– Ну это невозможно в принципе.

– Хорошо. Я к вашим услугам.

– Тогда ответь нам с Ватсоном, почему за столом было одиннадцать человек, когда, судя по твоим словам их, если считать меня и Ватсона, должно было быть не более десяти. Только не говори, что вы пригласили за стол повара или садовника.

– В прошлый раз я не упомянул Магистра Запада.

– Какая досадная забывчивость! Или он пожелал сохранить инкогнито?

– Дело в том, что он опоздал и сумел прибыть к нам только 10 апреля утром. И я решил…

– Решать надо было в школе задачки по математике. С него мы с Ватсоном и начнем. Зови. Остальные в порядке живой очереди.

Моисей Маркович, так звали Магистра Запада, был вылитый Зиновий Гердт в его шестидесятипятилетней ипостаси.

– Скажите, Моисей Маркович, почему вы манкируете своими обязанностями? – первым делом спросил его Клименок.

– Дело в том, что моя супруга попала в больницу, и…

– Надеюсь, с ней все будет в порядке? – поспешил с выражением сочувствия Клименок.

– Вы бы знали, как я на это надеюсь.

– А что по этому поводу говорят врачи?

– Врачи всегда говорят одно и то же.

– Ладно. Расскажите немного о себе.

– А что рассказывать… Родился, учился, женился, работаю…

– А кем работаете?

– Раньше был старшим экономистом. А с тех пор как ушел на пенсию, консультирую коллекционеров, а иногда даже музеи по всем вопросам, связанным со старинными украшениями.

– Вот как! И как вы оцениваете пропавший талисман?

– К моему огромному сожалению, у меня не было возможности его оценить.

– Что ж так? Неужели Эдвард Львович отказался вам его показать?

– Дело в том, что я в Ордене новичок. Магистром Запада стал совсем недавно. Надеялся, вот, взглянуть на талисман, и не получилось. Очень жаль.

– А должно быть интересная он штуковина?

– Интересная – это слишком скромно сказано.

– А чем он так интересен, этот ваш талисман?

– Что? Вам что еще никто не рассказал эту историю? – удивился Моисей Маркович. При этом выражение его лица стало удивительно детским.

– Похоже, высшим силам было угодно предоставить эту миссию вам.

– Исполню ее с превеликим удовольствием. Спустя неделю после известных событий 1904 года Алистера Кроули остановил неизвестный человек, назвавший себя Сабибом. Он сказал, что примерно неделю назад, то есть тогда, когда Айвасс диктовал «Книгу Закона», к нему явился демон. Он приказал Сабибу взять лопату, мешок и идти в пустыню. Там он указал ему место и приказал копать. Спустя какое-то время дрожащий от страха Сабиб (он думал, что роет себе могилу) вырыл глиняный сосуд, один из тех, какие делали в древнем Египте. Разбив сосуд, он обнаружил старинные монеты, драгоценности и талисман. «Доставь талисман этому человеку, скажи, что это – дар Айвасса, – приказал Демон, показав Сабибу в видении Кроули, – остальное можешь забрать себе». Ну а Кроули перед смертью вручил его деду Эдварда Львовича, назначив его Гроссмейстером Ордена.

– Представляю, как вам не терпелось увидеть эту вещь.

– Не то слово!

– И на тебе, такое разочарование, – сочувственно произнес Клименок. – Ладно. Как я понял, вы зарабатываете себе на жизнь, выполняя обязанности посредника и эксперта у коллекционеров?

– Можно сказать и так.

– А если не секрет, у вас богатая коллекция?

– О нет, я не собираю.

– Да? А почему?

– Не хочу попасть в рабство к вещам. Коллекционеры, они ведь, по сути, живут ради коллекций, а не наоборот.

– Весьма интересная мысль. Спасибо за содействие и…

– Надеюсь, вы все же его найдете, – сказал перед уходом Моисей Маркович.

Его сменила Жрица Милосердия – похожая на старуху Шапокляк дамочка совершенно невообразимого возраста.

– Как вас величают в миру? – спросил ее Клименок.

– Анна Степановна Былых, – кокетливо ответила она.

– Обратите внимание, Ватсон, не Былого, а Былых, – изрек, подмигнув мне, Клименок. – Вдова что ли? – спросил он уже у Былых.

– Почему сразу вдова? – окрысилась она.

– Ну не знаю… Почему-то мне так показалось.

– Никакая я не вдова, и пусть вам на мой счет ничего больше не кажется!

– Как вам будет угодно. Кто вы по профессии?

– Врач психиатр.

– На пенсии?

– Вы что, не можете без оскорблений?

– Не спорю, наши пенсии вполне можно принять за оскорбление, но право, не я же их назначаю.

– Вы прекрасно поняли, что меня оскорбили ваши грязные намеки на мой возраст.

– И в мыслях не было! Христом-богом клянусь!

– Вы можете не паясничать?

– Могу.

– Так вот, я очень много работаю, а еще я веду здоровый образ жизни, увлекаюсь йогой, питанием по системе Марковой, регулярно очищаю организм, ни разу не обращалась к врачам и никогда не пью таблетки. Хватит или еще?

– Скажите, а где вы были в ночь с 9 на 10 апреля?

– Вместе со всеми в ритуальном зале. У нас было всенощное бдение.

– А как вы думаете, мог в это время в дом прокрасться какой-нибудь Посторонним В и украсть талисман?

– Исключено. Дом был под охраной Айвасса.

– Хреновый из вашего Айвасса охранник.

– Да кто вы такой, чтобы об этом судить?! – окончательно разозлилась она.

– Ну так иначе бы талисман не попал. Или я неправ?

– Или же он хотел, чтобы талисман покинул этот дом.

– Вот даже как? А зачем ему это? Только не говорите, что пути Айвасса неисповедимы.

– Не знаю. Он передо мной не отчитывается.

– Считаете, Гроссмейстер недостоин того, чтобы хранить в своем доме талисман?

– Ну что за глупости! Эдвард Львович – очень достойнейший человек. И если уж не ему…

– Но вы минуту назад сами сказали, что у Айвасса на этот счет есть свое мнение?

– Я только сказала, что раз Айвасс отнял у нас талисман, значит, на то есть свои причины.

– Разумеется, причины есть. Тут с вами трудно не согласиться. Благодарю вас за помощь следствию. Вы свободны.

Фыркнув, как простуженная лошадь, она демонстративно поднялась со стула и покинула комнату.

– Ну и как тебе самая старшая из присутствующих здесь дам? – спросил меня Клименок, еле сдерживая смех.

– Тише мыши – едет крыша.

– Не то слово.

Следующей в порядке живой очереди была Алая Женщина. Это была красивая, по крайней мере, самая красивая из присутствующих женщина лет 28. Брюнетка с короткой стрижкой. Рост средний. По нынешним скелетно-бухенвальдским меркам ее можно было назвать слегка полноватой, причем исключительно в нужных местах. А если еще добавить идеальные руки и ноги… Но больше всего меня поразило ее по-детски наивное и одновременно неглупое лицо. В такую я бы влюбился.

– Вообще-то воспитанные люди, когда входит женщина встают, – сказала она, входя в комнату.

– Сударыня, ну где вы видели воспитанных ментов при исполнении? – игриво ответил Клименок, даже не подумав приподнять свой зад. Признаюсь, я поступил также.

– Это точно, – согласилась она. Сев за стол, она достала сигарету и зажигалку и, всем своим видом давая понять, что прикурит без посторонней помощи, закурила.

В другом исполнении это, скорее всего, выглядело бы пошло и даже вульгарно, но каждый жест, каждое движение Алой Женщины было наполнено шармом. Вообще в ней чувствовался лоск.

– А я вас сразу узнал, – улыбаясь во всю свою сотню зубов сообщил ей Клименок.

– Да? А мы разве знакомы?

– Если можно так выразиться. Мы встречались в позапрошлом году на субботнике в управлении. Я тогда еще был капитаном, ну а вы… В вас не было ничего алого кроме крови.

Слова Клименка заставили ее густо покраснеть и разом растерять весь свой лоск.

– Хотя, какой же я идиот! – воскликнул он, – конечно же, это были не вы. Как я мог только подумать!

Она облегченно вздохнула.

– Скажите, пожалуйста, Анюта…

Это имя заставило ее сжаться в комок.

– Алла, – поспешно поправила она.

– Конечно же, Алла. Прошу прощения. Как я понимаю, вы вместе со всеми были на ночном бдении, ни на секунду не покидали помещение и не видели, чтобы кто-то незаметно отлучался на час-другой?