– А по-моему, скорее честно.

Обычно мне нравится помалкивать. И слушать. Но вино как раз ударило в голову, подарив странное ощущение уюта, и я разговорился.

– Скажи, что тебе ближе: быть лучшей в том, что просто нравится, или посредственностью в любимом деле?

– О, господи. Даже не знаю, – отозвалась Хейли. – Трудно выбрать. А ты что решил? Мне кажется, этот вопрос основан на личном опыте.

Я положил серебряные приборы на пустую тарелку, взял в руку бокал и откинулся на спинку стула. Казалось, будто я – герой фильма, что ли. Или сериала про британских богачей вроде того, о котором говорила Хейли. Веду глубокомысленные беседы в красивой квартире в Нью-Йорке. Потягиваю, черт возьми, вино из настоящего бокала. До этого я пил вино всего один раз – с Джессикой, из рюмок, потому что в квартире ее отчима ничего другого не нашлось.

– Единственное, что я искренне люблю помимо семьи – так это музыку. Гитару. Но я точно знаю, что музыкант из меня так себе.

– Ты ведь играешь здесь иногда, правда?

– Я? Нет, что ты. Не в квартире Майка. Только у себя дома.

Перестань врать!

– Ну, вообще бывает. Бренчу немного. Но это не всерьез.

– Так я и знала, – кивнула Хейли. – Поначалу думала – радио играет. Выходит, не так уж ты и плох.

Я смущенно помотал головой.

– Ладно, проехали.

Хейли рассмеялась.

– Похоже, не мне одной стоит научиться принимать комплименты.

После недолгого и даже не очень-то неловкого молчания, я произнес:

– Знаешь, я тоже вроде как не в курсе, чем хочу заниматься. Иногда чувствую себя как бутылка газировки, которую как следует встряхнули. Вроде и страсть бурлит внутри, рвется наружу, а куда направить ее – непонятно. Ты что-то в этом роде имела в виду?

– Именно. И порой я с тревогой думаю, что так и не узнаю, куда же ее направить.

Хейли разлила остатки вина по бокалам, но его оставалось совсем на донышке, так что она встала и открыла вторую бутылку.

После ужина мы проболтали еще несколько часов. Когда вторая бутылка вина закончилась, я сбегал вниз и принес водку Майка. Хейли смешала водку с клюквенным соком, мы уселись на диван в гостиной и болтали, болтали без умолку. Она рассказывала о своем детстве в Орегоне, а я – о жизни на границе с Мексикой. Потом Хейли описала канун Рождества, который могла бы провести сейчас дома: поужинала бы в шикарном ресторане с мамой, папой и младшей сестрой, а потом они сидели бы у камина и по очереди открывали подарки. А я рассказал о празднике в гостях у бабушки.

К полуночи я изрядно набрался. Конечно, мне нравилось просто общаться с Хейли, но тут я уже стал подумывать, что будет, если ее поцеловать, и решил перевести разговор на другие рельсы.

– Слушай, Хейли, – сказал я.

– Что, Шай?

– Может, теперь моя очередь устанавливать правила, а?

– Хм-м, – Хейли отвела взгляд, догадываясь к чему я клоню. – Но это уже не моя игра, учти. А просто разговор. Надеюсь, ты чувствуешь разницу.

– Чувствую, – отозвался я. – Вот только… я тут…

– Что?

– …подумал, каково это… ну, знаешь… подержать тебя за руку. И все. – Я поставил бокал на стол и посмотрел ей в глаза. – Как на настоящем свидании.

Хейли смущенно рассмеялась.

– У нас не получилось бы настоящего свидания, потому что дома меня ждет бойфренд. Помнишь?

– О, черт. Да, тот терпеливый парень. Совсем вылетело из головы.

Чистая правда. Так увлекся моментом, что напрочь забыл обо всем на свете за пределами этого дома. Я сделал глоток водки с клюквой.

И тут вдруг Хейли совершила нечто удивительное. Она поставила бокал на стол, потом забрала мой бокал и поставила его рядом.

– Ты же не предлагаешь мне руку и сердце, правда ведь? Только подержаться за руки, и все.

Я шумно сглотнул.

– Чтобы узнать, каково это.

– Мне кажется, это вполне невинно.

– Но, если честно, – я коснулся голой лодыжки Хейли, – в глубине души я, может быть, как раз хотел предложить тебе руку и сердце.

Хейли оттолкнула мою руку.

– Вот видишь. Именно поэтому мне не надо было принимать душ у тебя в квартире. От душа недалеко до «давай подержимся за руки», а там и… Нет уж, лучше отращивать рождественские дреды.

Хейли заправила волосы за ухо, а потом дотронулась до моей руки.

Я едва мог вздохнуть.

Да, больше всего на свете мне хотелось ощутить ее прикосновение, но в то же время было очень страшно. Ведь я слишком хорошо себя знал. Непонятное чувство охватило меня с такой силой, что все мысли смешались. Глаза в глаза, рука в руке. Тело просто звенело от напряжения.

– Отличный подарочек, – с трудом выдал я наконец.

Она переплела пальцы с моими, и несколько долгих секунд мы просто смотрели друг на друга, не произнося ни слова. На мгновение мой взгляд спустился к ее губам, но я тут же приказал себе снова посмотреть ей в глаза. Лицо Хейли посерьезнело, и она тихо откашлялась.

– Мне надо кое в чем признаться. Кое в чем не очень хорошем.

– Хм-м, – нервно выдавил я, опасаясь, что она уберет руку.

– Вообще-то я не тянула до последнего. Билет на самолет у меня был уже давно.

Мой пьяный мозг не сразу понял смысл того, что она сказала. Получается, она решила не лететь домой. Значит, она чего-то избегает. Или кого-то. Сердце гулко бухнуло в груди.

– Но я так и не поехала в аэропорт.

– Почему?

– Потому что струсила. – Хейли села ко мне чуть ближе. – Теперь ты меня презираешь?

– С чего вдруг?

Она пожала плечами.

– А что тогда ты думаешь обо мне?

Я на несколько секунд застыл, глядя в свой бокал. А потом поднял глаза и произнес:

– Я думаю о том, каково это – поцеловать тебя в щеку?

Хейли глубоко вздохнула и сжала мою руку.

– Может, стоит проверить?

Но когда я наклонился к ее левому уху, она вдруг повернула голову, и я поцеловал ее в губы.

Едва прикоснулся к ее губам, и тут же отстранился, глядя на нее. Наши взгляды встретились. И у нее, и у меня грудь быстро поднималась и опускалась. Без раздумий я обхватил ладонями лицо Хейли, как можно нежнее, и снова поцеловал ее. На этот раз дольше. По-настоящему. И она ответила мне.

Не прерывая поцелуя, она прижала меня к спинке дивана. Ее пальцы тянули меня за волосы, а я медленно вел руками вниз по ее теплому телу.

– Что мы делаем? – выдохнула она мне в ухо.

– Не представляю, – отозвался я и снова поцеловал ее.

И растворился. В ее губах. Ее прикосновениях. Хейли и я. Она приготовила мне ужин, а теперь мы с ней вдвоем на диване. Это невероятно. И тут на несколько мгновений моя душа от восхищения покинула тело. Я парил под потолком и с изумлением смотрел на все сверху. Затем я заставил себя вновь сосредоточиться на ее губах, на ее животе под моими ладонями и материализовался вновь.

Все, что я чувствовал, было таким… живым.

Словно я вдыхал целый мир разом.

Спустя несколько минут я перевернул Хейли на спину и прижал ее руки к дивану. А потом отстранился и внимательно посмотрел на нее. Мы оба тяжело дышали, желая продолжения.

– В чем дело? – спросила она.

– Мне хочется большего.

Она закрыла глаза, а потом медленно открыла их снова.

– Я знаю, но…

– Хочется узнать, каково это – быть с тобой.

Она не ответила, и тогда я снова наклонился к ней. Мы целовались еще и еще, но теперь прилив энергии был таким мощным, что мой разум совсем затуманился. Я стал расстегивать ее блузку, одну пуговицу за другой, а потом скользнул руками по спине. Застежка лифчика щелкнула…

И тут Хейли остановила меня.

Повернув голову, она вывернулась из моих объятий, быстро застегнула лифчик и принялась за пуговицы блузки.

– О, черт, – я смотрел на нее, а в животе будто метался рой бабочек. – Черт, я зашел слишком далеко, да?

Она не отозвалась сразу, и тогда я окликнул ее:

– Хейли?

Она встала и застыла, прижимая ладони к лицу. Когда через несколько секунд она опустила их, в глазах читалась тревога.