железную дверь, высвободил ступени. В поезд лавиной обрушились громкие возгласы.

- Кукуруза вареная!

- Сочные персики!

- Домашнее вино!

- Черешня! Черешня!

- Пошли нафиг! - обрубил их тучный проводник. - Ишь налетели. Людям выйти хоть дайте.

После душного поезда утренняя прохлада показалась Ирине противным промозглым холодом. Она накинула на плечи заранее припасённую спортивную куртку и принялась спускаться по железным ступеням поезда к низу, платформе. Уже там на неё набросились предприимчивые, но очень назойливые местные жители.

- Такси, девушка!

- Жильё с вайфаем.

- Автобус до Симферополя, последние два места, отправления сразу же.

- Помогу с документами!

Ирина только успевала отнекиваться и вырывать свой чемодан на колёсиках из лап услужливых таксистов. Главной её целью было - добраться до стоянки, что была неподалёку от вокзала. Мозг её тем временем работал полным ходом. Такси или автобус ей действительно бы не помешали. Но не сейчас. А то залупят двойную цену - трусов не хватит расплатиться.

Её внимание привлёк стоящий рядом с какой-то чёрной большой и, видимо, недешевой машиной невзрачный мужичок. Стоял он как будто поодаль от извозчиков, которые гнались за наживой. Лет ему было, вероятно, как и Ирине, а может, и больше. За пятьдесят - это уж точно. Светлые волосы с каким-то сероватым оттенком и такое же серое, никакое лицо. Он хлопал пушистыми белыми ресницами, обрамляющими ярко-голубые и какие-то детские глаза, почесывал густую, белую, аккуратно стриженную бородку, прикуривал сигарету и смотрел куда-то вдаль, казалось сквозь толпу, сквозь машины, сквозь всех. Как будто разглядывал кого-то жутковатым, цепким взглядом. Подошедшую к нему Ирину он заметил не сразу, посмотрел как-то удивленно, выходя из омута своих мыслей, вопросительно поднял голову.

- До Джанкоя. - тихо сказала Ирина.

Мужчина кивнул, прекратил облокачиваться об машину, не говоря ни единого слова, взял у Ирины сумку, разместил её в багажнике, открыл ей дверь салона.

***

В салоне пахло каким-тоароматизатором. Было тепло и Ирина удовлетворенно скинула наконец куртку.

Блондин сел за руль и завел машину. Та мягко заурчала и тронулась. Только сейчас Ирина поняла, как сильно хотелось ей курить.

- Это салон для курящих? - поинтересовалась она.

- И для пьющих тоже - дружелюбно ответил водитель.

Ирина тоже невольно улыбнулась

- Юмор? Понимаю.

Оконное стекло, жужжа, опустилось вниз. Ирина достала из сумочки тоненькие ментоловые сигареты.

- К родственникам?

- От них. В Днепропетровск ездила.

- И что там?

Вопрос этот унёс её в мысли и воспоминания. Ведь казалось, всего сутки назад, она поссорилась практически со всей своей роднёй. Ну ничего. Родня на то и родня, чтобы ссориться, а потом мириться.

- Не понравилось - проговорила она спустя некоторое время - народ зазомбировали.

Блондин неопределенно хмыкнул и кивнул.

- ...Подлецы, однозначно.

Тем временем их авто принялось обгонять колонну военной технике, которая ехала по обочине. Над ними развевались сине-жёлтые флаги.

- Чего это они собрались делать? Ещё надеются на что-то? - Ирина спросила как можно более безразлично. Один из военных, видимо, увидев её, подмигнул, улыбнулся и помахал рукой.

- Понятия не имею - не отрывая взгляд от дороги ответил водитель.

От него веяло каким-то снисходительным безразличем. Он будто бы воспринимал всё и вся, как детей и их игры. Это немного напрягало Ирину, но вместе с тем и привлекало. Она очень желала его как-то разговорить, но о чем разговаривать, когда впервые видишь человека, а он не слишком и разговорчив.

Солнце между тем ярким диском поднялось над редкими скрюченными деревьями-акациями. Начиналась жара, начинался день.

Впереди показалось здание. Грязно-белое, оно наблюдало за проезжающими мимо него своими черными рваными пустыми глазницами разбитых окон.

- Вы видели? - Блондин снова заговорил первый и кивнул в сторону этого здания.

Ирина ошарашено разглядывала лежащие у здания осколки битых стёкол и гильз.

- Не видела.

-Как же вы тогда из Крыма выезжали?

- Через Перекоп.

- А-а-а

Здание оставалось позади. Ирина обернулась на него.

- А что это... было?

- Здесь гостиница была. Называлась "Чонгар". Её эти... зелёные-вежливые. Почти сразу заняли. В феврале ещё. Тогда.

Он умолк, но Ирине самой уже интересно стало, ведь об этом она не читала в интернете, не слышала по радио, не видела по телевизору, даже слухов никаких не слышала.

- А потом? Ч-что? Стреляли?

- Да шайтан их знает. Заняли, владельца ногой да под задницу, а потом то ли приказ какой получили, то ли случилось у них что-то, но за ночь никого здесь не стало - только гостиницу в храм разгатили и гильзы повсюду. И мало того, что не видел никто - гостиница то поодаль стоит, так и не слышно ничего не было. А гильзы и погром. И нет никого.

Ирина непроизвольно вздрогнула и сглотнула невесть почему подступивший к горлу ком.

Некоторое время они снова ехали молча. Наконец впереди замаячило в плывущем горячем воздухе что-то на дороге. Это "что-то" напоминало приближающуюся границу.

- ... А вы местный? Откуда про гостиницу зна...

Ответа не последовало. Даже вопрос был не дослушан. Блондин прижал палец к губам.

- Чш-ш-ш. Потом договорим.

Машина начала притормаживать и остановившись окончательно, заняла место в хвосте длинной очереди. Со стороны границы доносились крики и плач.

***

Несмотря на недавнюю прохладу, солнце давно уже жарило. Дверь авто со стороны водителя отворилась. Блондин вылез из машины, прикрыл от солнца рукой глаза, прищурился и посмотрел вдаль, куда уходила очередь из машин. В лицо дул сильный ветер да доносил разящий, дурной запах давленой шинами полыни.