В окнах дома напротив, не было ничего занимательного (а что там, собственно, могло быть?). Свет электрических ламп всевозможных оттенков горел лишь в немногих проемах. Люди жили привычной жизнью, не зная, что в их размытых образах пытаются уловить нотки вдохновения. Никаких тебе прекрасных незнакомок, красующихся перед зеркалом в нижнем белье или, хотя бы, увлеченных ребят с телескопами, ищущих правду жизни далеко за пределами привычных земных категорий. Я вернулся в комнату, взял листок формата А4, который был частью одного из множества отчетов, никому не нужных, не имеющих практического смысла. В этом листе я узнал себя. С одной стороны снежная чистота, прямо, как мои жизненные намерения, а с другой – нестираемый отпечаток бюрократии. Глуповатое сравнение, если быть честным. Прихватив черную гелевую ручку, я вернулся на балкон. Присев за небольшой металлический столик, я положил лист на холодную поверхность, повернув его чистой стороной к себе. Где-то читал, что свои мысли, желания и идеи стоит излагать в письменной форме, вроде как, это первый шаг к их материализации. Не знаю, кто это придумал, отчего он отталкивался. Как по мне, то это лишь попытка отдельно взятого человека придумать нечто новое и осмысленное. Сегодня это стало нормой. Люди стараются открыть что-то, внести свою лепту в жизнь других, чему-то научить, что-то показать. Печально, что целесообразность, зачастую, остается где-то за кадром.
Ручка зависла над листом в обреченной попытке изобразить на поверхности текущую картину внутреннего мира. Мечты, желания и идеи, чтобы их воплощать, должны сначала появиться. А как быть, если их нет вовсе, вот вообще? Что тогда нужно записывать? Вот с этого, с самого начала, нужно было излагать автору свою идею о материализации желаний. С середины каждый может, много ума не надо. Где почерпнуть то, что сможет вдохновить, придать смысл? В книгах, кино, в людях вокруг? В таком случае, это будет лишь копирование, перелицованное, искаженное, но не меняющее своей сути. А брать чужие мечты, чтобы адаптировать их под себя – скорее попытка создания искусственного идола. Цели ради цели. Человек всегда искал суть своего пребывания на планете Земля. Порой, размениваясь на лживые истины или наиболее понятные и доступные идеи. Но за тысячи лет так и не найдя ответа на этот вопрос. Неужели я, не видевший, по сути, ничего, не испытавший и малую доли доступных эмоций, смогу дать ответ? Этот вопрос изнуряет меня с завидной регулярностью. Никчемность деятельности, собственного бытия, ставит меня в один ряд с пылью, в собственных же глазах. Я никто, серость, пепел, одна из миллионов пылинок, не заметная даже, в общей массе.
Все-таки, я начинаю писать. Каждая буква дается мне с невообразимым усилием, будто и не ручкой вовсе вожу по листу бумаги, а огромным бревном; и все, на что меня хватило – это «А если». Забавная фраза. В детстве я придумал нечто вроде поговорки: «А если – не бывает», которой парировал выпады родных, отчитывающих меня за те или иные проступки.
– А если бы ты упал? А если бы заболел?
– А если – не бывает.
Тогда это казалось забавным, а сейчас даже мудростью отдает, какой-то простецкой и бытовой. События происходят или нет, а возможные вариации так и остаются домыслами, имеющими такое же отношение к реальности, как сказки о русалках или говорящих животных. Они тоже существуют в режиме «а если», вот их и не бывает. И я живу так же, как и все, кто меня окружает. Каждый из нас живет в надежде на «а если». «А если я встречу ту самую», «а если я смогу сделать мир лучше», «а если…»… А если нет? Не встречу, не смогу, не достигну. Если бы все в жизни упиралось в желание и стремление, то мир стал бы в разы прекраснее.
На этой фразе полет фантазии прерывается, так толком и не начавшись. Я смотрю на листок и понимаю, что написал фразу посередине. Не геометрически правильно, конечно, но мы это и не урок черчения, или где там занимаются подобными вещами. Будто и не собирался писать что-то еще. Будто, в этих буквах и есть суть моего отношения к жизни, и самому себе в частности. Где-то внизу слышится свист тормозов и звук легкого удара. Я выглядываю и вижу старенький BMW, слившийся передним бампером с высоким бордюром. Вот тебе и «если». Дальнейшая судьба листка выглядит туманной. Было бы неплохо его сжечь и развеять пепел. В каком-нибудь фильме так бы и поступили. Это, наверное, самое банальное из всех клише кинематографа: сжигать рукописи, письма, фотографии. От нелепости мысли о ритуальном сожжении беспомощного листочка, меня пробирает озноб, становится стыдно за собственную не оригинальность. Я делаю из бумаги самолетик и запускаю. На полет его кувыркание совсем не похоже, но поток воздуха, подхватив мощным потоком, уносит его куда-то вдаль. В сторону городского центра, горящего пламенем ночных огней и совсем не ждущего такого гостя. Самолетик, прямо, как я: летит непонятно куда, повинуясь внешним обстоятельствам, с одним лишь вопросом, адресованным в пустоту.
Вернувшись в квартиру, я выключаю музыку, беру случайную книгу с почти пустой полки, открываю страницу наугад. Читаю первое предложение вслух.
– Корабль качало из стороны в сторону, волны метали его, как им заблагорассудится.
В точку. Время близилось к одиннадцати часам. Я выпил воды и рухнул в кровать, подобно мешку с цементом, брошенному на бетонный пол. Так же безвольно и тяжело. Я думал о бумажном самолетике, обреченном на бессмысленную гибель среди равнодушных улиц. Было очевидно, что пора меняться. Или самому, или миру вокруг меня. На мир надежды особой не было, этот товарищ на своей волне, так что стоило начать с себя. Можно сменить работу или переехать. Работа, вроде и не плохая, платят достаточно, ничего сверхъестественного не требуют. Так что переезд тоже не вариант. Спортом заняться, так чтобы всерьез и регулярно – отличная идея. Завязать с алкоголем? Нет, не годится. Нужно что-то более значимое, что принесет в повседневность красок, а не лишит меня их. Значит, стоит избавиться от плохой привычки или обрести хорошую. Нечто, что станет регулярным, неотъемлемой частью жизни. Ничего конкретного на ум не приходит, будто жизнь прекрасна, а лезть в нее с надеждой перекроить – дело грешное и неблагодарное.
Эх, было бы оно и правда так. Ошибка людей в том, что они ищут смысл, какие-то ответы, в чем угодно, кроме себя. В любви, детях, работе, хобби – в чем угодно, кроме себя. Штука в том, что ничто и никто в мире не сможет раскрыть твою душу, если сам этого не захочешь. А как это сделать самому, уже другой вопрос и он совсем не ко мне. Я уже успел уйти с головой в работу, посвящая себя ей без остатка, я пробовал найти счастье в другом человеке, проводя вместе ночи и делясь самым сокровенным, я искал себя в самых разных увлечениях – все это не работает. Пока внутри остается ощущение, что ты не на своем месте, никакие ухищрения не подарят тебе блеск в глазах и жажду нового дня. Лишь временное облегчение – не более. Если нет сил изменить свой мир, стоит начать с привычек, из которых он соткан.
Было бы все так просто, как эфемерные рассуждения о жизни. Для результата, мало просто обдумать, необходимо встать и сделать. На этой скале и разбивается большинство кораблей стремлений, желаний и планов. Они не рассчитаны на такие жесткие условия. Эти лодочки построены из романтики, юношеских стремлений и детских иллюзий. Сегодня в цене массивные линкоры, в основе которых лежат рациональность, логика, последовательность и пенсионные отчисления. Стандартный формат, типовая конструкция, никакой оригинальности. Зато плавает – будь здоров, не тонет, собака.
Мысль начинает таять под весом налившихся усталостью век. Размышления о будущем и настоящем утомляют яростнее трудовых будней. Точнее, изнуряют, подавляя оставшиеся огоньки надежды на перемены. События не происходят просто так, но все-таки происходят. Главное, быть там, где они вероятнее всего случатся, а посему, нужно действовать. Обидно только, что кризис идей совпал с кризисом экономическим. Возможностей стало меньше, расходов больше. Может быть, это сама Вселенная не хочет, чтобы я дергался? Бред, дело ясное. Пора спать, пока не придумал новое оправдание для сохранения текущего положения дел. Хватит.
