Дельфинотерапия в Мармарисе А он родился не такой, Как все бывают, О ком мечтают. Свои родители его Не понимают, Не понимают… И папа ходит вечно злой, А мать рыдает И так страдает. И чем для них он не такой, Малыш не знает, Не понимает. Всегда с улыбкой пузыри Он с губ пускает, Всех удивляет. Но окруженье, что творит, Не понимает, Не принимает. И только маленький дельфин, Что приплывает И с ним играет, На свете, кажется, один Всё понимает, Всё понимает. Вдвоём агукают они, Смеясь, ныряют, Мир открывают. Друг друга, душами сродни, И обнимают, И понимают. На жизнь родителей печать Заботой длинной Легла безвинно. Наверно, будут изучать Остаток жизни Язык дельфиний… Малыш и ослик
Здравствуй, милый мой дружок! Здравствуй, ослик мой послушный, Посеребреные ушки. Начинается урок. Ну и что же из того, Если кто-то не полюбит, Называя его грубым, Твой певучий «И-го-го!». Ну, вперёд, мой карапуз! Что-то нынче ты задумчив. Верно, думаешь, как лучше Довезти нам этот груз? Не назад, а вон – туда! За меня держись покрепче: Может, станет тебе легче — Ты ведь умным был всегда. Удивлён народ: «Малыш! Он поймёт пинки и палку — Нам трудов напрасных жалко — Справишься, коль накричишь.» «Нет, совет мне ваш – не впрок: Тренируясь на ослёнке, Я для вас коплю силёнки, Для себя веду урок!» На турецком берегу На турецком берегу Волны память берегут. На турецком, на купецком, На пиратском берегу. И глядят из-под воды Роксоланины следы На турецком, на купецком, На пиратском берегу. Сбывшийся дивчины сон, Что взойдёт она на трон В этом ханстве-государстве На турецком берегу. Слава шла во все концы, Что возводятся дворцы, Церкви, пагоды, мечети На турецком берегу. Нынче стены берегут В камне прочную тамгу О рабыне, о царице На турецком берегу. Одна узбечка Одна узбечка из Советского Союза, Но на сезон – турчанка, звать Фируза. Массаж, буфет и танец живота — Весь день-деньской такая маята. А в голове – всего одна забота: Ну, как бы за сезон здесь заработать! В Ташкенте ждёт огромная семья Без хлеба, без работы, без копья. Что из того, что есть диплом – учитель? Но власть глуха: стучите – не стучите. Амбиции взорвали наш Союз, А бедности на нас свалили груз. Гнетёт по всем статьям нас униженье. Мир потерял к стране всё уваженье. И дети той потерянной страны Лишь в роли гастарбайтеров нужны. И улыбнётся с неподдельной грустью Сестра моя по бывшему Союзу. И шепчет: «Поскорее бы зима — Без дома, без детей сойдёшь с ума…» Остров Клеопатры Клеопатра, Антоний… Сколько ярких легенд, Небылиц и историй — Бурной жизни их след! Как любовник неистовый, Жизнь деля пополам, Пол империи Римской Бросил даме к ногам. Как, имея пол мира, В сладкой страсти она, Крах с воякой-задирой Испытала сполна. Сквозь далёкие мили, Сквозь разлучные дни Как без связи мобильной Исстрадались они? Видно, слышали сердцем И печаль, и восторг, И сердечные герцы, И желания ток. Молвят: шли караваны Ста судов на восток И везли, как ни странно, Не шелка, а песок. Для единственной женщины, Чтоб исторгнуть восторг, Словно молотый жемчуг — В искрах белый песок. Этот пляж Клеопатры Жив до нынешних дней, Как жемчужина правды В море сказок о ней. Сколько скрещено мнений, Острых копий и лбов, Чтоб понять, чем важнее Человеку любовь. Об Изольде, Джульетте, Как их ни назови, Все поэмы на свете — О мгновеньях любви. О любви быстортечной, Словно вдох или взлёт. И поэзия вечно Эти песни поёт. Как объяты огнями, Свой бросают уют, Почему соловьями Чуть не деды поют? Что за мощная сила Род взрывает людской? За взошедшей любимой — Как за яркой звездой. Чувство тянет, как в омут, Хоть в шалаш, хоть в сарай. Может, эта истома — В жизни краткий наш рай. Грех Адама и Евы Стал изгнанием им. Как сюжет этот древен! Что ж от нас мы хотим? То колонна, то кладка Смотрят из-под земли — Это тоже остатки Древних храмов Любви. Привидение жрицы До сих пор по ночам С нею в танце кружиться Предлагает друзьям. Соблазняют поныне Род мужской неспроста Жрицы танца живые Танцами живота. И Троянские стены, Сквозь века нам видны, Хоть прекрасной Елене Не хотелось войны. Нынче мир измельчавший: Не возвышен и нем — Ни героев отчаянных, Ни страстей, ни поэм. Все хиты олигаршьи — Про богатство, тюрьму. Нет судьбу поменявших На любовь да суму. Мог настроить бы лиру Я на длинный рассказ. Но истории мира — Это тоже про нас… |
