Диердре повернулась, вспомнив о своих подругах, и почувствовала себя опустошенной, увидев, что некоторых из них тоже задавило насмерть. Но три из них выжили и тщетно пытались спасти остальных.

Раздался крик пандезианцев, которые теперь шли по пляжу, атаковав Ур. Диердре подумала о предложении своего отца, зная, что его люди все еще могут увести ее отсюда. Она знала, что если останется здесь, то обречет себя на смерть, но именно этого она и хотела. Она не станет убегать.

Отец Диердре рядом с ней с раной на голове поднялся из щебня, вынул свой меч и бесстрашно повел своих людей в атаку на груду щебня. Она с гордостью поняла, что ему не терпится встретится с врагом. Теперь это будет битва на суше, и сотни мужчин следовали за ним, бросившись вперед с такой свирепостью, которая наполнила ее гордостью.

Диердре последовала за ними, вынув свой меч и взобравшись на огромные валуны перед ней, готовая сражаться бок о бок с отцом. Поднявшись на вершину, девушка остановилась, пораженная представшим ее глазам зрелищем: тысячи пандезианских солдат в желто-голубой броне заполнили пляж, бросившись на груду щебня. Эти люди были хорошо обучены, хорошо вооружены и полны сил, в отличие от воинов ее отца, которые насчитывали всего несколько сотен с грубым оружием. К тому же, все они уже были ранены.

Диердре знала, что это будет массовое убийство.

Но, тем не менее, ее отец не повернул назад. Она никогда еще не гордилась им так, как в эту минуту. Он стоял такой гордый, собрав вокруг себя своих людей, каждый из которых был готов броситься вниз навстречу врагу, хотя это и означало верную смерть. Для нее это было воплощением доблести.

Перед тем, как спуститься, отец повернулся и посмотрел на Диердре с любовью в глазах. Кроме того, в них читалось прощание, словно он знал, что уже никогда не увидит ее снова. Диердре была озадачена – в ее руке был меч и она собиралась броситься в атаку вместе с ним. Почему он прощается с ней сейчас?

Вдруг Диердре почувствовала, как сзади ее схватили сильные руки, которые дернули ее назад. Обернувшись, она увидела, что ее схватили два доверенных командира ее отца. Кроме того, группа его людей схватила трех оставшихся девушек, Марко и его друзей. Диердре брыкалась и протестовала, но это было бесполезно.

«Отпустите меня!» – крикнула девушка.

Они проигнорировали ее протесты, оттащив ее прочь, очевидно, по приказу ее отца. Диердре в последний раз взглянула на отца перед тем, как он повел своих людей на другую сторону щебня с громким боевым кличем.

«Отец!» – крикнула Диердре.

Ее разрывало на части. Как раз тогда, когда она начала по-настоящему восхищаться и любить своего отца, его у нее забрали. Она отчаянно хотела быть с ним, но он уже ушел.

Диердре оказалась в небольшой лодке, которую мужчины тут же направили вниз по каналу, прочь от моря. Лодка поворачивала снова и снова, проплывая через канал, направляясь к секретной стороне, открывающейся в одной из стен. Перед ними показалась низкая каменная арка, и Диердре сразу же поняла, куда они плывут – к подводной реке. Бурное течение на другой стороне той стены уведет их как можно дальше от города. Она появится где-то на много миль отсюда, в целости и в сохранности в сельской местности.

Все ее подруги повернулись к ней, словно спрашивая о том, что им следует делать. Диердре пришла к немедленному решению. Она притворилась, что согласилась с этим планом, что они все отправятся в путь. Она хотела, чтобы они все сбежали, вырвались из этого места.

Диердре ждала до последнего момента как раз перед тем, как они вошли, и спрыгнула с лодки, упав в воды канала. К ее удивлению, Марко заметил это и тоже прыгнул. В канале плыли только они оба.

«Диердре!» – крикнули люди ее отца.

Они повернулись, чтобы схватить девушку, но было слишком поздно. Она идеально выбрала время и их уже захватило быстрое течение, унося их лодку прочь.

Диердре и Марко развернулись и быстро поплыли к брошенной лодке, взобравшись на нее. Они сидели, промокшие до нитки, и смотрели друг на друга, тяжело дыша, выбившись из сил.

Диердре повернулась и посмотрела туда, откуда они прибыли, в сердце Ура, где она оставила своего отца. Именно туда она и отправится – туда и никуда больше, даже если это приведет ее к смерти.

Мерк стоял у входа в потайные покои на верхнем этаже Башни Ур. Предатель Пальт лежал мертвый у его ног, а Мерк смотрел на сияющий свет. Дверь была приоткрыта, и он не мог поверить своим глазам.

Вот они – священные покои на самом защищаемом этаже, единственная комната, предназначенная для хранения и защиты Меча Огня. На двери и на каменных стенах была вырезана эмблема. Именно в эту комнату хотел попасть предатель, чтобы украсть самую священную реликвию королевства. Если бы Мерк не поймал и не убил его, кто знает, где бы сейчас был Меч?

Глядя в комнату с гладкими каменными стенами в форме круга, на сияющий свет, Мерк начал различать в центре золотую площадку, под которой находился пылающий факел, а над ней – стальную колыбель, очевидно, предназначенную для хранения Меча. Но, глядя на нее, Мерк не понимал, что он видит.

Колыбель была пуста.

Он моргнул, пытаясь понять. Неужели вор уже украл Меч? Нет, предатель лежал мертвый у его ног. Это могло означать только одно.

Эта башня, священная Башня Ур, – ловушка. Все это – комната, башня – является ловушкой. Меча Огня здесь нет. Его никогда здесь и не было.

Но где же тогда он может быть?

Мерк был в ужасе, он застыл и не мог пошевелиться. Он вспомнил все легенды о Мече Огня, вспомнил упоминание о двух башнях: о Башне Ур на северо-западе королевства и о Башне Кос на юго-востоке, каждая из которых расположена на противоположных концах королевства, уравновешивая друг друга. Но Мерк всегда думал, что эта башня, Башня Ур, была именно той самой. Все в королевстве так думали, все совершали паломничество в эту башню в одиночестве, и сами легенды всегда намекали на то, что Меч находится именно в Уре. В конце концов, Ур был материком, близко расположенным к столице, к большому и древнему городу, в то время как Кос находится в конце Пальца Дьявола, в отдаленном месте без какой-либо важности, вдали от всего.

Меч, должно быть, находится в Косе.

До потрясенного Мерка начало постепенно доходить: он – единственный во всем королевстве, кто знает настоящее местонахождение Меча. Мерк не знал, какие тайны и сокровища содержит эта Башня Ур, но знал наверняка, что в ней нет Меча Огня. Он чувствовал себя опустошенным. Он узнал то, чего ему знать не следовало: он и все остальные солдаты здесь ничего не охраняют. Это было знание, которым Смотрителям не следует обладать, потому что это, разумеется, подорвет дисциплину. В конце концов, кто захочет охранять пустую башню?

Теперь, когда Мерк знал правду, он сгорал от желания сбежать из этого места, направиться в Кос и защищать Меч. В конце концов, зачем оставаться здесь и охранять пустые стены?

Мерк был простым человеком и больше всего на свете ненавидел загадки, а от этого всего у него очень сильно болела голова, у него было больше вопросов, чем ответов. Он спрашивал себя, кто еще может знать об этом? Разумеется, кто-то из них должен знать. Если они знают, как тогда они могут сохранять дисциплину, чтобы проводить свои дни, охраняя ловушку? Было ли все это частью их тренировки, их священной обязанности?

Теперь, когда он знал, что ему следует делать? Разумеется, он не может рассказать остальным. Это деморализует их. Они могут даже не поверить ему, станут думать, что он украл Меч.

И что он должен делать с этим мертвым телом, с этим предателем? Если этот предатель пытался похитить Меч, был ли кто-то еще? Действовал ли он в одиночку? Почему он захотел украсть Меч? Куда бы он его отнес?

Пока Мерк стоял и пытался понять, что делать, вдруг волосы у него встали дыбом, когда колокола зазвонили очень громко всего в метре над его головой, словно находились в этой же комнате. Они начали звонить так внезапно, так экстренно, что он не смог понять, откуда раздается этот звук, пока, наконец, не осознал, что это колокол башни на крыше, всего в метре от его головы. Комната сотрясалась от непрекращающегося звона, и Мерк не мог мыслить ясно. В конце концов, его экстренность подразумевала начало войны.