Иду. Ясна мне важность поручения.
(Уходит.)
СЕНЕКА
Начнем, Адрест. Вот ванна. Я вхожу в нее.
Что ты тогда?
АДРЕСТ
Я дважды надрезаю пульс.
СЕНЕКА
Как долго будет кровью истекать потом
Остаток жалкий мой?
АДРЕСТ
Зависит все от вас.
СЕНЕКА
А, собственно, как ты добьешься этого?
АДРЕСТ
Та старость, что всегда приводит к людям смерть,
Задержит смерть, не ею приведенную.
Живут и умирают старцы медленно.
Дыханья сок едва сочится каплями.
Бывает, если туго завязать надрез,
Часы проходят, прежде чем наступит смерть.
СЕНЕКА
Но, и ускорить смерть возможно. Так, Адрест?
АДРЕСТ
Теплом. Тепло нам отворяет шлюзы плотские.
В горячей ванне умиротворится все.
СЕНЕКА
Так значит, бинт тугой вернет мне жизни шум?
Ведро с водой горячей тишину сулит?
Возьми ведро и бинт. И будь поблизости.
(Входит в ванну.)
Мне больше нечем дорожить. Послушай же.
Осталась только вежливость прощания.
Сегодня удалось одно лишь сделать мне:
Своим несчастьем не обременить людей.
И я хочу, чтоб так оно и кончилось.
Пускай же ни малейшей тени горечи
Не ощутят сегодня гости Сенеки.
Пусть скажут после — вот был пир так пир.
Вскрывай.
АДРЕСТ
Вам больно?
СЕНЕКА
Если ничего не знать,
То больно было бы. Ты отойди. Идут.
АДРЕСТ
Держите руки под водой, пожалуйста.
Максимус, Энней.
СЕНЕКА
В надежде получить большие прибыли
Вам нынче предложить осмелюсь я
Все, что есть скромного в убогой хижине,
Вас ждут всего два ложа, чуть прикрытые.
Ни танцев я не предложу, ни пения.
ЭННЕЙ
Чего еще желать, когда у нас есть вы?
СЕНЕКА
И даже эта ванна не пугает вас?
МАКСИМУС
Ну, будь вы Диоген, пришлось бы вас принять
Хоть в бочке.
СЕНЕКА
Но и для желудка радости
Весьма скупые: хлеб, вода и финики.
Все просто здесь — на старый философский лад.
МАКСИМУС
Нет лучше ничего. И мы — философы.
СЕНЕКА
И я хотел почтить вас как философов.
МАКСИМУС
А мы с Энеем плотно пообедали
И потому спокойно ждем до ужина,
О коем, как вы сами же похвастались,
Потомки скажут: вот был пир так пир.
СЕНЕКА
Когда такое говорил я?
ЭННЕЙ
Только что.
Перед приходом нашим.
СЕНЕКА
Так откуда жн известно это вам?
МАКСИМУС
Был слышен, Сенека,
Ваш голос в холле. Прежде нам почудился
Свистящий шепот. А потом отчетливо
Раздался голос, будто вы поблизости.
СЕНЕКА
Всего три фразы я произнести успел,
И только здесь они звучали явственно.
ЭННЕЙ
Звук часто многократно отражается
И к эху дальнему кривой находит путь.
СЕНЕКА
Нет в этом доме ничего подобного.
ЭННЕЙ
А вы здесь ничего не перестроили?
СЕНЕКА
Нет. Впрочем, нишу я размуровать велел,
Мне показалось, что закрыли зря ее.
Впредь мне наука: не спеши менять!
Немногое из старого бессмысленно.
МАКСИМУС
Блестяще. Это стоит записать.
СЕНЕКА
Зачем?
МАКСИМУС
Забудете.
СЕНЕКА
И что?
МАКСИМУС
Да посудите же,
Ведь я издатель ваш, а вы бросаетесь
Плодами мудрости — моими деньгами.
СЕНЕКА
Пока что, дорогой, идей хватало мне.
ЭННЕЙ
А ванну вы зачем залезли, Сенека?
СЕНЕКА
На пользу ванна мне.
ЭННЕЙ
Кто вам сказал?
СЕНЕКА
Мой врач.
ЭННЕЙ
Мой милый пациент, ваш врач всегда был я.
СЕНЕКА
Недуги малые не в счет, Эней. Ведь так?
ЭННЕЙ Недугов малых у людей великих нет.
СЕНЕКА
Ах, юность придает всему значение.
ЭННЕЙ
Вы довряете Аресту?
Право, зря.
СЕНЕКА
Он тоже врач. Совет он может дать.
ЭННЕЙ
Но разные врачи — советы разные,
А нужно обращаться к одному врачу.
СЕНЕКА
Я вас щажу, поскольку вы мой друг, Эней.
ЭННЕЙ
Напрасно. Я как друг помочь обязан вам.
СЕНЕКА
Назойливость и друга оттолкнет порой.
ЭННЕЙ
Так что у вас?
СЕНЕКА
Да тоже, что у всех теперь.
Чесотка.
ЭННЕЙ
Вот как?
СЕНЕКА
Ну конечно.
ЭННЕЙ
Глупости.
Уверен, никакой чесотки нет у вас.
СЕНЕКА
Нет, есть.
ЭННЕЙ
Сначала все лицо раскрасит сыпь.
СЕНЕКА
Сначала сыпь?
СЕНЕКА
Ну, если так…
Пора, пожалуй, свет пролить на истину,
Которая при свете скверно выглядит.
Сыпь есть. Не на лице. Совсем другая сыпь.
То сифилис — укус Венеры эллинской.
МАКСИМУС
Неужто? Я считал, что мудрый Сенека…
СЕНЕКА
Увы, болезнь глупа, любезный Максимус.
МАКСИМУС
Вы пишете, что счастье — в созерцании.
СЕНЕКА
Возможно. Но своих я не читаю книг.
МАКСИМУС
Наш Люциус останется философом,
Хотя и подцепил «гречанку» где-то он.
СЕНЕКА
В любом сословье или положении
Философ пусть останется философом.
МАКСИМУС
И это вы писали.
СЕНЕКА
Это я писал.
Об этом хватит. Есть вопросы высшие.
Паулина.
ПАУЛИНА
Так я больна? Так я — жена неверная?
СЕНЕКА
Одно печально, а второе — пагубно.
ПАУЛИНА
Тебя я заразила мерзкой гадостью?
СЕНЕКА
Да кто же говорил такую чушь?
МАКСИМУС
Я.
СЕНЕКА
Вы?
МАКСИМУС
В той фразе роковой — из холла слышимой –
Вы помните, я пошутил нечаянно:
«Хотя и подцепил гречанку где-то он».
ПАУЛИНА
Ответь немедленно на высший мой вопрос.
СЕНЕКА
Да это тебя вовсе не касается..
И незачем тебе такие вещи знать.
ПАУЛИНА
Кому же знать такие вещи, как не мне?
СЕНЕКА
Опомнись, не скандаль. Не огорчай меня.
ПАУЛИНА
Боится ссоры тот, в ком нету совести.
СЕНЕКА
Приятно говорить, противно ссориться.
ПАУЛИНА
А иногда, представь, совсем наоборот.
СЕНЕКА
Тебя никто сюда не приглашал болтать.
ПАУЛИНА
А надо бы жену любезно пригласить.
СЕНЕКА
Она совсем забыла о приличиях.
ПАУЛИНА
Перед гостями муж жену в грехе винит.
СЕНЕКА
Нет, не виню. Уйди. Ты помешала нам.
ПАУЛИНА
Но ты сказал, что я дурная женщина.
СЕНЕКА
Ах, даже в ванне от тебя не спрячешься.
ПАУЛИНА
Да как же промолчать тут, люди добрые!
СЕНЕКА
Изволь вести себя пристойно, вежливо.
ПАУЛИНА
А ты ведешь? Так кто же заразил тебя?
СЕНЕКА
Уйди, пожалуйста. Добром прошу, уйди.
ПАУЛИНА
Сначала честь мою восстанови. Так кто?
СЕНЕКА
Когда же эта пытка шумом кончится?
Один юнец.
ПАУЛИНА
Какой юнец?
СЕНЕКА
Зачем тебе?
Ну, Аулус меня «гречанкой» заразил.
Как видишь, Паулина, ты вполне чиста.
Измены не было. Уйди же, наконец.
ПАУЛИНА
Ну нет.
СЕНЕКА
Смотри, не пожалей, что отказала мне.
Флавус.
ФЛАВУС
О стыд! О возмутительный позор!
СЕНЕКА
Что с ним?
ФЛАВУС
Да кто же срам такой спокойно вытерпит?
ЭННЕЙ
Бранит он развращенный век.
МАКСИМУС
А век — его.
ЭННЕЙ
Он полон горечи.
МАКСИМУС
Мне не по вкусу он.
СЕНЕКА
Но почему он впал в такое бешенство?
ФЛАВУС
А ты не понимаешь?
МАКСИМУС
Мне все ясно: холл.
СЕНЕКА
Сказал я Паулине: пожалеешь ты.
