А раз так... Дарофеев вдруг понял, что может, наконец, выделить Главного Управляющего из массы других пациентов. У претендента на мировое господство должна быть в палате проволока! Тот самый инструмент, с помощью которого он подчиняет себе людей.

Но пролетев по помещениям, Игорь Сергеевич оказался в затруднении. Очевидно, ГУЛ предвидел, что его можно найти по этому признаку и распихал по мотку проводов в тумбочку каждого из пациентов. Следствие опять оказалось в тупике. Люди Корня еще не прибыли. Делать в Хумске Дарофееву больше было нечего.

Вернувшись в Москву, целитель посетил свою квартиру. В ней уже была туча милиции, людей в штатском. Все они проводили очередной обыск. На столе перед одним из них Пономарь обнаружил свою записку.

Совещание боевой четверки началось около семи вечера. Собственно, докладывать пришлось одному Дарофееву. Лишь у целителя оказались какие-то достойные внимания новости. Вестей из Хумска пока не поступало. Лишь на Игоря Сергеевича неприятности валились одна за другой. Изотов сообщил, что ему удалось выяснить фамилию следователя ГРУ, им оказался некий Святослав Константинович Уходящий, подполковник, который занялся делом целителя, но рассчитывать на его сообразительность не приходилось. Данный господин характеризовался как весьма примечательный своей предвзятостью служака и большинство дел, которые он вел, позже оказывались полнейшей липой.

– Так что, – Резюмировал майор, – Ситуация безнадежная. Ребята из ГРУ все поставят на уши, чтобы тебя найти. Здесь, понимаешь, честь мундира...

– Да ты не пугай! – Корень резко рубанул воздух ладонью. – Пономаря хрен кто возьмет!

– Так-то оно так... – Сказал Игорь Сергеевич. – Только ведь, сам понимаешь, не дело это, скакать с места на место.

– А чем эта дачка плоха? – Константин повел рукой.

– Пока ничем... – Отозвался Сергей Владимирович. – Но я бы хотел найти еще несколько вариантов жительства. Мало ли что...

– Могу предложить мою квартиру. – Сразу предложил Дарофеев-младший. – Игорь у меня уже жил...

– Не пойдет... – Поморщился Репнев. – Ему такая нора нужна, чтобы ни одна собака не учуяла. Вот у меня есть такая...

– Да и я могу дать пару наших резервных адресов... – Вставил Изотов.

– Твои уж точно не пойдут... – Отмахнулся Николай Андреевич.

– Они трехнулевой секретности... – Мрачно и настойчиво проговорил майор.

– Да прекратите вы! – Возмутился целитель. – Не нужны мне...

– Нет, нужны! – Чуть не хором сказали мафиози и Сергей Владимирович.

Дарофеевы лишь пожали плечами. В результате, целителю продиктовали пять адресов. Корень сообщил на каждый пароль и условный стук, а Изотов объяснил в каких тайниках лежат ключи. Фээсбэшник и Репнев ушли с чувством выполненного долга, а Игорь Сергеевич до самой ночи рассказывал брату о своих нынешних похождениях.

На Пушкинской площади, где Дарофеев назначил встречу с пасквилянтом, было многолюдно. То ли встречаться под Пушкином было хорошим тоном и дополнительным шиком, то ли место действительно было удобное, но на глазах Игоря Сергеевича уже повстречалось несколько парочек, рядом с ним несколько роскошно одетых молодых ребят тоже кого-то поджидали. Часы напротив “Макдональдса” показывали уже десять минут первого, когда целителя окликнули:

– Господин Дарофеев?

Голос был не из приятных. В нем сквозило явное нежелание лично разговаривать с героем материала. Пономарь уже несколько минут назад засек этого молодого человека по характерному излучению ГУЛовской программы. Запрограммированных поблизости было целых четверо, но из них лишь этот парень походил на журналиста. И Игорь Сергеевич не ошибся.

– Да я... – Ответил целитель поворачиваясь и гладя корреспонденту в глаза.

– Мне тут поручили с вами побеседовать... – Илья Поддубный не скрывал, что пришел сюда только под давлением начальства. – Только я не понимаю зачем...

– У вас время есть? – Напрямую спросил целитель. – Я хотел бы вам кое-что показать...

– Положим, есть... – С нехорошей ухмылкой ответил парень. – А на счет гипноза, не беспокойтесь. Я неподдающийся...

– Что вы, – Замахал руками Дарофеев, – Никакого гипноза! По пути в Люберцы Игорь Сергеевич успел сразу несколько вещей. Он не только снял программу ГУЛа и повесил свою защиту, но и успел вскользь просмотреть содержимое мозга журналиста. Оказалось что Илья, как и многие, не верит в существование парапсихологии как науки, объясняя все феномены внушением на расстоянии. Признание последнего – было единственным допущением со стороны журналиста. Поддубный не раз встречался с разного рода целителями, экстрасенсами, но из всех этих визитов вынес одно – все они сплошняком шарлатаны. Кто более, кто менее талантливый, но шарлатаны. ГУЛ очень удачно выбрал именно этого человека для разоблачительной статьи.

Поймав мысль журналиста о том, что везущий его господин не более чем шибко о себе возомнил, Игорь Сергеевич решил поразвлекаться. Вызвав блок невидимости, Пономарь вошел в это состояние. Парень, сидевший не штурманском сидении, внешне не отреагировал. Но целителю выло видно, как резко изменился его энергетический фон.

В глазах Ильи читалось: “Гипноз!..”

И он был почти прав.

Пономарь увидел, да и почувствовал, как парень, словно невзначай потянувшись, раскинул руки и ощутимо задел ногу Дарофеева. После этого, убедившись, что Игорь Сергеевич на месте, а не испарился, Поддубный успокоился и, очередной раз уверившись в том, что гипноз может творить чудеса, отвернулся к окошку машины.

Выехав за кольцевую, Пономарь разошелся.

Невозмутимость парня почему-то жутко веселила Дарофеева и следующим номером представления Игорь Сергеевич выбрал левитацию. Теперь он знал, что с помощью “Жалюзи” может поднимать очень большие грузы. “Москвич” же был грузом большим, но не очень.

Не переставая быть невидимкой, целитель вошел в “Жалюзи” и поднял машину над дорогой. Илья сперва не отреагировал, и Пономарь увеличил высоту. Машина полетела сперва над дорогой, потом чуть свернула на обочину.

Дарофеев заглушил мотор, стал видимым и демонстративно отпустил руль. Водители, ехавшие навстречу, невольно притормаживали, увидев необычайное зрелище. Те же, кто ехал сзади, начали отчаянно сигналить, не решаясь обгонять плывущий по воздуху “Москвич”.

– Вам это внушение не мешает? – Глумливо поинтересовался журналист. – Или мы все еще в Москве, на “Пушке”?

– Хотите – выйдите, убедитесь. – И Дарофеев, обнаружив впереди по курсу небольшое болотце, заросшее пока еще зеленым камышом, опустил машину прямо в него. Парень смело открыл дверцу, вышел, и по колено провалился в тину пополам с грязью.

– Качественно. – Поразился Илья. – Даже холод почти натуральный...

Это так рассмешило Дарофеева, что он не выдержал и вслух расхохотался.

– Ладно, – Сквозь проступившие слезы примирительно сказал Игорь Сергеевич, – Поехали дальше.

Илья забрался в салон, а Пономарь поднял автомобиль и переместил его на трассу.

– Смею вас уверить, что ряска на ваших джинсах самая настоящая, а не внушенная. Как и вода в кроссовках...

Журналист волком смотрел на Дарофеева, но тот, игнорируя эти взгляды, вел машину к генеральской даче. Половина дела была почти сделана. Илья не мог отрицать реальности происходящего, а если у него и оставались какие-то сомнения, то Игорь Сергеевич готов был их развеять. Пономарь, в принципе, не любил показывать “чудеса”, работая на публику. Это все же был изрядный расход психических сил, которые требовалось преумножать и экономить. Другое дело, “чудить” для работы... Но сейчас как раз был тот случай, когда Поддубный мог помочь целителю и не только в деле его реабилитации. Как-то так случилось, что среди дарофеевских пациентов журналистов почти не было, а если и были, то такие, которые разъезжали по заграницам, делали оттуда репортажи и застать их в Москве, когда они были необходимы, не представлялось возможным.