Искушения. Рассказывал мне отец Феодосий, проживавший на покое в нашем скиту, что одному иноку, исполнявшему молитву Иисусову, являлся козел, который становился между ним и иконостасом прямо пред лицом молящегося инока и, вставши на задние ноги, покушался лизнуть его в лицо своим мерзким языком; однако сему Бог не попускал исполниться. Козел простаивал иногда больше часа, искушая инока. Думается мне, что этот инок не был ли сам отец Феодосий? Старец отец Амвросий сказал на это: «Хорошо еще, что козел не мог достать языком инока, а иначе последним овладела бы жестокая и лютая блудная страсть, ибо этот козел был бес блудный».

Он же рассказывал, что в то время, когда он жил в хибарке на нашей монастырской даче, бес сбросил его однажды за ногу с кровати, и он упал на пол, но не ушибся.

Он рассказывал, что лично передавал ему отец Порфирий, бывший келейник у Затворника задонского Георгия[18], о великом искушении, которому подвергся Затворник. Дело было так. Приехала однажды в Задонск на богомолье госпожа Кологривова с дочерью-девушкой. Девушка, желая беседовать с Затворником, пошла к нему во время всенощной. Уступая ее усиленным и неотступным просьбам, Затворник принял ее в калии. Между тем мать ее хватилась и, узнав от монахов, что дочь ее отправилась к Затворнику, пошла к нему. Начала стучаться в дверь его калии, которую Затворник отворил нескоро.

Вся взволнованная, госпожа Кологривова, войдя в келию, спрашивает Затворника, где ее дочь, и, получив отрицательный ответ от него, идет в следующую келию, где и находит дочь, спрятавшуюся за дверью. Вне себя от бешенства она со всего размаху дает Затворнику пощечину; он молча поворачивает к ней другую щеку, и она наносит ему другой удар, называя его при этом всякими поносными именами. Она, конечно, все это поняла по своему развращенному уму и сердцу, подобно всем злым людям, которые во всяком добродетельном поступке видят одну гнусность. Таковы бывают искушения от врага истинным рабам Божиим.

А вот что рассказывал мне отец Венедикт, иеромонах нашего скита: «Позвали меня напутствовать схимонаха отца Николая (Лопатина). Это было дня за два до кончины его. Больной находился в полном сознании и памяти. Пред причащением я попросил соседа его по калии, монаха отца Пиора, сходить в церковь к пономарю за теплотой[19]. Тот ушел. Исповедовав больного, я приобщил его. Приходит отец Пиор и через перегородку своей калии сердито говорит: «Пономарь не дал теплоты!». Я ответил, что обойдусь без нее, и дал больному отварной [кипяченой] воды из самовара. Объясняю, что отец Нектарий не дал теплоты, как сообщил сейчас пришедший от него отец Пиор, и потому придется запить Святые Тайны водою. Отец Николай говорит: «Я ничего не слышу!». «Как, – спрашиваю я его, – не слышите? Вот отец Пиор говорит, что отец Нектарий отказал в теплоте». «Нет, – отвечает больной, – ничего не слышу!» Я удивился. Но в эту минуту отворяется дверь калии и входит отец Пиор, неся в руках сосуд с теплотой. Спрашиваем его, приходил ли он сейчас в келию к себе. «Нет, – отвечает тот, – не приходил. Прямо от пономаря пришел сюда!».

Таким образом, врагу хотелось привести в смущение умирающего по принятии Святых Тайн. Умирал отец Николай от чахотки и, как все чахоточные, был очень раздражителен, особенно во время болезни предсмертной. Но Господь не попустил врагу искусить причастника Своего, закрыв ему слух, так что бесовские слова слышал только я один».

Отец Венедикт рассказывал мне, что в то время, когда отец Амвросий еще жил в скиту, он, то есть отец Венедикт, возвращаясь от обеденной трапезы к себе в келию, увидел у калитки, ведущей на двор калии отца Анатолия (начальника скита), отца Арсения. «Вид отца Арсения был ужасен, он был мрачен от злобы. Мне

стало тяжело, и я поспешил пройти мимо. Но в эту минуту на повороте святой дорожки к церкви встречаю идущего с противоположной стороны отца Арсения в обычном виде. Рассказал ему сию минуту виденное мною, и [мы] оба весьма изумились. О таком вражеском искушении тогда же сообщил отцу Амвросию. Не встреться со мною отец Арсений, я принял бы привидение за истинное». Отец Арсений и сейчас живет в скиту, но я его об этом пока еще не расспрашивал.

Келия. Келия инока есть пещь вавилонская, в ней же трие отроцы Сына Божия обретоша. Сиди в калии своей, и всему тя научит. (Преп. Иоанн Дамаскин. Творения. Кн. 1. С. 77.);

Колдуны. Спрашивал я однажды монастырского иеромонаха отца Илария (он же и духовник), почему колдуны живут в бедности, тогда как, имея сношения с сатаною, могли бы иметь большие богатства. Отец Иларий отвечал: «Бог не попускает сего, ибо иначе волшебники могли бы развратить весь народ православный. Видя их благоденствие, народ начал бы учиться колдовству и оставлять веру Христову из-за благ временных. Колдуны довольствуются тем, что вредят душам, что их боятся и уважают малодушные».

Любовь Божия. Господи! До какой степени снисходит любовь Твоя к человеку! Даже земными его привязанностями Ты ищешь привязать его к Себе, дольними его увлечениями увлекаешь к Себе горе́! Самые его пристрастия употребляешь орудием к его спасению. Любили заниматься восточные мудрецы звездочетством – и звездою достигли к Тебе, познали Тебя, Солнце Правды. Любил Петр ловить рыбу – Ты чуднымумножением его молитвы уловил его самого и сделал ловцом человеков. Любил святой Плакида ловить зверей – и Ты, Владыко, седящий на Херувимах, не возгнушался явить себя на рогах оленя и уловить ловца со всем домом его. И множество есть подобных примеров в Святых Писаниях. (Жизнь в Бозе почившаго старца Зосимы. М., 1860. с. 23.) […]

Младенцы некрещеные. Передавал мне отец Иларий, монастырский духовник, что отец Амвросий отзывался о некрещеных младенцах так: хотя они по заслугам Господа Иисуса Христа и будут в Царствии Небесном, но останутся слепыми, то есть лишатся возможности зреть лице Господне, вследствие того, что в Таинстве Крещения Святого с них не смыт прародительский грех.

Отец архимандрит Моисей Оптинский[20]. Рассказывал мне игумен отец Марк[21]. Однажды письмоводитель отца архимандрита Моисея, отец Евфимий (Трунов), слышит, что отец Моисей, ходя по своей калии, громко смеется. Замечал отец Евфимий такие случаи не раз и после. Намекнул как-то об этом отцу Моисею, а тот и отвечает: «Теперь я в людях уже ничему не удивляюсь». Полагают, что отец Моисей достиг той вершины духовной жизни, которая называется бесстрастность.

Тот же игумен Марк рассказывал мне следующее о покойном митрополите Московском Макарии[22]: «Когда митрополит Московский был в Петербурге как член Святейшего Синода, то по какому-то случаю пришлось ему представляться государю Александру III. На вопрос царя о том, какого он держится мнения о конституции в России, митрополит Макарий отвечал, что он сторонник конституции. Государь страшно разгневался, встал и, не простившись, вышел из комнаты. Митрополит уехал. Государь тотчас послал за Победоносцевым и предложил ему сменить митрополита и удалить его с кафедры… Но Господь Сам покарал отступника от царской самодержавной власти. Митрополиту было предложено немедленно выехать в Москву. Вскоре по прибытии во время купания на загородной даче с митрополитом случился удар, от которого он и скончался.

Вот против каких львов приходилось покойному государю отстаивать права самодержавной царской власти, очень униженной и расшатанной в несчастное царствование Александра Николаевича».

Молитва. Во время молитвы должны есмы имети ум безвиден, невообразителен и никакоже что приемлющий – ни света, ни огня, ни другого чего-либо; но подобает во единых чтомых глаголах смысл заключати. Зане молящийся едиными токмо усты, воздуху молится, а не Богу; Бог бо внемлет уму, а не глаголам, якоже человецы. Духом, глаголет Христос, и истиною Богу достоит кланятися (Ин. 4:24). (Преп. Петр Дамаскин. Творения. М., 1993. Кн. 1. С. 11.)