Рост зажал в руке три стопочки своих бляшек и сосредоточился. Вот этого ему, наверное, и не хватало, настоящего и прямого противостояния, а не глупого вываливания костей по глупым правилам. Сосредоточившись так, что у него в глазах потемнело, Рост блокировал силу этого существа, причем тот даже завертелся от внезапно обрушившейся на него волны. Он как бы оглох и ослеп одновременно.

А Ростик и сам вдруг оказался на краю состояния, за которым расстилалась уже полная нечувствительность, и тогда сделал три ставки, не понимая их. Краем уха он услышал, что его выбор показался всем собравшимся вокруг нелепым, небывалым, немыслимым… И все-таки он дернул одеревенелой шеей, чтобы кости были брошены, покатились по деревянной поверхности.

Их стук показался и отдаленным, и каким-то оглушающим. Рост даже глаза закрыл, чтобы получше концентрироваться, чтобы не растрачиваться и не отвлекаться от необходимости удерживать неизвестного ярка в узде, чтобы не дать ему проявить свою силу… Вздох ликования прокатился по всем, кто следил за этой дуэлью, а потом стало тихо, так тихо, что Рост наконец-то открыл глаза.

На деревянной поверхности лежали три кости, все три указывали пустые поверхности. Он проиграл трижды. Или и одного раза достаточно?

Он перевел взгляд на столик, где делались ставки. Все его фишки, сколько их ни было, лежали именно в секторе, обозначающем пустые грани. По стопочке на каждом из цветов костей – зеленом, красном и белом.

– Это же какой выигрыш вы теперь должны этому парню? – вдруг прозвучал вопрос «знакомого» вас-смера. – Тридцатикратный выигрыш, плюс трехкратное удвоение за выигрыш на «круге»…

– Круг – это… – казалось, морщинистого сейчас хватит удар, он покачивался и был серым, как труп. – Это же…

– Парень оговорил себе право играть по всему полю, и ты согласился, – мерно добавил вас-смер. – Мы свидетели.

– Я… – Вяленый попытался оглянуться, он определенно выискивал глазами своего ярка, но того уже не было, он, незаметный, как и раньше, куда-то подевался.

Рост отчетливо понял, что помимо левитации он еще умел каким-то образом оставаться невидимым для посетителей, не как аглоры, конечно, но определенно в чем-то используя их технику.

– Сейчас, сейчас, – ободряюще заговорил Ободранный, – тридцать бляшек, еще пятьдесят палочек, ну если и чуть больше, то это – так, мелочи… Еще удвоения… итого, в восемь раз больше… Ого, боюсь, Вяленый, тебе придется отдать нам и это заведение, и еще свой особняк в придачу. Ты как его оцениваешь? Допустим, в двадцатую долю таланта… Пойдет?

– Я… – Вяленый гулко проглотил слюну, попробовал выпрямиться, у него не очень-то получилось. – Я расплачусь.

– Ага, – буркнул Падихат, – как из Вагоса удрал, когда тебя обчистили, так и теперь попробуешь?

– Я расплачусь, если вы пройдете со мной вниз…

Внизу у него, определенно, имеется личный кабинет, отстраненно подумал Ростик. Больше всего ему сейчас хотелось уйти отсюда и унести хоть часть выигрыша, и чтобы все кончилось хорошо, чтобы его не пристукнули где-нибудь в подворотне, чтобы не ограбили его жалкую каморку… Он посмотрел на вас-смеров. Их стало больше, пожалуй, набралось с десяток.

– Я отряжу вам по двадцать бляшек, если вы поможете мне, – сказал он на самом чистом едином.

– Они теперь ничего не стоят, – отозвался кто-то сбоку. – Это заведение лопнуло.

– Тогда я прослежу, чтобы по ним расчет был произведен раньше, чем со мной, – предложил Ростик.

– Да, забот у тебя теперь немало, – кивнул вас-смер. – И главным образом с другими держателями игорных домов… Как бы они на тебя не разозлились.

Рост оглянулся, Вяленый стоял абсолютно каменный, словно умер на ногах. Охраны около него уже не было, самые свирепые и тупые из п’токов отходили в сторону, вероятно, служба тут потеряла для них всякую привлекательность. А уж связываться с вас-смерами они тем более не собирались.

– Для этого мне и нужна ваша поддержка, – вздохнул Ростик. Он почти с раздражением думал, что ему следовало бы раньше уйти отсюда, пока ничего не произошло, пока это было возможно без осложнений.

– Что же, – вас-смер оглядел собравшихся за ним соплеменников, – мы тебе поможем, – решил он наконец. Посмотрел на валяющиеся перед Ростом игральные кости, пустые, без обозначения рисунков по граням. – Кажется, теперь ты можешь себе это позволить. – Решительно добавил:

– Мой тебе совет, верни первым делом свой пистолет… Или даже купи новый, помощнее. А то с твоим нынешним только попугаев стрелять, ни на что другое он не годен.

Новый пистолет себе Ростик решил не покупать. Пока шел окончательный расчет, его и без личного оружия охраняли так, словно он мигом стал едва ли не самой заметной фигурой в городе. А может, так и оказалось, потому что весть о его выигрыше разлетелась с такой стремительностью, словно ни у кого из жителей Висчен-Ца не было другого занятия, кроме как обсуждать новоявленного богача.

А богачом Ростик почувствовал себя едва ли не сразу, как его довели до дома. У входа расположился, и по всему довольно давно, какой-то г’мет с нагрудной пластиной, которая свидетельствовала, что он – офицер местной стражи. Он о чем-то негромко переговаривался с другим пурпурным, худо одетым, но смерившим Роста косым, оценивающим взглядом.

– Меня послали, – заговорил офицер стражи, мигом забыв о своем собеседничке, – чтобы помочь тебе…

– Кто приказал? – спросил Рост. У него почему-то дико разболелась голова.

– Кто надо, тот и приказал, – ответил г’мет, оценивая новоявленную стражу Ростика. – Наше дело – охранять…

Закончить он снова не успел, потому что тот самый вас-смер, который договаривался с Ростиком об охране и оплате, вдруг шипящим, почти как у ярков, тоном заявил:

– Знаем, как вы охраняете… Потом трупы по канавам вылавливаете, и виноватых никогда нет.

– Сделаем вот что, – сказал Рост твердо, словно вместе со своим выигрышем вдруг получил право распоряжаться, как когда-то в Боловске, а может, так и было, – эту ночь я буду спать у себя. А завтра доложим по начальству, какая… – Он чуть не сказал «беда со мной приключилась», но вовремя подкорректировал:

– Какая удача меня постигла, и пусть они решают, что с этим делать.

– Так что же, ты не собираешься?.. – в голосе городского стражника зазвучала угроза, но вас-смер уже толкал его в плечо, чтобы он не загораживал дорогу.

– Сказано тебе, завтра приходи. Может, что и обломится, – вас-смер и не хотел, но сделал такую рожу, что стражника как ветром сдуло.

Ростик спал плохо, так уж получалось, что в его сны все время вламывались какие-то чужие, а иногда и откровенно враждебные мысли, поэтому поутру он поднялся, словно его всю ночь колотили палкой. Он, как уже привык, собрался было сходить на аэродром, чтобы там не решили ненароком, что он вздумал удрать или затаиться, но двое мирно дремавших у дверей вас-смеров, с довольно тяжелыми пушками на перевязях – и откуда они успели их раздобыть? – очнулись и принялись его уговаривать не глупить.

– Подожди, – предлагали они, – пока выяснится, что решено за ночь.

– А что может быть решено? – не понял Ростик, умываясь и пробуя палочкой и белой глиной чистить зубы.

– У тебя теперь будет несколько довольно сложных договоренностей, – пояснили охранники. – Хотелось бы понять, как все устроится.

Ростика как раз договоренности с Вяленым ничуть не интересовали, он размышлял одновременно о двух вещах. Внешне он усиленно заставлял себя соображать, как это его охранники могли стоя дремать у двери, вытянувшись, словно змеи перед атакой. А про себя продолжал размышлять, почти как шахматист, хорошо ли то, что получилось у него вчера, и как эту ситуацию использовать. Когда он додумался до этого, то понял, что рассматривает сложившуюся позицию скорее как выгодную, потому что у него неожиданно появилось гораздо больше возможностей. Ему на миг даже обидно стало, что он не сообразил устроить себе нечто подобное раньше, разумеется, качественно, а не второпях, продумав последствия своих действий.