За дверью воцарилось молчание, потом послышалось:

–Ах, Томку, что ли?

— Ну да!

— Так к ней в дверь и звоните. Она напротив, в пятьдесят пятой, живет. Сколько пить-то можно! Уже месяц у этой крали одни пьянки да кавалеры. Че по бабам-то таскаться? Беспутный вы народ, мужики!

Андрей не стал дослушивать и позвонил в пятьдесят пятую квартиру. Подождав пару минут, отпускник услышал поворот ключа в двери, и в проеме показался толстяк килограмм под сто, с огненно-рыжими лохматыми волосами. Здоровяк был одет в синюю вылинявшую майку, из-под которой торчал обильный волосяной покров. Майка была наполовину заправлена в семейные трусы, на ногах мужика были шлепанцы.

— Тебе чего надо? — с угрозой в голосе спросил незнакомец.

— Мне Тамару!

— Ах, Тамару! Я тебе сейчас такую Тамару покажу! — прорычал мужик и бросился на Андрея с кулаками. — Я тебя вразумлю, как к чужим бабам ходить!

— Да она не моя баба! — пытаясь уклониться от кулаков верзилы, закричал Андрей. — Меня попросили передать ей пару слов!

— Знаем мы ваши слова, только хозяин из дома вышел, так сразу к его бабе какой-нибудь гондон штопаный пристанет!

— Да не нужна мне твоя Тамара! — просипел Котов, поскольку в этот момент ревнивец схватил незваного гостя за горло.

“Надо делать ноги, пока этот громила меня не задушил!” — успел подумать Андрей и ногой пнул между ног толстяку.

— О-о, козел, так ты еще пинаться! — успел услышать побежавший по ступенькам Котов. Не дожидаясь развязки событий, он выскочил на улицу. По инерции чуть ли не бегом отпускник прошел пару кварталов. Сердце учащенно билось, лоб, несмотря на уличный мороз, был в поту. “Ну, Карась, ну деятель, — сердился на Илью Андрей, — какого черта он с такими шмарами связывается. Она уже наверняка забыла Карася давным-давно. А я через нее чуть по шапке не получил!”

На обратном пути Котов купил две бутылки водки у таксистов, заплатив за спиртное в три раза выше магазинной цены, а также приобрел у старушки, торговавшей куревом, пару блоков сигарет исчезнувшей ныне марки “Дорожные” и, довольный совершенными покупками, вернулся в свою квартиру. Спиртное, чтобы не беспокоить родителей, спрятал во встроенном шкафу, сигареты положил в мешок, который начал собирать для возвращения в больницу. Складывая вещи, Котов попросил у матери чай.

— Тебе что, заварить, что ли?

— Нет, мне его нужно в больницу.

— А где вы его там кипятите?

— Да если медсестру хорошо попросить, то она мигом чай ставит, — соврал Андрей.

— А, тогда ладно, — ответила мать, доставая из шкафа пятидесятиграммовую пачку чая № 36.

— Нет, мам, этого мало будет, давай весь, который дома есть, вы же с отцом все равно кофе только пьете.

Весь чай — это было около килограмма отборного напитка.

— Ну что с тобой поделаешь, бери, только зачем так много? — спросила удивленная мать, еще не знавшая, что за полтора месяца пребывания в дурке сын стал законченным чифиристом.

— Так ведь не я же один буду пить, того угостишь, этого…

— Но ведь чай такой дефицит, не жалко тебе чужих людей поить?

— Сегодня я напою, завтра меня напоят!

— Ой ли, ты ведь сам говорил, что там ни к кому почти не ездят, а значит, ничего и не привозят!

— Понимаешь, мам, в больнице за чай все, что угодно, можно выменять. Да и от нас не убудет. Я скоро выйду из больницы, достану вам этого чая сколько угодно.

— Ну, ладно, Бог с тобой.

39

Ехать обратно в дурку Андрею очень не хотелось. Андрей встал с кровати, усилием воли заставил себя умыться, позавтракал и выпил утреннюю чашку чифиря. Терпкий напиток разогнал кровь по телу и заставил голову думать быстрее. Чтобы прикинуть план своих действий, отпускник вышел на лестничную площадку и закурил. Сизый дым расплывался по полутемному подъезду и поднимался к мерцавшей под потолком маломощной лампе. “Итак, кроме хавки я везу с собой в больницу две бутылки водки, килограмм чая и два блока сигарет. Целое богатство по тамошним меркам. Надо будет захватить еще книжек, чего-нибудь из Дюма. Да, чуть не забыл, надо еще конфет шоколадных медсестрам, ну, или хотя бы пару плиток шоколада. Вот только где их взять, в магазине не то что конфет, сахара нет. Придется попросить у матери, у нее в загашнике наверняка все есть”.

Обратный путь до больницы показался Котову удивительно коротким. Казалось, он только что вышел из дома, и на тебе, уже стоит у входа в психбольницу. Высоченный забор, импровизированный КПП, лай собак. “Ей-ей, настоящий концлагерь, автоматчиков на вышках только не хватает”, — подумал Андрей.

Подойдя к отделению, Котов, оглянувшись по сторонам, достал водку и засунул бутылки в сугроб, после чего припорошил все снежком, а сверху воткнул сосновую веточку, чтобы дворник нашел алкоголь. Пачки с чаем пациент еще раньше растолкал по спортивному костюму, а также под нижнее белье. “Авось шмонать не будут, может, пронесет”.

Когда Андрей вошел в комнату для досмотра, он успел сунуть медсестре коробку “Птичьего молока”, страшного дефицита в ту пору, прежде чем та успела что-то сказать. Женщина, вышедшая для досмотра больного, улыбнулась и для приличия спросила:

— Спиртное, колющее, режущее с собой не привез?

— Не, Светлана Павловна, мне это ни к чему! — радуясь тому, что сегодня не смена Чикоты, ответил пациент. — Зачем мне эта водка, я же выписываюсь скоро!

— Ну, ладно, клади продукты в холодильник и проходи в отделение.

Первым делом, оказавшись внутри дурки, Кот двинулся к Илье. Карась с перевязанной рукой сидел в туалете и курил какой-то чинарик. Сумрачный вид приятеля красноречиво говорил о том, что Карась пережил за последние дни.

— Илья, здорово! — искренне обрадовавшись встрече, прокричал Андрей.

— Здорово, братуха! — улыбнулся, увидев Котова, Илья. — Ну, че, как съездил? Че новенького на воле?

— Обо всем рассказывать долго, первым делом на, держи, — и Котов подал Карасю пачку сигарет. Стоявшие в туалете пациенты чуть не поперхнулись от зависти. Целая пачка сигарет, когда тут впятером курят одну папироску!

— Во-вторых, когда народу не будет, расскажу все по порядку. Главное, на ужин не ходи, я из города столько хавки привез, умотаться!

— Юмба! — обращаясь к толстяку, хрипло сказал Карась. — За таблетку циклы пайку за ужином даю! Согласен?

— Угу, только, может, ты меня сигареткой угостишь?

— Ладно, держи.

Тут же произошла типичная больничная история: на Юмбу налетели несколько изголодавшихся по табаку пациентов. В результате толстяк сделал от силы три затяжки.

— Вот так и живем, — констатировал Илья.

Когда Карась остался в туалете вдвоем с Котовым, Андрей вкратце рассказал о том, что с ним произошло на воле. Когда речь дошла до визита к Тамаре, Карась со злобы треснул кулаком по грязной, заплеванной стене.

— Все они, бабы, б…и, что твоя, что моя! А я-то надеялся, думал: на волю выйду, поженимся. О семье мечтал. Вот что, Кот, я тебе скажу: не верь бабам, не верь никогда! Когда у меня бабло было, она так и крутила задом около меня. А как только у меня начались проблемы, кинула меня! А я, дурак, еще на юг ее возил! Цветы дарил! Кот, ты еще молодой, делай выводы! Не для дурдомовцев такое счастье, как семья! В одного надо жить с нашей болезнью. А потрахаться, так лучше к автовокзалу идти, вон сколь там путанок бродит! За полсотню все, что ты хочешь, сделает!

Андрей слушал своего приятеля и только молчал. “Прав ты, Илья, конечно, прав. Но ведь я-то на двадцать лет моложе тебя, кажется, все еще впереди, а ты мне такую перспективу рисуешь!” Карась все еще что-то говорил, размахивая руками, но Котов уже не слушал его, уйдя в свои мысли.

— Керы-то привез? — крикнул Андрею в самое ухо Илья. Котов вздрогнул. — Я тебя уже в третий раз спрашиваю, водку-то прихватил? — разозлился Карась.

— Привез, привез, слева от входа в отделение сугроб, там веточка торчит, а под ней бутылки спрятаны.

— Ну, все, Тузу надо будет сказать. Втроем ночью сегодня раздавим водочку!