Он подходил по всем статьям. И надо же было такому случиться, что именно ему выпал черёд работать сегодня. Если бы на его месте был одногруппник, то пострадал бы в первую очередь он. Но сложилось как сложилось, и изменить ничего нельзя.

Через два часа он, сжимая в одной руке трудовую книжку, а в другой – маленькое выходное пособие, покинул здание магазина. Сочувственный взгляд бывших коллег не был искренним, в глубине виднелась тихая радость, что уволили кого-то еще, а не их самих.

Он вышел на улицу, достал телефон и позвонил своему теперь уже бывшему коллеге, рассказать о случившемся. Тот не снимал трубку: либо где-то на занятиях, либо вообще никуда не пошёл и всё еще спит сном младенца.

На улице уже рассвело, количество прохожих возросло в разы, все куда-то спешили, толпились на перекрестках в ожидании разрешающего сигнала светофора. Он немного постоял возле входа, достал сигарету, прикурил от дешевой зажигалки. Следующие несколько минут он просто стоял и вдыхал дым, размышляя, куда дальше ему следует податься. В институт ехать желания не было, он приедет туда слишком поздно, как раз к концу занятий. Гулять по улице в такую погоду, конечно, можно, но постепенно организм будет замерзать и всё настойчивее требовать тепла.

Он решил поехать в другой конец города, к своей девушке. Точнее, она не называлась «его девушкой», но он внутри уже начал постепенно приучать себя к этой мысли. Они познакомились месяц назад, в кафе, и уже несколько раз встречались, гуляли вместе по вечерам. Разумеется, в те дни, когда ему не приходилось работать. Но она всегда с пониманием воспринимала эту новость, и старалась сильно не растраиваться. Он уже пару раз бывал у неё в гостях и поэтому знал адрес.

Когда они встретились, она сказала, что у неё сейчас нет молодого человека, и была бы не прочь познакомиться с кем-то еще. При этом довольно ясно давая понять, что Саша ей понравился. Отношения у них складывались довольно хорошо, это был «конфетно-букетный» период, который проживают все пары. В начале знакомства каждый старается выглядеть получше, быть поумнее, и чутко относиться к желаниям своей новой половинки. Именно поэтому такой период протекает обычно гладко, без конфликтов и ссор. Конечно, потом это всё закончится, и начнется обычная жизнь, каждый будет сам собой, и всё встанет на свои места. Ну а пока всё идеально, нужно не терять момент.

Он решил не звонить ей и не предупреждать. Накануне вечером они уже виделись, и она знала, что ему сегодня работать. Ему же она сказала, что занятия в её институте начнутся после обеда, и поэтому она планирует поспать как можно дольше. Она тоже училась в этом городе, но в другом месте. Снимала квартиру с подругой, а та часто отсутствовала, оставляя всё в её распоряжении.

Саша отправился на остановку, дожидаться нужного автобуса. Через несколько минут он уже находился в салоне, окружаемый скудным количеством людей, едущих кто-куда по своим делам.

Дорога до её дома занимала около часа, он стоял на задней площадке возле двери и пытался сквозь замороженные окна угадать, на каком же месте пути он находится. Периодически отогревая дыханием стекло, он выглядывал на улицу, и отмечал про себя текущее местоположение.

Настроение постепенно приходило в норму. Потерять работу, конечно, неприятно, но он успокаивал себя, что всё делается к лучшему. Это было первое его серьезное рабочее место, с трудовой книжкой, договором и зарплатой. До этого, еще учась в школе, он подрабатывал в своем небольшом городке, чтобы раздобыть немного карманных денег. Конечно, родители ему их давали, но ведь много – не мало, всегда хотелось больше. И он как мог, пытался заработать еще. Иногда грузчиком на промбазе, иногда мойщиком машин. Всё это были временные заработки, неофициальные, но его это тогда устраивало. А здесь уже было всё серьезнее.

Примерно на середине пути у него в кармане зазвонил телефон. Он извлёк его на свет, посмотрел на экран. Звонил одногруппник, который тогда не взял трубку. Саша нажал на кнопку ответа и поднёс его к уху.

– Сань, привет. – раздался голос в динамике. – Не мог ответить, на паре был. Препод зверствовал, вообще…

– Да, ничего поди. На него иногда находит, потом отпускает. – ответил Саша.

Преподаватель с несуразным именем Сергей Ильич действительно был немного своенравным. За глаза его просто называли «Ильич», а относились к нему кто как. Коллеги – с обязательным почтением, в силу возраста и стажа. А студенты – все знали, что он покипит-покипит, да и подобреет.

– Не, Сань. Сегодня что-то не то было. Он не ругался, просто довёл до нашего сведения, какая у нас сейчас ситуация.

Саша немного напрягся, обычно Ильич был довольно безобиден. Голос в трубке тем временем продолжал.

– Он нам зачитал приказ из деканата. Те, у кого больше пяти пропусков за год, будут сдавать не ему лично, а комиссии.

– Как это – комиссии? – не понял Саша.

– А вот так. Он сказал, что это не его инициатива, а руководства. Он-то сам мужик безобидный, а вот тут мне шепнули, что комиссии почти никто не сдаёт. Это у них такой способ отчисления прогульщиков.

Внутри у Саши появилось какое-то неприятное ощущение, что сейчас будет сказана крайне неприятная вещь. Он даже не успел осознать это, как динамик в телефоне вновь заговорил.

– Потом он зачитал по списку, у кого уже больше пяти пропусков. Короче, – тут он сделал небольшую паузу, – у тебя девять, Сань. И сегодня был десятый.

– Вот тебе и новость. А я думал, что хорошее сказать хочешь. – безэмоциональным тоном ответил Саша.

– Да, вот такая петрушка. А ты чего звонил? На работе что-то? – спросил одногруппник. Его, кстати, звали Лёша.

– Ага, на работе. Уволили меня к чертовой матери. – вдруг рыкнул в трубку Саша.

– Уволили? Почему?

– Сокращение у них такое, блин. Я сегодня пришел, и на тебе. Прямо с утра подарочек. Мы же с тобой на испытательном были, если бы ты сегодня вышел – и тебя бы тоже уволили.

– Блин, Сань. – засопел в трубке Лёша. – Я не знал.

– Ладно, фигня. Прорвёмся.

– Ты это, не расстраивайся, ладно? – вновь раздался голос Лёши на том конце линии.

– Хорошо, не буду.

И закончил разговор.

«Вот такое паршивое утро у меня сегодня» – подумал вдруг Саша.

Увольнение с работы и такие проблемы в институте давили его поднявшееся настроение всё ниже, он помрачнел, глядя тяжелым взглядом сквозь вновь замерзшее окошко автобуса.

Через двадцать минут он добрался до нужной ему остановки. Вышел из распахнувшейся двери, вновь вдохнул морозный воздух и огляделся.

До дома его девушки нужно было пройтись, в прошлые разы это занимало около получаса. Конечно, тогда они шли вместе, неторопливым шагом, и попутно разговаривали. За счет этой неспешности он довольно неплохо запомнил весь путь.

Он двинулся вдоль дороги, выискивая взглядом место, где они в прошлый раз свернули между домами, сокращая расстояние на добрых пятьсот метров. Потом прошел сквозь подворотню, и двинулся по тропинке, вытоптанной такими же людьми, стремящимися сократить дальность своей ходьбы.

Через несколько минут он уже подошел к нужному дому, остановился возле подъезда. Мелькнула мысль позвонить в домофон или по телефону, но тогда уже не получилось бы задуманного изначально сюрприза. На его счастье, дверь открылась изнутри, выпуская из теплого подъезда какого-то мужчину с маленькой собакой на поводке. Саша слегка кивнул ему, делая вид, будто бы он и сам тут живёт, и придержав ему дверь, вошел в подъезд.

На лифте он поднялся на седьмой этаж, остановился перед знакомой дверью. Конечно, день складывался плохо с самого утра, но сейчас всё должно измениться в лучшую сторону. После таких мыслей действительно стало легче, он уже увереннее подошел к двери и нажал кнопку звонка.

За толстой железной дверью раздалась звук, призывающий хозяев открыть дверь. Сразу после этого в подъезде повисла плотная тишина. Только сейчас Саша понял, что все те несколько секунд, пока он стоял перед дверью, осознавал какой-то глухой и еле слышный шум, а теперь всё прекратилось. Он прислушался, ему показалось, что за дверью кто-то затаился, тоже напрягая слух.