Но никаких свидетельств в пользу того, что после устранения Низам ал-Мулка «Горный старец» намеревался поставить политические убийства на поток, нет. Однако дворцовый переворот в Каире в 1094 году заставил его порвать все отношения с Фатимидским халифатом.
Хасан ибн ас-Саббах оказался во главе тех исмаилитов, которые переворот не признали, объявив захватившего власть ал-Мустали, а затем и его потомков узурпаторами, и в знак верности трагически погибшему наследнику Низару ал-Афдалу стали называть себя низаритами. Важнейшим элементом разработанного «Горным старцем» Да’ват-и джадид («Нового призыва») стало учение о «скрытом» имаме. Лишившись поддержки мощного государства, он вынужден был искать новые методы борьбы и вспомнил об удачном покушении на Низам ал-Мулка…
За 70 лет (с 1092 по 1162 год) по приказам из Аламута (от самого «Горного старца» и от его наследников) было уничтожено 75 политических и религиозных деятелей, как правило, весьма высокопоставленных, в том числе 8 государей.
В принципе, 75 человек за 70 лет – весьма существенный показатель эффективности работы спецслужбы. Но надо понимать, что тайная война Аламута была лишь элементом общей войны в Европе и на Ближнем Востоке (не стоит забывать и о Крестовых походах). Часто действия низаритов были возмездием за преследования и публичное поношение. Однако нередко низариты подкупали своих идеологических оппонентов. У Рашид ад-Дина сохранился рассказ о том, как настоятель по имени Фахр ад-Дин, известный своей ученостью, однажды в своей проповеди проклял исмаилитов. Тогда по распоряжению Кийа Мухаммада к нему был послан фидай, напавший с ножом на имама в его собственном доме. Тот взмолился о пощаде и поклялся никогда впредь не говорить об исмаилитах худого. Тогда фидай, который не собирался его убивать, поклонился имаму, передал ему 365 золотых динаров и объявил, что в случае соблюдения клятвы такая сумма будет передаваться ему ежегодно, а иначе его ждет смерть. Через некоторое время в ответ на вопрос одного из учеников, почему он перестал обличать приверженцев исмаилизма, Фахр ад-Дин ответил: «О друг, они имеют неоспоримые аргументы. Неразумно их проклинать». В течение 45 лет до самой своей смерти Фахр ад-Дин продолжал получать ежегодное содержание от низаритов.
Но с легкой руки оборотистого венецианца и австрийского востоковеда XVIII в. Йозефа фон Хаммер-Пургшталя, принявшего россказни Марко Поло о наркотическом рае Хасана ибн ас-Саббаха за чистую монету, легенда об убийцах-наркоманах отправилась гулять по Европе.
Окончательно в общественном сознании ее закрепили европейские писатели-романисты XIX века (сами не чуждые наркотическим грезам) во главе с Дюма-отцом, живописавшим действие гашиша в романе «Граф Монте-Кристо». Ни один источник никогда не упоминал о связи хашишинов с гашишем или другими наркотиками, хотя психологической и религиозной обработке фидаины «старца» подвергались самой серьезной. Напрашивающаяся ассоциация, как обычно и бывает, с легкостью завладела умами неспециалистов.
На самом деле название «хашишины» (хашишийа) – скорее всего, уничижительная кличка, использованная сельджуками по отношению к своим противникам-исмаилитам. Означает она «травоеды», то есть низшие, парии, чернь. Впрочем, можно предположить, что это слово произошло от арабского хасанийун – последователь Хасана или «ищущий истину». Вполне вероятно и то, что исмаилиты ибн ас-Саббаха с гордостью восприняли кличку, которую дали им враги, облагородив ее содержание.
По большей же части легенды об ассасинах остаются легендами, распространению которых в свое время активно способствовали они сами, ведь это способствовало укреплению их репутации – как политической, так и профессиональной. Остальное доделывали (и продолжают доделывать) досужие толкователи.
Вот как сегодня, например, излагается история убийства одного из выдающихся полководцев Европы маркграфа Конрада Монферратского: «Хашишины долго и безрезультатно охотились за одним из могущественных европейских князей. Охрана европейского вельможи была организована настолько тщательно и скрупулезно, что все попытки убийц приблизиться к жертве неизменно терпели неудачу. Во избежание отравления или иных «коварных восточных ухищрений» ни один чужак не мог не только подойти к князю, но и приблизиться ко всему, чего могла коснуться его рука. Пища, которую принимал князь, предварительно опробовалась специальным человеком. День и ночь возле него находились вооруженные телохранители. Охрана была неподкупна…
Тогда «Горный старец» отправил в Европу двух молодых людей, которые по его приказу обратились в христианство, благо принятая среди шиитов практика «такыйя» позволяла им совершить обряд крещения для достижения священной цели. В глазах всех окружающих они стали «истинными католиками», ревностно соблюдавшими все католические посты. В течение двух лет они каждый день посещали местный католический собор, проводя долгие часы в молитвах, стоя на коленях. Ведя строго канонический образ жизни, молодые люди регулярно отпускали собору щедрые пожертвования. Их дом был круглые сутки открыт для любого страждущего. Хашишины понимали, что единственную узкую брешь в охране вельможи можно найти во время воскресного посещения им местного католического собора.
Убедив всех окружающих в своей «истинной христианской добродетели», новообращенные псевдокатолики стали чем-то само собой разумеющимся, неотъемлемой частью собора. Охрана перестала обращать на них должное внимание, чем незамедлительно и воспользовались убийцы. Однажды, во время очередного воскресного служения, одному из них удалось приблизиться к князю и неожиданно нанести несколько ударов кинжалом. К счастью жертвы, охрана среагировала молниеносно, и удары пришлись в руку и плечо, не причинив вельможе серьезных ранений. Однако второй убийца, находящийся в противоположном конце зала, воспользовавшись суматохой и вызванной первым покушением всеобщей паникой, подбежал к жертве и нанес ему смертельный удар отравленным кинжалом в самое сердце».
Эта история расползлась по Интернету во многом благодаря культовой компьютерной игре «Assassins’s Creed», вышедшей в 2007 году. Хотя ее оригинал тоже вполне драматичен. 28 апреля 1192 года несколькими днями ранее получивший известие о том, что его прочат на престол Иерусалимского королевства, Конрад ехал верхом в сопровождении личной охраны по одной из улиц Тира. Внезапно двое бедно одетых людей набросились на него с кинжалами. Одного из нападавших стража убила на месте, второй же успел укрыться в ближайшей церкви, где попросил убежища, которое ему и было предоставлено.
Когда по городу прошел слух, что маркиз остался жив, хотя и получил несколько ранений, второй ассасин, тайно покинув церковь, сумел проникнуть в дом Конрада Монферратского и там добил свою жертву. После этого преступник умер под самыми изощренными пытками, не сказав ни слова. Убийцами все посчитали именно хашишинов, а в организации убийства обвиняли… Ричарда Львиное Сердце – во всяком случае, так утверждал известный романист, Вальтер Скотт.
Во всяком случае, шпионаж в Европе продолжал оставаться занятием в целом почетным и одновременно романтичным. И прибыльным. Его не стеснялись ни Бомарше, ни Дефо, ни Казанова.
Панъевропейская и ближневосточная финансово-кредитная сеть автоматически делала тамплиеров в XIII веке самой мощной спецслужбой своего времени. Таким же образом сильнейшая миссионерская служба вкупе с беспрепятственным доступом к сильным мира сего (благодаря покровительству папы Павла III) сделала таковыми иезуитов в XVI веке, перехвативших эту славу у венецианского «Совета десяти», двумя сотнями лет ранее наводнившего континент своими агентами.
Примерно тогда и появилось, похоже, выражение «рыцари плаща и кинжала». То было время итальянских войн, когда в уличных боях в городах Северной и Центральной Италии сходились остатки блестящего европейского рыцарства и итальянские горожане, воспитанные в духе «Ragione di adoprar sicuramente l’Arme» – трактата о фехтовании Джакомо ди Грасси 1570 года. Один из его разделов описывал технику работы с плащом в одной руке и с рапирой (или кинжалом) в другой. Плащ использовался и для обороны (намотанный на руку, он служил щитом), и для отвлечения внимания противника, и для нападения (его можно было, например, набросить противнику на голову).
