– Ты хочешь сказать, – медленно начала я, – что мы сейчас находимся в другом мире? Я имею в виду, по отношению к Замку?

– Совершенно верно, миледи, – вежливо кивнул Рыцарь.

– А в каком? Конкретно? – не выдержала я. – Что это за мир?

Ллевеллин пожал плечами:

– Боюсь, миледи, я не могу ответить на ваш вопрос. Этот мир максимально приближен к тому, в который вы хотели попасть, выезжая из Замка. Так что сейчас все зависит только от вас.

Я некоторое время сосредоточенно думала, пытаясь сообразить, чем же мне это все грозит, а затем…

– Так что, можно попасть куда угодно?! – радостно взвизгнула я. Мне жутко хотелось повиснуть на шее у Рыцаря, радостно дрыгая ногами. Ллелевеллина спасло лишь то, что в этот момент мы оба ехали верхом. – Тогда я хочу в Асгард! К Одину, Тору и Локки! – Лет в тринадцать я переболела скандинавской мифологией, выздороветь выздоровела, но рецидивы иногда случались. – Или нет! В Амбер! Прямо сейчас!

Лицо Ллевеллина оставалось серьезным, лишь в глубине глаз светилась ирония. Мне вот интересно: он постоянно на меня будет смотреть как на тихую безобидную дурочку?

Похоже, ответа на этот вопрос в ближайшее время я не получу.

Ладно, бросаем это грязное дело. Выбрались из Замка? Выбрались. На данном этапе развития общества – это главное! А раз так, надо ж хоть посмотреть, куда я попала. А вот выяснить это, как я понимаю, можно только одним способом: отправиться вперед. Благо дорога ведет только в одну сторону.

– Поехали, что ли? – поинтересовалась я у Ллевеллина и, получив в ответ ничего не значащее «как вам будет угодно, миледи», только вздохнула.

Уже проехав пару метров, я на мгновение оглянулась и так и ахнула: дорога-то, оказывается, и в другую сторону вела! И даже за горизонтом скрывалась. А я-то почему этого не видела?

Я покосилась на Ллевеллина, чей конь мерно вышагивал рядом, и поняла, что спрашивать попросту бесполезно – никакого толкового ответа я не получу. Остается только предположить, что это Замок все подстроил. Ну или Рыцарь только прикидывается таким вот белым и пушистым, а на самом-то деле…

Что там было «на самом деле», я так и не додумала. Вздохнула, обвела взглядом такой красивый и в то же время такой ненастоящий пейзаж и направилась вперед.

Кони степенно вышагивали по грубо отшлифованным булыжникам. Чуть слышный цокот подков легкой капелью вплетался в пение невидимых птиц.

Я с любопытством оглядывалась по сторонам. Меня по-прежнему отказывалось покидать ощущение ненастоящести. И трава чересчур уж зеленая, и небо чересчур синее, и облака дюже белые, да и Рыцарь слишком уж красивый. Ну, не бывает так, не бывает!

Вот и сейчас. Сидит, та-акой… Глаза серьезные-серьезные – задумался о чем-то. Губы тронула легкая улыбка.

Ну все, я сейчас опять начну в кому впадать. Бли-и-ин, ну за что мне такое наказание! Я всегда себя прилично вела, на парней не кидалась, а тут… С-садизм.

Словно услышав мои мысли, Ллевеллин вздрогнул и покосился на меня:

– Вы что-то сказали, миледи?

Угу, сказала. Ллевеллин, я влюбилась в тебя с первого взгляда, ты мне безумно нравишься и все такое, вызови мне, пожалуйста, «Скорую психиатрическую помощь», я буду тебе очень благодарна.

– Н-нет, – с трудом выдавила я. – Н-ничего. Тебе показалось, все в порядке.

Рыцарь мягко улыбнулся, отчего у меня опять сердце сбилось с такта.

Все, надо запретить ему смеяться. Потому что его улыбку можно со спокойной совестью приравнивать к оружию массового поражения. По крайней мере, на меня она действует хуже ядерного взрыва: от атомного грибочка можно хоть в убежище спрятаться, а тут…

Я тихонько вздохнула. А потом вдруг внезапно вспомнила: книга!

Где моя книга?! Вот как сейчас помню: к Ллевеллину в комнату я зашла с книжкой, в шахматы играла, сумочка на спинке стула висела, потом завтракать пошла. И наверно, в столовой и оставила. Склерозматичка ты, Гелла, склерозматичка! Такая книжечка в руки попала! Предыдущая Хозяйка ее небось прямиком из Соловца привезла, а ты!

Это называется – заставь дурака богу молиться.

Ладно, покатаемся по окрестностям, а потом все равно в Замок вернемся. И вот тогда-то я эту книжку из руки не выпущу! Даже спать с ней в обнимку буду.

Я покачивалась в седле, чудом не слетая на землю. Не знаю, как все эти фэнтезюшные героини при перемещении в параллельные и перпендикулярные миры мгновенно обучаются – и амазонки-то они, наездницы, и из лука-то стреляют так, что эльфы нервно курят в сторонке, и мечом-то так машут, что классическое былинное «размахнусь – улочка, махну – переулочек» тут попросту не канает. А может, это я такая неправильная, что до сих пор в своих способностях не разберусь?

Честно говоря, эта прогулка могла бы мне нравиться, если бы мне не приходилось при каждом шаге коня напряженно стискивать зубы, опасаясь, что вот сейчас вся магия Замка пропадет и я, вся такая красивая, умная и скромная, как мартышка из анекдота, пикирну на землю. Несмотря на все уверения Ллевеллина, что все чудесно, прекрасно и великолепно, мне было, мягко говоря, очень страшно.

Выловить бы всех этих писателей да заставить покататься вот так, без подготовки!

Ллевеллин, спокойно ехавший рядом, изредка бросал на меня косые взгляды, но молчал, как партизан перед расстрелом. Похоже, в Замке было не принято сомневаться в способностях Хозяйки, а мне так хотелось, чтобы Рыцарь предложил остановиться, отдохнуть. Мы ехали всего минут десять, но я же городской ребенок, я лошадей-коней и прочих кобыл только в фильмах и мультиках видала! А уж о том, что на этом рысаке так трудно ездить, средства мировой кинематографии уверенно молчали.

В общем, не знаю, как там в Замке, но сама попросить о привале я попросту не могла: ехали мы не так уж и долго, и я, если быть честной, опасалась, что в ответ на мою просьбу отдохнуть Ллевеллин согласится, а я буду в его глазах полной неумехой и дурой. Достаточно уже того, что он мои выкрики про Амбер и Скандинавию слышал.

В общем, мне не оставалось ничего, кроме как стискивать зубы и молиться, чтобы в ближайшее время обнаружилась хоть какая-нибудь местная достопримечательность, ради которой можно будет сползти наконец на землю. Ну, полюбоваться там поближе, руками пощупать.

Искомая достопримечательность обнаружилась минут через пятнадцать-двадцать, когда я уже была ни-ка-кая: из-под корней одинокого мощного дуба выбивался тоненький ручеек. Струйка воды бежала по выложенной голышами канавке, и, судя по тому, как извивалась эта самая канавка, выкладывали ее камушками с большого такого похмелья. Хотя, может, неизвестный каменотес ничего не придумывал, попросту облагородив уже существующее русло.

– Привал! – радостно объявила я, резко натягивая поводья.

Уйййй! Ну вот почему мне никто не объяснил, что тормозить на этих рысаках надо по-другому? Конь резко взвился на дыбы, я истошно завизжала и рухнула прямо на руки уже успевшему спрыгнуть на землю Ллевеллину.

Ой…

А можно я и дальше так посижу? У него на ручках так уютно. Так по-домашнему. Не хочу на землю слезать.

Вот сейчас прижмусь щекой к его груди, закрою глаза и буду так сидеть.

– Миледи? – голос Ллевеллина вернул меня с небес на землю.

Да-да-да, уже слезаю. Ну вот что за жизнь, а? Только начнешь кайф ловить, так сразу такой облом.

Я вздохнула и, на мгновение прижавшись щекой к груди Ллевеллина – на прощание, так сказать, – спрыгнула на землю. Эх, вот это и называется «что такое “не везет” и как с этим бороться». Только начала себя чувствовать слабой и беззащитной, так сразу – «миледи»! А ведь так иногда хочется побыть этаким божьим одуванчиком, особенно если рядом такой мужчина, и каждый раз – не получается! Вон, Славка так и говорил: «Тобой, Гелла, командовать нельзя! На тебя где сядешь, там и слезешь!» Не пойму вот только, за что он мне так. Я ведь девочка тихая, мирная и пугливая. И вообще ангел во плоти.