Третий, богословский, аргумент встречается в различных формах. Одни утверждают, что в ранних посланиях Павла о Боге (Отец, Сын и Дух Святой) и об идеях благодати, веры, спасения и дел говорится несколько иначе. Подлинность же пасторских посланий вызывает сомнения. Но эти сомнения напрасны: пасторские послания не повторяют, а развивают тему «Бог – наш
Спаситель». Ради искупления грехов наших Он допустил смерть и воскресение Своего Сына. Он и сейчас дарует нам милость Своего прощения и преображения Духом Святым, чтобы наша жизнь стала добродетельной. Другие критики считают, что ересь, с которой спорит Павел в пасторских посланиях и основными чертами которой являются отрицание воскресения, тяга к аскетизму, «басни» и «родословии бесконечные», нечто иное, как развитый гностицизм II столетия. Возможно даже, гностицизм Маркиона. Однако здесь не принимается во внимание, что несколько раньше Павел выступал против ереси колосской, схожей с иудейской (напр.: Тит. 1:10,14; 3:9; 1 Тим. 1:3—11). Четвертый аргумент можно назвать церковным. Он состоит в том, что в пасторских посланиях упоминаются церковные структуры, похожие на церковные структуры II столетия, даже на монархический епископат, на который ссылается в своих записях епископ Игнатий Антиохийский. Некоторые критики находят атмосферу пасторских посланий слишком «церковной» для Павла. Эрнст Каземанн[9], например, цитирует заявление Мартина Дибелиуса о том, что пасторские послания «знаменуют собой начало проникновения буржуазного мировоззрения в церковь». Сам он также не верит в подлинность посланий, «центральной богословской темой которых стала церковь», «Евангелие ставится превыше всего», а образ Павла «почти растворился в церковном благочестии»[10]. Нельзя считать объективным подобное суждение, так как уже в самых ранних своих посланиях Павел подчеркивает высокое предназначение церкви и христианского служения. А Лука рассказывает, что Павел посвящал в духовный сан старейшин каждой церкви и делал это, начиная с первого своего миссионерского похода (Деян. 14:23). Вполне логично, что и в пасторских посланиях он дает указания, как выбирать церковных руководителей, кого на какие должности назначать, как проводить богослужения и сохранять вероучение. Бесспорно, что он пишет о той же церкви и тех же богослужениях, что и в предыдущих посланиях. Но ни о монархическом епископате, ни о тройной церковной иерархии там не говорится, потому что «епископы» и «старейшины» – те же самые люди.
После тщательного изучения всех четырех аргументов (исторического, литературного, богословского и церковного), которые приводятся противниками авторства Павла, многие ученые сочли их недостаточными, чтобы опровергнуть как внешние, так и внутренние доказательства, подтверждающие подлинность писем апостола Павла к Тимофею и Титу.
2. Павел написал это послание из тюрьмы в Риме
Павел называет себя «узником Его» (1:8), т. е. Христа. Его второе тюремное заключение в Риме абсолютно отличалось от первого, когда он мог радоваться относительной свободе и удобствам, потому что хотя и жил под стражей, но «на своем иждивении» в гостинице, пусть даже и «с воином, стерегущим его». Именно тогда, как сказано в конце Книги Деяний, Лука покидает его. Как раз в тот момент Павлу кажется, что его вот-вот освободят. Его же, напротив, заточили в «мрачную подземную темницу с дырой в потолке для света и воздуха»[11]. Принято считать, что это была мамертинская тюрьма. Может быть. Но где бы ни находился Павел на самом деле, Онисифору пришлось разыскивать его «с великим тщанием», прежде чем удалось обнаружить местонахождение апостола (1:17). Апостол был, конечно, в узах (1:16), «как злодей» (2:9). К тому же одиночество, скука тюремной жизни и холод причиняли ему мучительные страдания (4:9—13). Предварительное слушание его дела уже произошло (4:16,17). Теперь он ожидал окончательного судебного разбирательства и не надеялся на оправдание. Смерть казалась ему неминуемой (4:6–8). Как же все это произошло?
Вероятно, освободившись после своего первого заключения (домашний арест в Риме, описанный в конце Книги Деяний), Павел «снова предпринял поход с миссией проповедования»[12]. Он отправился на Крит, где оставил Тита (Тит. 1:5), а потом в Эфес, где его ждал Тимофей (1 Тим. 1:3,4). Возможно, он собирался добраться до Колосс, чтобы увидеться с Филимоном (Флм. 22), и, конечно, побывал в Македонии (1 Тим. 1:3). Далее он хотел отправиться в Филиппы (Флп. 2:24). В Македонии было написано его Первое послание к Тимофею в Эфес и Послание к Титу на Крит. В последнем он сообщил о своем намерении провести зиму в Никополе (Тит. 3:12), небольшом городке на западном (адриатическом) побережье Греции. Павел настаивал, чтобы Тит присоединился там к нему. Скорее всего, все так и произошло. Апостол хотел осуществить свою мечту – донести Евангелие до Испании (Рим. 15:24,28), но понимал, что нужно торопиться, и планировал отплыть туда следующей весной. Климент Римский в своем известном Послании к Коринфянам (гл. 5) сообщал, что Павел «дошел до самых западных границ». По-видимому, он имел в виду не только Италию, но также Галлию, Испанию и даже Британию, как считают некоторые исследователи.
Можно допустить, что Павел сдержал обещание и посетил Тимофея в Эфесе (1 Тим. 3:14,15). Оттуда апостол отправился в ближайший порт, Милиту, где оставил больного Трофима (2 Тим. 4:20), в Троаду (порт, откуда он предполагал отплыть в Европу), где останавливался у Карпа (2 Тим. 4:13), затем – в Коринф, где расстался с Ерастом (2 Тим. 4:20; ср.: Рим. 16:23), и далее в Рим. В пути его, должно быть, и арестовали снова. Если это произошло в Троаде, то становится понятным, почему он не смог забрать свои личные вещи (фелонь [плащ] и несколько книг) и вынужден был оставить их в доме Карпа. Может быть, арест случился уже в Риме? Этого мы не знаем. Точно известно лишь то, что он снова был арестован и заключен в темницу, где на этот раз ему пришлось терпеть огромные лишения. Никакой возможности спастись бегством у него не было. В это время усилилось преследование христиан Нероном (64 г. н. э.). Принято считать, что Павел был приговорен к смерти и обезглавлен (как поступали с римскими гражданами) на Остианской дороге, находившейся примерно в трех милях от города. Цитируя Дионисия из Коринфа, Евсевий сообщает, что Павел и Петр «были казнены одновременно», хотя Павел был обезглавлен, а Петр (по его собственной просьбе) распят «вниз головой»[13].
Во время второго сурового тюремного заключения, незадолго до смерти, Павел написал и отправил Второе послание к Тимофею. Мрачная тень предчувствия скорой казни сквозит между строк. Это было не просто прочувствованное личное послание к молодому другу Тимофею, но также изъявление последней воли и прощального завета церкви.
3. Тимофей был не подготовлен к роли христианского лидера, в которой оказался в силу сложившихся обстоятельств
Тимофей принял христианство в своем родном городе Листре. С тех пор, в течение пятнадцати лет, он был верным соратником Павла. Он сопровождал его во втором и третьем миссионерских походах, во время которых апостол неоднократно посылал его как свое доверенное лицо с различными особыми поручениями, например, в Фессалоники и Коринф (1 Фес. 3:2; 1 Кор. 4:17). Потом он отправился с Павлом в Иерусалим (Деян. 20:1–5) и, возможно, в опасное путешествие в Рим. Во всяком случае, Тимофей, безусловно, находился в Риме во время первого заключения Павла, поскольку апостол упоминал его имя наряду со своим собственным, когда писал оттуда послания к Филимону, к филиппийцам и колоссянам (Флм. 1;Флп. 1:1; 2:19–24; Кол. 1:1).