В ее затуманенном взгляде промелькнул ужас, потом глаза лишились всякого выражения, закатились, а лицевые мышцы ослабли. Сквозь сжатые зубы вырвался тихий вздох, Фей как бы вся уменьшилась и почему-то стала похожей на куклу.

Кен тупо смотрел на нее. Луч фонарика заметался – Холланда била дрожь, у него тряслись руки. Он коснулся ее груди слева, перепачкав пальцы в крови. Сердце уже не билось.

– Фей!

Его затошнило, и он почувствовал горечь во рту. Кен закрыл глаза, стараясь справиться с тошнотой. Немного успокоившись, он нетвердыми шагами стал отходить от кровати и коснулся ногой чего-то твердого, направил фонарик на пол и увидел на ковре нож для колки льда с синей ручкой. Короткое острое лезвие ножа было обагрено кровью.

Затаив дыхание, Кен смотрел на него.

Это преднамеренное убийство!

Этого Кен уже не мог перенести. У него подогнулись колени, и он сел на пол.

Не переставая гремел гром, а дождь лил как из ведра. Кен услышал шум проезжающей машины. Ее двигатель издавал какой-то пронзительный звук на высокой ноте. Затаив дыхание, он прислушивался. Машина пронеслась мимо дома не останавливаясь, и Кен расслабил окаменевшие мышцы.

Убийство!

Он поднялся на ноги.

«Я напрасно теряю время, – размышлял он. – Нужно позвонить в полицию».

И снова направил луч фонарика на Фей. Надо убедиться, что девушка мертва. Кен встал, подошел к кровати, наклонился над ней, потрогал артерию на шее и не почувствовал никакой пульсации.

К горлу снова подкатила тошнота.

Кен отшатнулся и ступил ногой во что-то липкое, его бросило в дрожь: он стоял в луже крови.

Кен вытер ногу о ковер, а потом нетвердой походкой направился в гостиную.

Жаркая, чернильно-черная темнота, разрезаемая тонким лучом фонарика, давила на его легкие. Он подошел к бару, налил себе неразбавленного виски и одним глотком осушил стакан. Алкоголь немного успокоил его.

Кен обвел лучом комнату, отыскивая телефон. Аппарат стоял на маленьком столике у кушетки, он бросился было к нему, но остановился.

А если полиция не поверит? Вдруг его обвинят в убийстве Фей? При этой мысли он похолодел. А если поверят его рассказу и если поймают убийцу, он станет главным свидетелем на суде. Как он сможет объяснить свое присутствие в квартире в момент совершения убийства? Вот тогда-то правда выплывет наружу. И Энн обо всем узнает. Узнают обо всем и в банке. И всего его друзья.

У Кена пересохло во рту. Его имя будет на первых страницах газет. И все узнают, что, пока Энн была в отъезде, он ходил к девице по вызову.

«Уноси ноги! – приказал он себе. – Ей уже ничем не поможешь. Она мертва. О себе нужно думать! Убирайся отсюда, и как можно быстрее!»

Кен устремился к входной двери, потом резко остановился. Не оставил ли он чего, что может навести полицию на его след? Нельзя бежать в панике. Наверняка остались отпечатки его пальцев. Кен стоял в темноте, борясь с приступом панического ужаса, вспоминая, чего он касался. Отпечатки пальцев остались на стакане, из которого он пил виски. Фонарик Фей он чуть было не унес с собой, а это могло бы его погубить. На бутылке с виски тоже остались его отпечатки. Кен вытащил носовой платок и вытер вспотевшее лицо.

О том, что Фей мертва, знает только он да ее убийца. Значит, время у него есть. Нельзя поддаваться панике. Прежде чем уйти, нужно все проверить в гостиной и в спальне, удостовериться, что не осталось никаких признаков его пребывания здесь, которые могли бы навести полицию на его след.

А для этого ему необходим свет.

Кен отыскал щит с пробками на кухне. Он сменил перегоревшую пробку и повернул выключатель. На кухне вспыхнул свет.

Носовым платком Кен тщательно протер щиток, а потом вернулся в гостиную. Осмотревшись, он увидел шляпу, которая лежала на стуле. Кен совершенно забыл о ней! Если бы он поддался панике и ушел, то оставил бы ее здесь, на стуле. А там имеется метка с его именем и фамилией. Кен надел шляпу. Потом собрал осколки разбившегося стакана, завернул их в газету, раздавил каблуком в порошок и бросил в мусорное ведро.

В раковине он обнаружил губку и прихватил ее в гостиную. Протер стакан, из которого пил, и бутылку с виски.

В пепельнице остались окурки сигарет, которые он выкурил. Кен сложил их в карман, а потом вытер пепельницу губкой.

Он попытался вспомнить, не касался ли он чего-нибудь еще в этой комнате. Телефон! Он тщательно протер телефонную трубку.

Похоже, здесь ему больше делать нечего.

Кен боялся возвращаться в спальню, но это было необходимо сделать. Он взял себя в руки, медленно прошел по гостиной и включил свет в спальне. Стараясь не смотреть на мертвое обнаженное тело Фей, тщательно вытер фонарик и положил его на прикроватный столик – туда, где он лежал раньше. Потом внимательно осмотрел все в спальне. В спальне Кен ничего не касался, кроме фонарика. Он в этом уверен. Кен посмотрел на нож для колки льда с синей ручкой, лежащий на ковре. Откуда он тут взялся? Неужели его принес с собой убийца? Кен решил, что это маловероятно. Если бы убийца принес его с собой, он наверняка унес бы его. А как убийца попал в квартиру? Уж конечно не через окно! У него был ключ, или он открыл замок входной двери отмычкой.

«Какая разница? – подумал Кен. – Время идет. Надо уходить».

Уверенный, что не оставил больше нигде отпечатков пальцев и никаких других улик, которые могли бы навести полицию на его след, Кен решил уходить.

Но сначала нужно смыть кровь с рук и проверить, нет ли пятен на одежде. Кен пошел в ванную. Предусмотрительно накрыв носовым платком вентиль водопроводного крана, он включил воду и смыл засохшую кровь с рук. Вытер руки полотенцем, а потом подошел к большому зеркалу, чтобы внимательно осмотреть одежду.

Сердце сбилось с ритма, когда он заметил маленькое красное пятнышко на внутренней стороне обшлага левого рукава и еще одно на манжете левой брючины.

Кен смотрел на пятна и чувствовал, как его охватывает паника. А если их кто-нибудь заметит!

Он налил воды в раковину, взял губку и принялся лихорадочно отмывать пятна. Они приобрели темно-коричневый цвет, но не исчезли.

Сойдет, решил Кен, споласкивая губку. Когда вода в раковине стала светло-розовой, он поморщился. Потом спустил воду и положил губку на место.

Выключив свет, Кен быстрыми шагами прошел через спальню в гостиную.

Пришло время уходить.

Он еще раз огляделся.

Гроза прошла. Раскаты грома теперь слышались откуда-то издалека, но дождь еще стучал в окна.

Кен сделал все, что мог. На часах было без двадцати два. Вряд ли он кого-нибудь встретит в такое время на лестнице. Кен подошел к входной двери, выключил свет и протянул руку к дверной ручке. Но если кого-нибудь встретит… Кен вынужден был сделать над собой усилие, чтобы повернуть ручку. И услышал какой-то шум по ту сторону двери, который поверг его в панику и заставил застыть на месте.

Приложив ухо к двери, Кен услышал скребущие звуки – кто-то царапал дверь с обратной стороны. Он прислушался, затаив дыхание. Сердце громко стучало в груди.

Его напряженный слух уловил какой-то тихий звук, похожий на прерывистое дыхание, словно принюхивалась собака. Точно, за дверью был пес. Кен сразу же вспомнил о рыже-коричневом пекинесе, а потом и о его владельце – Рафаэле Свитинге. Как он мог забыть о Свитинге!

Свитинг видел, как они с Фей возвращались. Кен вспомнил, как толстяк рассматривал его, словно старался запомнить во всех подробностях. Когда полиция обнаружит тело Фей, Свитинг, несомненно, даст им подробнейшее описание Кена.

Он закрыл глаза, стараясь совладать с растущей паникой.

«Соберись! – приказал он себе. – Сотни мужчин похожи на тебя. Даже если он и даст полиции твое описание, как они смогут тебя отыскать?»

Кен прислонился к двери, прислушиваясь. Пес возился около двери, пытаясь просунуть нос под дверь. Кен услышал, как скрипнули ступени.

– Лео!

От женоподобного голоса Свитинга сердце Кена забилось в бешеном ритме.