В достаточно большом количестве случаев западные финансовые ресурсы стали способом увеличения благосостояния лидеров этих организаций или были использованы на другие цели, отличные от провозглашенных. Вместе с тем именно бесконтрольное западное финансирование российского общественного сектора 90-х годов привело к появлению целого класса людей, профессионально специализирующихся на получении западных грантов в самых разных областях и имеющих для этого разветвленные связи и различные подставные организации. Как правило, эти люди относились к общественной деятельности как к бизнесу и не имели ясных ценностных позиций, привязанных к определенной общественной деятельности.

Другим следствием этого финансирования стало появление целого спектра общественных организаций, занимающих описанную выше позицию – убежденных в преимуществе западной структуры гражданского общества для всех народов – вне зависимости от политической культуры и традиций страны. В тех случаях, когда цели этих организаций соответствуют как российской, так и западной политической культуре и запросам общества, деятельность этих структур носит позитивный характер. Более того, существование в той или иной стране общественных структур, опирающихся и выражающих позицию той группы населения, которая предпочитает традиции и ценности другой страны больше, чем своей, не является чем-то странным и есть часть практики демократического общества.

Однако если эти структуры опираются на массированную помощь других стран (финансовую, организационную, административную, дипломатическую), естественный характер развития гражданского общества искажается. С помощью этой дополнительной поддержки, а часто и исключительно благодаря ей эти общественные и политические структуры занимают в общественном спектре и информационном поле существенно большее место, чем реально соответствующее их весу – количеству и социальному весу российских граждан, разделяющих их цели. В итоге продуцируется деформированная структура гражданского общества, не соответствующая реальным запросам граждан России.

Особенно остро это проявляется на фоне слабой традиции поддержки общественных и политических организаций со стороны российских рядовых граждан. Другой проблемой становится то, что такого рода структуры незаслуженно претендуют на выражение мнений всего общества, как было указано выше, – стремятся приватизировать понятия «гражданское общество» и «неправительственный сектор». В итоге такого рода оторванность от реальных интересов населения своей собственной страны приводит к тому, что они перестают удовлетворять не только российским, но и западным этическим нормам и ценностям (см. главу «Fake²– для Запада»).

Безусловно, перечень общественных и политических организаций, не выполняющих в действительности своих функций и играющих негативную роль в развитии гражданского общества, не сводится к описанным выше. Например, определенная часть этих структур осталась в виде преемников тех или иных советских организаций союзного или республиканского уровня. Как правило, «наследники» определенное время черпали свои ресурсы из полученной ими собственности. Постепенно профильная деятельность большей их части замещалась коммерческой, как правило, непосредственно связанной с этой собственностью. Успешные организации, как правило, полностью превращались в предпринимательские структуры. Неуспешные приобретали псевдообщественный характер, постепенно проедая доставшиеся материальные ценности и уменьшая содержательную деятельность до уровня, необходимого для придания минимальной легитимности праву обладания этой собственностью.

Другим видом эксплуатируемого ими ресурса, отличного или сопутствующего материальному, являлись доставшиеся в наследство разветвленные региональные сети, или традиционные отношения с региональными элитами. Успешные лидеры и коллективы использовали этот ресурс в бизнесе или политике, превратившись в коммерческие или политические структуры. Из неуспешных структур постепенно уходили активные региональные представители, в процессе естественной ротации самих элит исчезали и отношения с ними. Эти организации или исчезли вовсе, или превратились в псевдообщественные структуры быстрее, чем обладавшие материальной собственностью. Безусловно, часть общественных организаций советского периода остались в качестве успешных и востребованных организаций в современной России. Однако их скорее можно считать исключением.

Приведенные выше типы псевдообщественных структур, конечно, не исчерпывают всего их многообразия. Однако вне зависимости от своего происхождения практика их функционирования имеет достаточно схожий характер, что и позволяет объединять их в рамках одного понятия. Назовем такие общественные или политические организации fake-структурами (от англ. fake – поддельный, фальшивый). Основной их характеристикой, или fake-принципом, является несоответствие декларируемого и настоящего содержания. Часто описанные образования не имеют членов вовсе, либо их наличие носит фиктивный характер. Как правило, большая часть их деятельности не доходит до декларируемых ими целей, а останавливается на задаче удовлетворения финансовых запросов и амбиций их руководителей.

Безусловно, fake-структуры не являются чисто российским феноменом и в той или иной степени существуют в любых странах, в том числе западных. Однако в них они, как правило, не обладают существенным весом и сбалансированы деятельностью не менее активных настоящих структур, выполняющих свои функции. К сожалению, российское гражданское общество пока только на пути к созданию такого механизма.

Fake-структуры способны к многократному изменению своих принципов и идеологии вплоть до противоположных, их название и истинный характер деятельности могут не соответствовать друг другу Они легко меняют названия и взаимодействуют с аналогичными структурами, формально образуя новые организации, при этом ничего не прибавляя к своей деятельности и оставаясь такими же бесполезными для общества. Именно этим структурам и посвящена эта книга.

«Другая Россия» – что это такое? С точки зрения персонификации на этот вопрос достаточно просто ответить. Анализ материалов средств массовой информации, собственных документов «Другой России» позволяет определить круг персоналий, которых можно к ней отнести. С этой точки зрения «Другая Россия» = Касьянов + Каспаров + Лимонов + Хакамада + Илларионов ± Ковалев ± Анпилов ± Немцов ± Литвинович ± Белковский ± Сатаров ± Гуляев и так далее. В июле 2007 года, вслед за несогласием поддержать его кандидатуру в качестве единого кандидата на президентских выборах, М. Касьянов заявил о выходе из «Другой России». Однако тот факт, что долгое время именно его фигура ассоциировалась с этой структурой, предполагает целесообразность общего обсуждения «Другой России» и М. Касьянова в едином контексте.

Прежде всего, большинство этих людей одновременно состоят и в других организациях. Однако каких-либо решений о слиянии всех этих организаций в одну обнаружить не удалось. Ответить однозначно на вопрос о том, являются ли все члены этих организаций членами «Другой России», и на вопрос, можно ли считать их отдельной организацией или объединением, не представляется возможным. В любом случае можно говорить о том, что название «Другая Россия» (далее – Другие™) стало своеобразным торговым знаком, который обладает элементом новизны, и с его помощью организация становится узнаваемой для журналистов.

Вместе с тем остается неясным, что такое «Другие» с формальной точки зрения. Дело в том, что Другие™ имеют сразу четыре формы: всероссийская конференция, гражданский конгресс, политическое совещание, оппозиционная коалиция. Причем не только различные средства массовой информации, но даже различные участники / члены этой структуры одновременно используют все формы или названия. Также совершенно непонятно, являются ли Другие™ политической или общественной организацией – нам еще придется вернуться к этому позднее.