Жалко, если случайно поврежу содержимое, но выбора нет. Я размахнулся со всех сил, ударил и… оставил на шкатулке небольшую зарубинку. Зато от удара выскочила полка, к которой так тщательно была прикреплена коробка. Отлично, теперь я по крайней мере держу её в руках.

То, как тщательно эта коробка была закрыта, только подогревало мой интерес. Надо же, как странно она сделана, складывалось впечатление, что её никогда и не собирались открывать — ни замка, ни кнопочки, ни-че-го. Если я её сейчас не взломаю, то прямо тут, минут через пять, умру от любопытства. Вот задачка мне досталась, не знаю с какой стороны к ней подойти.

Ещё немного поковыряв щели, я понял, что нужен более серьёзный инструмент, или же чья-то помощь. Жаль, что нет бензопилы, но ручную пилу в амбаре я видел. Правда, придётся привлечь Марика, оторвав его от собственных важных дел.

Выйдя во двор, я увидел целую галерею старушечьих портретов. Каждый листик с рисунком заботливые руки Маркуши приколотили гвоздиком к стене дома. Автор картин в глубокой задумчивости изучал свои работы, водя руками по линиям, вдохновенно выискивая потаённую истину.

— Я понял, что надо делать, — Марик наконец заметил моё присутствие. — Надо сравнить лицо знахарки с лицами обычных людей. Сейчас пойду по деревне и буду рисовать всех подряд, заодно познакомлюсь с местными жителями. Как думаешь? А может, со мной пойдёшь?

— Не пойду, у меня дома полно дел. А с местными жителями я, можно сказать, знаком. Вчера около магазина были почти все, и Никита мне о них рассказал, — вот он, удачный момент вернуть должок и разыграть друга. — Знаешь, что меня удивило? Оказывается в деревне женщин называют просто по имени, а их мужей — производным от имени жены. Вот соседка наша слева — баба Марфа, а мужа её называют Марфон, — сочиняя небылицы, я с трудом прятал улыбку и удерживал серьёзное выражение лица. — Напротив в доме живёт Лукерья со своим Лукером. В самой первой избе Матрёна с Матроном. В большом жёлтом доме баба Лёля и её дед Лёлик. Рядом с домом Никиты Тамара с Тамариком. Ну дальше сам сообразишь по ходу дела.

— Ага, запомнил, соображу, — Марк легко купился и даже не заподозрил подвоха. — Ну так я пошёл?

— Иди, конечно, только помоги мне распилить одну вещь.

— Дров для печи не хватило? — спросил Марк, увидев деревянную коробку. — Хорошо, помогу.

Пила гнулась и звенела. Не сразу заладилось дело, но постепенно мы приноровились друг к другу, металлическая звонкая дуга выпрямилась, и мы дружно по очереди с нажимом тянули к себе зубастое лезвие, засыпая мелкими опилками обувь и медленно, но верно углубляя место распила. Наконец, стенка шкатулки отвалилась и упала на траву. Марик обрадовался, что ничто больше его не задерживает, собрал принадлежности для рисования и быстренько убежал по своим художественным делам.

Вот он, момент истины, сейчас я спокойно смогу изучить, что спрятано внутри коробочки. Я сел на крыльцо и осторожно перевернул шкатулку. На колени высыпались старые чёрно-белые фотографии и маленький холщёвый мешочек, перевязанный бусами из чёрных перламутровых шариков. Украшение было очень красивым, бусинки красиво переливались в солнечном свете. Раз такая шикарная завязка, значит, и в мешочке что-то ценное. Торопливо, в предвкушенни необыкновенного сюрприза, я развязал мешочек и обнаружил в нём небольшой ключик. Что ж, вместо ответа я получил новую загадку. И на фотографиях никакой подсказки — какие-то незнакомые люди, ничего интересного.

Даже жалко, что столько времени потрачено зря. Я положил ключик обратно в мешочек, завязал бусами и сунул в карман. Фотографии хотел было выбросить, но что-то меня остановило, положу их пока в сенях на полку.

Но, хватит заниматься ерундой, полно дел по хозяйству. Нужно навести в бане порядок после вчерашнего погрома и обязательно постирать. Чистой одежды уже не осталось, и это не удивительно, учитывая, что мне приходится делить свой гардероб с Марком.

Прежде чем открыть дверь в баню, я долго прислушивался — не жужжат ли в предбаннике кровожадные насекомые. Кажется, тихо. Я медленно, осторожно открыл дверь и сунул нос в зловещую темноту. К огромному облегчению, никто не бросился жалить меня в лицо, кусать за руки, колоть беспощадными иглами руки, и ни одна живая душа даже не пыталась обидеть.

Я оттащил на место ванну, которая вчера служила нашим прикрытием, собрал грязную одежду для стирки и обнаружил тот самый, повреждённый с одного боку, серый шарик, который разворошил любопытный Марик, выпустив на волю ос. Да уж, не повезло бедным насекомым. Сидели, уютно устоившись, в своём домике, чаёк попивали после тяжёлого трудового дня, а тут откуда ни возьмись — человеческий детёныш со своим длинным носом палкой бесцеремонно ломает любовно выстроенное крошечными лапками гнездо.

Какая интересная яйцевидная постройка, — я осторожно вынес шар на улицу и, положив на траву, начал изучать. Выглядит так, словно сделана из тонкой, не до конца сгоревшей бумаги. Я взял лопату и резким взмахом разрубил хрупкий шарик. За многослойными, пепельного цвета, стенами прятались опустевшие соты. Все ячейки были абсолютно одинаковые, видимо, осы — прирождённые архитекторы и строители, я б такой аккуратный домик даже по линейке не сделал. Жаль, но придётся сжечь эту хитросделанную постройку. Плодить ос рядом с жильём не в наших интересах.

От спички гнездо быстро занялось пламенем и уже через минуту от него осталось лишь не самое приятное воспоминание. Надеюсь, нам больше не придётся встретиться с этими насекомыми. То, что в этот раз обошлось без пострадавших — настоящее чудо.

Наводя порядок в бане я обнаружил, что в котле вода осталась тёплой. Отлично, можно здесь и сейчас затеять постирушку.

И тут меня осенило! У нас в хлеву лежит грязная, не очень вкусно пахнущая коза, к тому же абсолютно не настроенная сопротивляться. Вот он, этот удобный момент привести её в порядок, второго такого не будет. От превкушения интересной творческой работы я потёр руки и рысью побежал в хлев.

Ни о чём не подозревающее животное мирно посапывало на своём обычном месте. Чтобы не травмировать зверушку, я решил не тащить её за рога или хвост прямо по земле, а переложил на старое одеяло (уф, тяжёлая туша). Ткань мягко скользила по земле и вскоре лохмато-рогатое тельце было доставлено в место проведения операции — баню. Я погладил Мурку по длинной шерсти и удивился сколько грязных комочков болтается под животом. Да уж, отмыть такое будет сложно. Нужно замочить козу в ванне хотя бы на недельку или попросту всё это неряшливое безобразие обрезать. Подумав, я выбрал второй вариант, сгонял домой за ножницами и устроил настоящую парикмахерскую. Пропитанные потом, дорожной пылью и прочими нечистотами клочки шерсти один за другим летели в стоящее рядом ведро. Я так увлёкся процессом, что не заметил, как укоротил длину козьей шубки почти под корень. Не получалось сделать стрижку достаточно ровной, и наша новая Мурка теперь выглядела как огромная намокшая крыса с рогами и бородой.

Зато теперь можно вымыть зверушку без особых хлопот. Полив тельце тёпленькой водичкой, я вылил пол бутылки крапивного шампуня и начал массировать спящую подопечную. Старался всё делать аккуратно, надеюсь даже во сне нашей козочке приятно. Всё же, она невинно пострадала от колдовства, которое вовсе не ей предназначалось, буду компенсировать это временное неудобство бережным обращением. Вымыв рога и копыта мочалкой, я посчитал, что вся грязь уничтожена и начал смывать пену. Это оказалось непростой задачей — при каждом окачивании появлялось всё больше радужных пузырей. Мыльная субстанции увеличивалась в объёме при каждом прикосновении. Здорово я переборщил с шампунем, раз никак не промыть короткую шерсть. Мне ничего не оставалось, как израсходовать всю воду из большого котла. Что ж, для стирки погрею как нибудь потом в печи. Полоская свою шерстяную подругу, я сам основательно забрызгался. Жаль, что не догадался раздеться заранее, теперь, пока сушится моя одежда, придётся походить в трусах. Мой и так небольшой запас одежды теперь можно считать иссякшим: весь гардероб украшает Марика или ожидает стирки и сушки.