– Ну, во-первых, твои денежки, которые ты откладывала на поездку тю-тю! – ангел помахал лапкой. – Марина на них гарнитур купила. Правда, она их тебе отдаст, но только после праздников. А праздников у нас, – он быстро посчитал по пальцам, – целых одиннадцать дней, так что раньше следующей пятницы ты все равно никуда не поедешь. Во-вторых, Ниночкиного жениха вы еще не нашли. Вот когда найдете, тогда и посмотрим… – Кирюшка хихикнул, явно издеваясь над Женькой. – Она же твоя подруга, или как? Ты должна ей помочь?
– Что значит «должна»? – Женьке снова захотелось взять тапочку и пришибить этого ангельского прохвоста. – Я никому ничего не должна. В конце концов, это ее жених, а не мой!
– А ты не завидуй, – тут же осадил ангел.
– Это я-то завидую?! Ха! Да видала я такого жениха в гробу и в белых тапочках! – Женька скорчила оскорбленную мину. – Да мне самой все эти женихи даром не нужны.
– Ну да, конечно, – съехидничал Кирюшка, усаживаясь поудобней. – То-то Татьяна только и делает, что жениха тебе подыскивает. А брачное агентство, забыла?
Женька вспыхнула. Удар ниже пояса. Да, она ходила в брачное агентство… это точно. И жениха себе искала, было дело. Женька до сих пор без стыда не могла вспомнить эту свою эпопею. И дернул же черт! Познакомилась тогда на свою голову с каким-то занудой-пацифистом, который учил ее жить, пока она от него не сбежала. Мороженным за все время знакомства – почти три месяца – всего один раз угостил, да и то, видать, пожалел, потому что простыла она с того мороженного и заболела по крупному. Температура подскочила, сопли… одним словом, полный набор приятных ощущений, ничего не скажешь.
– Нечего мне в нос тыкать! Это когда было? Три года назад?
Кирюшка примирительно махнул лапой.
– Да ладно, я что? Я – ничего. Я так, к слову. Не в женихе дело… то есть, в женихе, конечно, только не в твоем, а в Ниночкином. Его найти надо. Обязательно. Ну не бросишь же ты подругу в таком… положении… – прозвучало вполне двусмысленно.
Женька тяжело вздохнула и мысленно согласилась, что бросить Ниночку в такой ситуации было бы действительно настоящим свинством.
– Ну, хорошо, а еще причины будут?
– А то как же! – Кирюшка явно оживился. – Уже сегодня Палыч тебя уволит, и останешься ты без работы.
– То есть как «уволит»?! – не поверила собственным ушам несчастная Женька. – Да чтобы Палыч… да никогда…
– Да еще как! – поделился радостью ангел, похоже, в нем проснулся спавший по сию пору садист. – Сегодня вечером к Палычу придет в гости его старый друг, которому надо срочно пристроить своего сыночка на нехитрую должность. Вот Палыч и постарается ради старой дружбы. А тебе, уж прости, придется искать другую работу.
– Только этого не хватало, – горестно вздохнула сразу поверившая Женька. – Где же я теперь должна работу искать…
– Ну, это мы придумаем, можешь не сомневаться… – Кирюшка покровительственно хмыкнул.
На минуту в комнате наступила зловещая тишина. У Женьки закралось подозрение, что все её неприятности – дело рук… в смысле, дело лап вот этого шустрого маломерка.
– Уж не ты ли ко всему этому лапу приложил? – довольно-таки недобро поинтересовалась она.
– Ну, как тебе сказать, – Ангел смущенно заелозил на кровати, отодвигаясь подальше от художницы. – Приложил… вообще-то… только ты это, того, тапочками не швыряйся, ладно?
– За-че-е-ем?!! – вырвалось у Женьки, готовой разрыдаться.
– Понимаешь, это… ну… так сразу и не объяснишь…
– Да пошел ты со своими объяснениями, недомерок!
Женька шлепнулась на живот и уткнулась носом в подушку, едва сдерживая слезы. Какой он, к черту, ангел? Это прямо диверсант-пакостник какой-то! А, может, ей все это только снится? Может, она и в самом деле сходит с ума?
Женька подскочила и уставилась на пустую кровать. Ангела не было и в помине.
– Кирюшка! – шепотом позвала она.
Ответа нет.
– Кирюшка! Ты где?
Молчание.
Ага, значит, приснилось все-таки, подумала расстроенная Женька.
Она тяжело вздохнула, выключила ночник и легла, по привычке завернувшись в одеяло с головой. Она думала, что после всего пережитого теперь точно не сможет уснуть до самого утра, но в сон провалилась, точно в омут, едва голова коснулась подушки. А утром…
Глава 6. И нет нам покоя ни ночью, ни днем…
Утром Женьку разбудила настойчивая трель дверного звонка. Вадим кинулся открывать, шумно протопав голыми пятками, следом прошлепала Марина.
– Я открою! Я открою! – весело кричал племянник. Собираясь на дачу, он всегда походил на радостного щенка, которому предстоит увлекательная прогулка по окрестностям. Женька отлично понимала, почему. Вадим и дома-то никогда сиднем не сидел. У него словно пионерская зорька в одном месте… не станем уж уточнять в каком именно, а на даче… такое раздолье! Крохотный, завалившийся на один бок, домик с большой натяжкой можно было вообще назвать дачей. Женька всегда представляла себе дачу, как нечто среднее между шикарным коттеджем нового русского и сельским пасторальным домиком в стиле à la russe. Эта же покосившаяся развалюха не подходила ни под какую классификацию, кроме… «развалюха». Глиняные стены воняли пылью, а в дождь от них несло грязью и сыростью. Сквозь щелеватый пол лезли мокрицы, комары и прочая «домашняя» живность. Насекомых Женька не то чтобы боялась, но особой любви к ним не питала. А посему предпочитала на дачу не ездить.
Тем более, что кроме Вадима для всех остальных там всегда находилось невероятное количество разной работы: выкопать, закопать, перекопать, откопать, переполоть, выполоть, полить, залить, вылить, и так далее. Женька откровенно не понимала, как можно наслаждаться подобным «отдыхом». Руки по локоть в грязи, стоишь себе кверху… ну, понятно чем, спина сгорает на солнце, голову нещадно напекает, но загаром это назвать трудно.
А посему Женька с ними старалась не ездить. Она считала себя настоящим городским жителем. Она не находила никакого удовольствия в отпугивании целого роя мух, которые с садистским наслаждением лезут тебе в рот и нос, в ухи и всякие другие органы чувств. Комаров Женька особенно не переваривала. Только спадет к вечеру жара, только солнышко зайдет за горизонт и спустится прохлада, развалишься в кресле под ветками яблони, приготовившись расслабиться и подышать мирным свежим воздухом, как тут же над ухом: з-з-з… а потом еще с другой стороны: з-з-з… Отмахиваешься от них, отмахиваешься, потом плюнешь и пойдешь в дом. А ночью какой-нибудь разведчик, из самых смелых и безбашенных: з-з-з-з… только средство от комаров и спасает.
Сон прошел. Женька села на постели, удивленно хлопая глазами. Она помнила, что ночью ей приснился какой-то нелепый сон. Надо же… а вдруг не сон? Женька открыла тумбочку и сунула в ящик нос. Так и есть! То есть, нет! Денег – нет!
Значит, все, что случилось ночью, ей не приснилось. Значит и Кирюшка был. Сейчас, когда сознание работало четко и ясно, случившееся ночью казалось настоящей галлюцинацией. Как в классике – по стене ползет утюг, ты не бойся, это – глюк…
В коридоре послышались голоса, как видно, Вадим все же успел справиться с замком раньше, чем подошла Марина. Потом дверь в комнату открылась и в проем заглянула мама.
– Женечка, ты не спишь? К тебе пришли.
– Ко мне? – Женька в полном недоумении хлопала глазами. Это кого же принесло в такую рань? – Кто?
– Ниночка.
Женька чуть не застонала, но вовремя взяла себя в руки:
– Ма, ты там ей чайку пока сообрази, а я оденусь.
– Как нога?
Женька высунула все еще забинтованную ногу из-под одеяла и покрутила ей, задрав выше головы. Ну, чисто Плисецкая!
– Да нормально, не болит!
– Вот, я же говорила! – обрадовалась мать. – Эта новая мазь творит чудеса.
И она скрылась за дверью. «Ну да, мазь», – скептически хмыкнула Женька, выбираясь из постели. Если бы ни Кирюшка… почему-то мысль об этом странном «ангеле» вызвала в ней нечто вроде теплоты и симпатии. «Немного вздорный типус, но все-таки довольно славный», – подумала Женька, скидывая с себя ночную сорочку и натягивая привычные джинсы с кремовой водолазкой.