«Неужели?», – спросила Волусия, улыбаясь, и сделала один шаг в его сторону, перебирая пальцами по эфесу меча, уже представляя, как она предвкушая, как она перережет ему горло.

Полководец взглянул на клинок в ее руке, клинок, который убил Ромулуса, и нервно сглотнул, будто прочитав её мысли. В его глазах она видела настоящий страх.

«Отпусти нас», – сказал он ей. «Пусть мои люди идут своей дорогой. Они не причинили тебе вреда. Наше молчание стоит один корабль, гружёный золотом. Мы поплывём в столицу, и я скажу всем, что ты невиновна. Что Ромулус первым попытался напасть. Они оставят тебя в покое, ты сможешь жить мирно на севере, а они найдут для Империи нового Верховного правителя».

Волусию это очень развеселило.

«А ты, по-твоему, сейчас смотришь не на своего нового Верховного правителя?», – спросила она.

Полководец снова посмотрел на неё с глубоким удивлением, и, в конце концов, у него вырвался короткий смешок.

«Ты?», – переспросил он. «Ты всего лишь девчонка с парой тысяч солдат. Думаешь, убив его одного, ты сокрушишь миллионы Ромулуса? Тебе повезёт просто остаться в живых после того, что ты сегодня натворила. Я предлагаю тебе подарок. Покончим с глупостями, прими его благодарно и отпусти нас восвояси, пока я не передумал».

«А если мне не хочется отпускать вас восвояси?»

Полководец встретился с ней взглядом и снова сглотнул.

«Можешь убить всех нас здесь», – сказал он. «Выбор за тобой. Но если ты так поступишь, то только угробишь себя и своих людей. Армия, которая придёт за нами, сотрёт тебя в порошок».

«Он говорит правду, моя госпожа», – прошептал кто-то ей в ухо.

Она обернулась и увидела Соку, её главнокомандующего, стоящего с ней бок о бок. Это был высокий зеленоглазый мужчина, с челюстью воина, и короткими курчавыми рыжими волосами.

«Отправьте их на юг», – сказал он. «Дайте им золота. Вы убили Ромулуса. Теперь нужно выторговать перемирие. У нас нет выбора».

Волусия снова развернулась к людям Ромулуса, и принялась пристально их изучать, наслаждаясь моментом.

«Я сделаю, как ты просишь», – сказала она, «и отправлю вас в столицу».

Полководец довольно ухмыльнулся в ответ, и уже собирался идти, как Волусия остановила его и добавила:

«Но не для того, чтобы скрыть мой поступок».

Он замер и посмотрел на неё в замешательстве.

«Я пошлю вас в столицу, чтобы передать сообщение: пусть знают, что я теперь Верховная правительница Империи. Если они преклонят передо мной колени, то, возможно, сохранят себе жизнь».

Полководец ошеломлённо взглянул на неё, потом покачал головой и улыбнулся.

«Ты такая же сумасшедшая, какой, по слухам, была твоя мать», – ответил он, развернулся, и направился к длинному трапу, обратно на свой корабль. «Загрузи золотом нижние трюмы», – добавил он, даже не потрудившись к ней обернуться.

Волусия, тем временем, повернулась к своему командующему лучниками, который стоял и терпеливо ждал её приказа, и коротко ему кивнула.

Тотчас командующий дал знак своим людям, и воздух со свистом пронзили десять тысяч стрел: их поджигали и выпускали одну за другой.

Стрелы затмили небо, образовав пламенную дугу, по которой они достигали корабля Ромулуса. Всё произошло молниеносно, и никто из его людей не успел отреагировать, так что вскоре весь корабль полыхал, солдаты вместе со своим командиром с громкими стонами метались по кораблю, без путей к спасению, в попытках потушить пламя.

Это было бесполезно. Волусия снова кивнула, и новая лавина стрел взвилась в воздух, накрывая горящий корабль. Люди вскрикивали, пронзаемые стрелами, и падали кто на палубу, а кто – за борт. В этой бойне выживших не было.

Волусия стояла и ухмылялась, удовлетворённо глядя на тлеющий от днища до мачты корабль, от которого вскоре остался только обожжённый скелет.

Всё стихло, когда люди Волусии прекратили огонь и выстроились, глядя на неё и терпеливо ожидая приказа.

Волусия сделала шаг вперед, достала свой меч и перерубила канат, привязывавший корабль к пирсу. Корабль быль освобождён, и Волусия подтолкнула его в море своим золочёным ботинком.

Волусия наблюдала, как течение подхватило корабль, и он начал движение. Она знала, что течение принесёт его на юг, прямо в сердце столицы. Все там увидят сгоревший корабль, тело Ромулуса, стрелы Волусии, и поймут, что он приплыл от неё. Они будут оповещены о начале войны.

Волусия обернулась к Соку, стоявшему у неё за спиной с открытым ртом, и улыбнулась.

«Вот так я предлагаю мир», – сказала она.

Гвендолин стояла на коленях на корме, хватаясь за перила, собирая все силы, чтобы подняться и, перегнувшись через борт, посмотреть на горизонт. Всё её тело дрожало, истощенное голодом, голова кружилась, и, смотря вдаль, она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Кое-как она нашла в себе силы встать на ноги, и попыталась рассмотреть, что же там впереди.

Гвендолин прищурилась, всматриваясь в туман, сомневаясь, реальную ли она видит картину или очередной мираж.

Там, на горизонте, виднелся бесконечной ширины берег, в центре которого, в просторном заливе, помещался оживлённый порт. Две сверкающих золотом колонны тянулись к небу, обрамляя возвышавшийся позади них город. Когда солнце опустилось ниже, и колонны, и город приобрели желтовато-зелёный оттенок. Гвен отметила, что облака в этих местах двигались очень быстро. Сейчас она не могла сказать, действительно ли небо в этой части мира было другим, или это были игры её ослабленного сознания.

В заливе рядом с городом стояла сотня гордых кораблей, все с мачтами такой высоты, каких ей ещё не приходилось видеть. Это был самый процветающий город из всех, что она знала, построенный у самой кромки моря, и, казалось, не имевший больше границ, подчинивший себе даже океан. По сравнению с ним Королевский Двор выглядел деревней. Гвен и представить не могла, что столько строений может быть в одном месте. Ей было любопытно, что за люди там жили, ведь это должна была быть великая нация. Имперская нация.

Внезапно, Гвен животом ощутила толчок, и поняла, что их подхватило течение. Вскоре их затянет в огромный залив, в окружение всех этих кораблей, где их возьмут в плен и, возможно, убьют. Гвен вспомнила, насколько жесток был Андроникус и насколько жесток был Ромулус, и подумала, что именно так и поступают в Империи. Ей пришло в голову, что умереть в море, было, наверное, лучшим жребием.

Гвен услышала шарканье подошв по палубе, и, обернувшись, увидела Сандару – бледную от голода, но стоящую прямо и гордо у перил. В руках она держала огромною золотую реликвию в виде бычьих рогов, и наклоняла её из стороны в сторону, пытаясь поймать солнце. Гвен видела, как солнечные вспышки одна за другой отражаются от золотой поверхности, посылая сигнал на далёкий берег. Сандара целилась не в город, а севернее, в сторону уединённой рощи у самой воды.

Веки Гвен налились тяжестью, и начали закрываться. Её начало клонить к палубе, и она с трудом держалась на границе между бредом и явью, отгоняя от себя видения. Она уже не знала, что было настоящим, а что ей мерещилось от голода. Гвен видела, как не меньше дюжины каноэ показалось из-под купола джунглей и направилось, раскачиваясь на волнах, к её кораблю. Она разглядела их получше, когда они приблизились, и удивилась, что это была не раса имперцев, не крупные краснокожие воины с рогами, а кто-то совсем другой. Она увидела гордых, жилистых мужчин и женщин, с кожей оттенка шоколада и сияющими жёлтыми глазами. Лица у них были умные и сочувственные, и все они направлялись к ней, чтобы её поприветствовать. Гвен увидела, что Сандара узнала этих людей, и поняла, что это был народ Сандары.

Гвен услышала глухой стук – несколько крюков зацепились за борт корабля, и он теперь был привязан крепившимися к ним верёвками. Она почувствовала, что корабль меняет курс, нагнулась вниз и увидела флотилию каяков, которые теперь тянули её судно, уводя его в противоположную сторону от имперского города. Постепенно Гвен начала понимать,что народ Сандары пришёл им на помощь, чтобы увести корабль в другую бухту, подальше от Империи.